***

В связи с запущенными мною процессами, в обществе нарастало брожение. Так как Генеральный секретарь рубанул с плеча и расформировал министерство внутренних дел, начало поднимать голову движение асоциальных личностей.

Многочисленные, воры, мошенники, грабители и иные люди решившие, что преимущества возникающие при нарушении закона перевешивают возможное наказание в случае поимки, резко активизировались. Так что сознательные граждане и те из сотрудников расформированного министерства что решили соблюдать свой долг обществу несмотря ни на что, физически не могли справиться с таким объёмом работы. К тому же сложная ситуация назревала в исправительных учреждениях.

Вообще я когда впервые узнал о существовании подобных структур, впал в лёгкую панику — это насколько же сильный должен быть разрыв между представителями одного вида чтобы они смогли додуматься не только до преступлений против прав и свобод других людей, о и до пенитенциарной системы. Естественно первым моим желанием было искоренить подобный гнойник на теле общества, но чем глубже я погружался в этот вопрос тем более ужасающая картина мне открывалась, и тем яснее я понимал что это общество глубоко больно. Ему необходимо лечение. Но лечение не инвазивное — как если бы кто-то извне в один миг приказал переменить свое отношение к другим людям и прежде всего к себе, а естественное. Все граждане общества должны понять что порядочность, открытость, честность и готовность прийти на помощь другому это естественное состояние любого человека.

Конечно, моя роль в изменении общества была совсем небольшой, но я действуя подобно катализатору активизировал вялотекущие социальные процессы. Причём большей частью это происходило даже не специально, ко мне как будто притягивало крайне радикально настроенных личностей. Это не касаясь даже моей глобальной борьбы с крайне странными офицерами госбезопасности и сотрудниками внутренних дел, которые остервенело желали меня уничтожить несмотря на то, что я не давал им никакого для этого повода. Моя притягательность для разного рода не адекватов проявлялась буквально в каждом, простейшем действии — продавщицы в магазинах пытались обсчитать и всучить брак (мне даже пришлось затратить значительные силы, исключительно на приведение в порядок вообще всех работников сферы торговли города в котором проживал), дворники приписанные к месту моего жительства не желали убираться, сантехники обслуживать коммуникации, электрики организовывать стабильные поставки сетевого электричества без просадок и перенапряжения. Правда для этого потребовалось проводить масштабную реорганизацию всего городского электрического хозяйства, что потребовало от меня довольно сильного напряжения всех сил. Зато теперь наш город потихоньку превращается в самый настоящий рай радиотехника — стабильное напряжение в 220 вольт с максимальной дельтой в три вольта. Прекрасная земляная шина в каждой квартире подключенная к очень хорошему общедомовому контуру. И теперь все электро приборы работают в самом благоприятном режиме, уровень сетевых помех минимальный, а те что есть легко отсекаются соответствующими фильтрами, потому что гармоническая их составляющая больше не искажена наводками от криво проложенных, брошенных где попало и зачастую размещённых в тех местах где им быть не полагается, силовых линиях. Благородя грамотной разводке прекратились аварии на подстанциях и соответственно ситуации когда несколько домов, а то и весь квартал оказывались отключенными от электричества.

Так что практически каждый день только и занимался что, вёл ожесточенное сражение с очередной антисоциальной системой, организацией или каким нибудь зловредным человеком. И последнее с чем я столкнулся — оказался криминал. Он объединял в себе как раз всё то с чем я боролся и против чего всегда выступал — целая система, организаций и ведомств только и делала что маргинализировала граждан собственной страны. Ведь так называемые “исправительные” учреждения исправляли людей в очень редких случаях действуя скорее вопреки, чем на благо, чему немало способствовало и само общество наделяя побывавших в нём граждан неким налётом загадочности и романтики.

Вот с этим я и решил вести непримиримый бой — необходимо ликвидировать эту фабрику разрушения человеческих судеб и за одно окончательно решить вопрос с преступностью. Как минимум в рамках одного города, а там если пример окажется удачным, способы и методы приведшие к этому результату можно будет внедрить и в остальных городах передав информацию по “Неводу”. Благо терминалов подключенных к нему становилось всё больше и больше с каждым днём. Именно благодаря постоянно растущему количеству терминалов домашних МиниЭВМ я и собирался разобраться с этим вопросом.

Сидя за столом стоящим на высокой сцене внимательно оглядываю зал. Сделать это не так-то просто ведь освещение в зале было направлено така раз на сцену, так что весь остальной зал был в полумраке. Но меня интересовала не столько визуальная составляющая присутствующих тут людей сколько их нейрооблако. Оно было несколько общим, так как все собравшиеся принадлежали к одной организации и в общем разделяли одно и те же идеи. Именно это и позволяло мне всего за одно подключение к общему облаку получить, хоть и ограниченный, но всё же достаточно уверенный доступ к нейропространству каждого сидящего в зале.

А находящиеся тут люди были в основной своей массе довольно далеки от вопросов, которые я с товарищами хотел бы поднять на этом собрании. Людей больше волновала, война разгорающаяся в европе, часто приходящие “похоронки” и извещения о пропавшем без вести отце, муже, сне. Их мысли были о дефиците продуктов, и товаров народного потребления, о происходящих в стране реформах и событиях, и еще о тысяче частных и общих вопросов. Хотя в некоторых нейропространствах нет-нет, да и мелькали отголоски идей, и установок, что я старательно вкладывал в некоторых из них. Или даже не напрямую в них, а в кого нибудь из социальной или профессиональной группы, в которой по занимаемому положению в обществе или профессиональной деятельности состоял человек сейчас сидящий в зале.

Дождавшись когда секретарь собрания объявит о его начале и огласит регламент его проведения, сосредоточился на стоящей передо мной задаче. Именно сегодня на ежегодном съезде городского комсомольского движения, предстояло занять полагающуюся мне в обществе роль.

Как бы мне не хотелось оставаться “в тени”, и не заявлять о себе во всеуслышание, но приходится отступать от своих интересов в угоду общественный. Несмотря на моё большое влияние на принимаемые другими членами комсомольского ЦК, решения мне всё же требуется взять всю полноту власти в свои руки. Пока в этом городе, но думаю на собрании районного комитета всё пройдёт так же по моему сценарию.

К Тому что происходило на сцене я практически не прислушивался, всё равно общая идея была задана мною, частности мне не столь интересны. Но когда мне дали слово, не отключаясь от нейрооблака начал говорить свою речь. Особо старательно, как некоторые в таких случаях, не готовился, понимая что в зависимости от текущей ситуации придётся менять её на ходу, но всё же заранее накидал несколько тезисов. Начав с одного из них я отслеживал реакцию зала и плавно переходил к следующему следуя обратной реакцией сидящих передо мной людей.

Но хоть и высказывался про то что желали люди, тем не менее в своей речи старался донести главную мысль — хоть в воздухе витают мысли и идеи о перестройке общества, но идеи эти вредны, так как перестроить ни общество, ни мораль, ни даже производство невозможно действую общими методами. Если что и надо перестраивать так это собственное сознание. Сознание каждого человека. Я напоминал им что вот уже на протяжении нескольких десятков лет ведущие партийные руководители обещают своим современникам что следующее поколение советских людей будет жить при коммунизме. Но этот светлый момент почему-то всё никак не наступает. И дело не в том что постоянно нужно бескорыстно и решительно помогать нашим друзьям из африки, южной америки и пустынь ближнего востока, и дело даже не во вредительских санкциях злобных американцев против нашей героической страны, и даже не в послевоенной разрухе и технологическом отставании от стран запада. Всё дело в каждом отдельном человеке. Пока каждый из нас не будет относиться бережно к общественному имуществу, не будет уважать чужой труд как самую величайшую ценность, пока не будет ежедневно и ежечасно ставить общественные интересы выше собственных — нам не достигнуть коммунизма. Ни нам ни нашим детям и внукам, а скорее даже наоборот — всё достигнутое нами (тут я имел в виду людей, что постарше, так как ни обладали наибольшем среди присутствующих авторитетом) будет разрушено и забыто. То что молодому поколению досталось без труда не будет им цениться. А будет восприниматься как должное, да еще и не очень хорошего качества. Тут я привёл пример с новомодными американскими джинсами, сигаретами и жевательной резинкой. В нашем городе выпускали замечательные штаны из плотной и прочной ткани идеально подходящие как для занятий в поле, огороде, гараже, а так же благодаря хорошему крою и довольно продуманному фасону, в таких можно было прогуляться и по популярным местам города с симпатичной девушкой. Вместо жвачки прекрасно можно употреблять еловую живицу (несколько школьников её собрали в довольно больших количества и упаковывали н довольно хитроумном аппарате в гараже, который помимо упаковки, также обрабатывал её соответствующим образом от чего она не так сильно воняла смолой и становилась менее липкой). Что же касательно сигарет — то тут я выступал против этой пагубной привычки и всем встречным курильщикам прививал отвращение к отравлению себя продуктами горения этих палочек. Так что альтернативы американским сигаретам кроме того как бросить курить, я предложить не мог. Но даже так практически любому предмету или вещи из категории “можно и заграничных” была наша отечественная альтернатива. Причём даже не сильно уступающая в каких либо качествах (понятие “красота” довольно субъективно) а по практичности и долговечность, так и вовсе превосходят зарубежные аналоги. Тем не менее многие люди буквально охотились за иностранными вещами, презрительно называя отечественны изделия “совок”. Конечно, во многом благодаря моему участию эта странная тенденция понемногу спадала, особенно способствовали этому волонтёры участники всесоюзной комсомольской инициативы благодаря которым в магазинах начали появляться товары, которым не было никаких западных альтернатив — те же терминалы распределенной сети, ножеточки, хлеборезки, кухонные комбайны, рабочие штаны и комбинезоны. И все эти вещи несмотря на их массовое производство, были довольно широкого модельного ряда, над дизайном которого работали многие художественные училища и ВУЗы. Именно благодаря хорошему дизайну, качественной без брака и огрехов (тут роль в мотивации рабочих, представителями комсомола была неоценима) эти вещи охотно приобретались людьми и занимали в их систем ценностей место гораздо выше импортных вещей.