Мне на самом деле очень стыдно и неловко. Чтобы я не чувствовала к Максу, он такого не заслужил. Он неплохой парень и всегда относился ко мне с уважением. А я в его глазах, получается, вон какая. Врунья и прошмандовка.

— Да насрать мне, что там этот пиндос думает! — зло выплёвывает Слава, поднявшись с кровати и отбросив полотенце на пол. — Ты сказала, что болеешь, и раз на связь не можешь выходить, значит, всё довольно серьёзно, а он продолжает отсиживаться в Америке?! Отличный парень!

— Мне не насрать, что он думает! И ты его не знаешь! Кроме того, даже если он и хотел прилететь, Макс не был никогда в России, и понятия не имеет, где именно я нахожусь! Ты не имел права вот так поступать! Да что с тобой?! Кроме того, мы прячемся, Слав! А ты фотку выкладываешь!

— На этой фотографии ничего не видно кроме наших лиц, Сань!

— Кроме наших лижущихся лиц, ты хотел сказать?! — ору, чувствуя себя до глубины души оскорблённой.

Слава подлетает ко мне и хватает за плечи. Взгляд такой странный, будто внутри зрачков собирается густой дым. Меня бросает в дрожь от этого взгляда.

— Тебе так важен он, Саш?

А я не знаю, что ответить. Ответа нет. Конечно, я не хотела, чтобы Макс плохо обо мне думал. Ну точно не планировала подобной ситуации! Но важен ли он мне?

Меня поглощает гадкое чувство, что я его использую, как запасной вариант. Если не Слава, то Макс, выходит?

Я отвожу взгляд в сторону и делаю глубокий вдох, затем снова поднимаю его на Славу.

Дым уже полностью заволок его зелёные глаза, сделав их почти чёрными.

Боже, неужели он это из ревности сделал?

Вы когда-нибудь видели визуализацию ревности? Мне кажется, это она. Взгляд темнеет, желваки на скулах ходят, грудь неистово вздымается. И если это не ревность, тогда я не знаю, что ещё? А если всё же она, то ведь именно этого я хотела? Ради этого прилетела в Россию.

И в этом случае, получается, что всё идёт именно так, как надо, да?

Не получив ответа на вопрос, Слава резко отпускает мои плечи и отходит.

— Ладно, Саш. Прости. Я действительно не имел права. И если тебе так важно — удали фотографию. Может быть, твой Макс ещё даже не успел её увидеть.

Сердце шарахает по рёбрам, как ненормальное. На неровных ногах я плетусь к ноутбуку и дрожащими пальцами открываю сообщения.

Пишет мне не Макс. Подруга. Она-то как раз увидела фотку, судя по тексту сообщения.

Перехожу на страничку своего парня. Был в сети вчера. То есть, он никак не мог увидеть фотографию. И, возможно, никто ему не расскажет про неё. Я могу удалить фото? Вот прям сейчас. И сохранить свой запасной вариант в виде верного и ждущего меня в Америке Макса, если со Славой ничего не получится…

Захожу на стену.

Смотрю на фотографию.

Снег.

Наш поцелуй.

Сердечко со стрелой сверху.

Слава меня ревнует…

Удалять или не удалять?

Вздрагиваю, когда слышу звук захлопнувшейся двери у себя за спиной, и, оторвав взгляд от монитора, понимаю, что я в комнате одна. Слава вышел.

Почему? Хочет дать мне время принять решение? Или злится на меня? Я уже ничего не понимаю. Всё слишком сложно…

Возможно, нам нужно поговорить. Возможно, я должна напрямую спросить у него, что происходит между нами. Но я не могу заставить себя это сделать. Я умру, если услышу от него что-то из разряда «Сань, прости, но ты для меня как младшая сестра, и это никогда не изменится».

Я умру, если рухнет тот сказочный замок, который я уже успела построить в своих фантазиях.

Говорят, что горькая правда лучше сладкой лжи. Возможно, так оно и есть, но только не для меня. Уж лучше я буду жить в неведении и оставлю за собой право на надежду, хотя бы до конца нашего «медового месяца», чем буду точно знать, что у меня нет и никогда не было шанса, и я всё себе придумала.

Перевожу взгляд на монитор. Провожу рукой по нашей фотографии. Я думала, что после поцелуя всё между нами станет понятнее, но по факту получается, что всё запуталось ещё сильнее. И если ещё пять минут назад мне казалось, что между мной и Славой определённо есть какая-то химия, то сейчас, оставшись одной, мысли мои утекают в совершенно другом направлении.

А что, если Слава прав был тогда, когда говорил, что я его просто провоцирую. Своим откровенным видом в купальнике, платьем с обнажённой спиной. Что если его реакции ни что иное, как обычная физиология здорового мужчины? Мы с ним двадцать четыре на семь вместе, спим в одной комнате, проводим вдвоём всё своё время. В клубе ему пришлось меня поцеловать, потому что толпа кричала «Горько». На публике мы вынуждены изображать мужа и жену. И с чего я тогда вообще взяла, что этот дурацкий поцелуй в санях что-то значил? Что если это всего лишь часть нашей роли?

Но ведь зачем-то же он выложил это фото на мою стену?

Дверь в номер снова распахивается, и мои глаза застывают на экране ноутбка, потому что я просто боюсь обернуться. Боюсь продолжить наш разговор с того, на чём он был остановлен. Хочу и боюсь одновременно.

Слышу приближающиеся тяжёлые шаги, а потом непривычно мягко, осторожно, на моё плечо ложится Славина рука.

— Сань, — зовёт спокойно, чуть сжимая моё плечо и вынуждая обернуться. — Прости, что вспылил, ладно?

Отрываю взгляд от монитора и поворачиваюсь к нему лицом, вглядываясь в его зелёные глаза, в которых больше не вижу того густого дыма, который чудился мне совсем недавно. Сейчас они спокойные, остывшие. И он сам, его лицо, поза и мышцы абсолютно расслаблены. Если бы я сравнивала Соболева с океаном, то сказала бы, что сейчас он в состоянии штиля.

И это меня удивляет. Да, чёрт возьми, это кажется странным, учитывая, что пять минут назад его грудная клетка вздымалась как у разъярённого быка, а сейчас, смотря на него мне уже кажется, что всё это мне померещилось.

— Я не понимаю тебя, Слава, — выдавливаю растерянно, бросая беглый взгляд на монитор.

— И не ты одна, — грустно ухмыляется, хватаясь рукой за затылок. — Просто… Сань, давай обнулим наш последний разговор, ладно? Прошу, не принимай мою злость на свой счёт. Это не связано ни с тобой, ни с этой фотографией. Я просто нервничаю, потому что, исходя из слов твоего брата, расследование пока стоит на месте. Неизвестно ничего, ни где Решетов находится сейчас, ни что собирается делать. И на счёт фото… Я признаю, что был не прав, когда его выложил. Это тупой поступок. И у меня нет цели поссорить тебя с этим твоим пинд… с Максом. Чёрт, да я даже не подумал, что в этой фотографии есть что-то из ряда вон. Мы ведь не лижемся, я тебя просто чмокнул. Если хочешь, я сам поговорю с твоим парнем. Объясню ему кто я. Скажу, что я член семьи и все дела. Ты этого хочешь, Саш? — делает акцент на последнем вопросе.

Злость значит… То есть всё, что происходило, этот взгляд с поволокой, вздымающаяся грудь и тяжелое дыхание, всё это не было ревностью. Это я сама себе насочиняла.

«Член семьи». Усмехаюсь себе под нос. Дура ты, Саша. Идиотка настоящая.

— Не надо ни с кем разговаривать, — говорю резче, чем хотелось бы, поэтому тут же смягчаю голос. — Макс не видел фото. Его в сети нет.

— Ясно… — тянет медленно, переводя взгляд на монитор.

Я делаю тоже самое. Смотрю на монитор с открытой страницей фейсбука, на которой до сих пор выложено наше с Соболевым фото. Я всё ещё его не удалила. Слава тоже это видит.

На самом деле, вопроса о том, оставаться мне с Максом или нет у меня давно уже не стоит. Изначально я приехала сюда, чтобы понять, сможем ли мы перейти на новый уровень в наших отношениях. Я с первого взгляда, увидев Соболева на кухне его квартиры, знала ответ на этот вопрос.

Я не смогу. И никаких запасных вариантов нет и быть не может. Это решение вообще никак не зависит от того, что дальше будет между мной и Славой. С Максом я в любом случае не останусь. Потому что в таком случае предам не только его, но и себя.

Но я не хочу расставаться вот так. Это подло. И Макс не заслуживает такого к себе отношения. Мы были вместе пол года, и всё это время он был безупречным. Он никогда меня не обижал. Никогда не торопил и не давил, хотя я прекрасно понимаю, как тяжело мужчине терпеть так долго. И Макс как минимум достоин того, чтобы я объяснилась, глядя ему в глаза, а не трусливо бросила его по переписке.