Дантэн хмурился, внимательно вглядываясь в ещё бледное лицо землянки, в красивые, мечущие в него молнии серые глаза и легко улыбнулся.

— Вы окажете мне честь, сиона Заречина, если будете участвовать, но по собственному желанию. У нас республика, мы все равны и свободны, — кивнув девушке, бросив предостерегающий взгляд на её преподавателя, Ход развернулся и размашисто зашагал к своему флаеру. Он испугался за жизнь девчонки. Он, как распорядитель игр, казалось бы, принял все меры для обеспечения их безопасности, но не учёл участия в них землян, приносящих с собой хаос.

Пришлось в спешке менять время гонок на более позднее для постройки энергетического защитного коридора, чтобы даже финишную прямую флаеры пересекали раздельно. Правда, из-за этого терялась зрелищность соревнований, но жизнь каждого участника была важна Сильнейшему.

О том, как быстро всё забывается, Серафима знала не понаслышке. Инцидент исчерпал себя через два часа, перед самым открытием Игр Сильнейших. Ребята на выделенной им трибуне могли насладиться феерически красивым представлением, где выступали настоящие мастера своего дела. Лучшие спортсмены вместе с цирковыми актёрами показывали такие акробатические приемы, что дух захватывало. Всё было приправлено бесконечными фейерверками, которые даже днём были видны на небе, вспышками огня, брызгами искр. Лазерное шоу представляло все виды спорта, плавно перетекающие из одного в другой и когда на экранах, тянущихся вдоль трибун, появился флайбол, ребята радостно заголосили, кидая боевой клич. В заключительной части шоу тысячи прожекторов вспыхнула на краткий миг и на главном экране появилась эмблема Игр Сильнейших — белая острокрылая птица, так похожая на земную чайку. Все возликовали, радостно аплодируя. Музыка стихла, а выступающие замерли, образую коридор, по которому к трибуне шли члены Совета Сильнейших в зелёных мантиях.

Фима снимала всё на камеру, что отправить видео родне. Конечно это не олимпийские игры, не тот масштаб, но на полчаса, пока шло открытие Игр, Серафима полностью погрузилась в мир праздника спорта.

Сильнейшие выстроились в ряд, лицом к зрителям. Среди них легко угадывался самый молодой — Дантэн Ход. Но открывал игры, как ни странно, сион Тманг, вышедший вперёд и вскинувший руку в приветствии. Стадион взорвался радостным воем. Ребята были удивлены тем, что гостеприимный хозяин, в чьём доме они прожили неделю, так почитаем своим народом. Омера соотечественники приветствовали стоя, и Фима слышала, что некоторые радостно назвали его не иначе как Спаситель. Подумав, что, может быть, ошиблась в переводе, она оглянулась на ребят. Но не только она недоумевала. Многие сокурсники перешёптывались в сомнении, пока Семён Яковлевич не шикнул на ребят, чтобы не мешали ему снимать речь сиона Тманга.

Атландиеец говорил мало, но ёмко — о единстве республики, о её независимости, о том, что каждый республиканец есть частичка большего, и в её силах стать более значимой, доказав себе, что каждый достоин называться Сильнейшим и встать рядом с сионом Тмангом и другими членами Совета. Он поприветствовал команду землян, которые своей решимостью оказали честь атландийцам. Такой знак уважения, как к соперникам, был приятен ребятам и они в ответ громко заголосили, показывая атландийцу, что они тоже рады принять его приглашение помериться силами с лучшими воинами Галактики. После Иорлик объявил начало игр словами: «Победит Сильнейший!»

Буря восторга взорвала тишину трибун и вновь заиграла музыка.

Первыми соревновались фехтовальщики. Семён Яковлевич позвал Сашу с трибуны готовиться к поединку. Все ребята его поддерживали похлопываниями по плечам, дружескими объятиями, а девчонки просто не могли упустить шанс поцеловать его в щёки, от чего парень смутился.

Стадион опустел и наполнился светом. Платформы со специальными дорожками для фехтовальщиков поднялись, занимая свои места. Всего одновременно соревновалось шесть пар. Аппаратура, фиксирующая каждое движение спортсменов, была установлена в виде ограждений между дорожками. Двухцветное табло пока показывало два ноля. В воздухе вилось множество белотелых ботов с эмблемами местных атландийских каналов, снимающих свои репортажи. Фима знала, что атландийцы с систем Кремп и Фарус тоже участвуют в играх, поэтому публика делилась по секторам.

На табло появились фамилии участников соревнования с указанием планеты, которую представляли. Гордость затопила сердце Серафимы, когда она прочла фамилию своего сокурсника: А. Мантьян (Земля). Волнение и переживания за своего коснулось каждого студента. Девчонки нервно шептались, пытаясь предугадать ход соревнований. Ведь никто, кроме Семёна Яковлевича, не видел соперников в деле. Девочкам парни выделили первый ряд. К Фиме подсел Матвей, и девушку это уже не удивило, лишь слегка взволновало.

Ожидание начала продлилось около получаса. За это время ребята обсудили расписание соревнований. После фехтования шли бои, затем гонки. Их передвинули в самый конец и все прекрасно знали причину — Серафима. А вот флайбол поставили на следующий день перед торжественной церемонией закрытия. Поэтому у ребят было время на ещё одну тренировку утром. Сегодняшняя же показала, что парни в прекрасной форме и готовы сделать атландийцев. Фима скромно промолчала о мнении Хода по поводу соперников землян. Интересно, окажется он прав или нет.

Все были уже на взводе, когда наконец-то диктор заговорил. Он приглашал спортсменов занять свои места на дорожках. Диктор одного из местных центральных каналов, освещающих игры в прямом эфире, давал краткую биографию каждому, называл его достижения и победы. Фима, вполуха слушая его, смотрела на стадион, на огромный экран, который транслировал Сашу.

— Какой же он красивый, — простонала Анита.

Фимка была согласна с ней на все сто. Саша в светло-сером комбинезоне, подчёркивающим безупречную спортивную фигуру, был просто шикарен. Чуть хмурясь, от чего на его лбу пролегли морщинки, он собранно стоял рядом с атландийцем-судьей, который объяснял ему что-то, видимо, правила, так как указывал при этом на дорожку. Саша кивал, и смоляная чёлка рассыпалась по его лбу, но стоило ему тряхнуть головой вбок, как она тут же вставала на место.

— Он тебе нравится? — тихо спросил Матвей возле самого уха Фимы, и та встрепенулась, совершенно позабыв, кто сидит с ней рядом.

Столкнувшись с напряжённым взглядом серых глаз, девушка покраснела и закусила губу, пытаясь объяснить Матвею то, что вряд ли понять мужчине.

— Да, но не как парень или же мужчина. Я знаю, что у него есть невеста, и они скоро поженятся. Просто он такой… Эм… — какой именно, слов описать не нашлось. Фима вновь взглянула на экран, транслирующий дорожку Мантьяна, который уже надел шлем и не тревожил девичье сердце.

— Какой? — чуть насмешливо шепнул Матвей. И как-то неожиданно для Фимы его рука очутилась на спинке её кресла, а сам парень оказался слишком близко, и она чувствовала не только обволакивающий приятный аромат, но и тепло, исходившее от молодого человека.

Фима испуганно выискивала в серых глазах Матвея ответ, пытаясь угадать, что он задумал. Стойкое ощущение, что она угодила в сети, почему-то очень волновало, будоражило кровь. В самой позе, во взгляде Матвея не было ничего дружеского, но и границы приличий он не переходил, не касался её, правда, это ничего не меняло. Во рту у Фимы всё пересохло, а взгляд почему-то скатывался к губам Железнова.