Яр чувствует мой взгляд или, возможно, смену моего настроения. Откладывает на тумбу продолжающий перемигивать телефон, полубоком присаживается на постель. Я подтягиваюсь выше на подушках, придерживаю одеяло на груди и заправляю волосы по очереди за каждое ухо.

— Доброе утро! — Мне становится жарко под его взглядом. — Который час?

— Семь двадцать, — сразу же отвечает он.

Я прикидываю, что у меня достаточно времени до встречи с той девушкой-журналистом. Мы договорились встретиться в фойе в одиннадцать часов.

Ярослав предлагает мне кофе. Я подбиваю покрывало подмышки и принимаю чашку. Подушечки его указательного и среднего пальцев успевают погладить мои ногти, задевая кожу, и я вздрагиваю. Кофе выплёскивает полноценный глоток на живот Яра и впитывается в складку полотенца. Он не дёргается, как будто ничего не произошло.

— Извини. Горячо? — искренне беспокоюсь я.

Он указывает кивком на кофе в моих руках.

— Попробуй сама.

Я осторожно отпиваю.

— Обволакивающая температура, — с глухим причмокиванием я отодвигаю чашку от губ, на которые он неотрывно смотрит. Я снова удивляю саму себя, но не оставляю времени передумать. Этот мужчина придаёт мне смелости, на которую я не считала себя способной. Мне нравится быть смелой. К тому же, после его внимательного отношения ночью, мне хочется сделать ему приятно. Я подаюсь к Яру, толкаю его откинуться на изголовье кровати и капаю немного кофе в его пупок. Наклоняюсь и слизываю. Делаю новый глоток из чашки и, судя по насыщенному цвету эспрессо его глаз, свожу его с ума разгорячённостью своего рта. Приподнимаюсь, расслабляю полотенце, вбираю ещё немного будоражащего напитка, отставляю чашку и следую тёплыми поцелуями ниже. Наконец он вздрагивает.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Яр собирает в горсть мои волосы, мягко тянет вверх от себя. Надавливает на плечо и укладывает меня на спину, отбрасывая в сторону и так сбившееся одеяло. Берёт вторую полную чашку и запускает тонкую кофейную струйку по ложбинке между моих грудей на живот. Я дрожу от окутывающего тёплого аромата и его умелого языка, следующего за тёмной дорожкой, которая устремляется вниз. Плотнее свожу ноги. Он накрывает их собой и добавляет кофе мне на живот. Щекочущие ручейки криво стекают по боку и прямо на лобок. Я вздрагиваю. Он улыбается уголками рта. Фиксирует своими коленями мои ноги с обеих сторон, удерживая их сжатыми. Наклоняется и втягивает кофе с чётко обрисованного треугольника кожи. Я выгибаюсь, закусывая изнутри десну. Глаза Ярослава становятся совсем чёрными. Он делает щедрый глоток и прижимается влажным кофейным обжигающим поцелуем внизу моего живота. Я ёрзаю, пытаясь освободить ноги. Но он лишь плотнее сдавливает меня своими бёдрами, не позволяя раскрыться, и продолжает сладкую пытку невыносимой изощрёной лаской. Новая порция — и водопад по паховым складкам. Опаляющий язык рисует замысловатые узоры неравномерными мазками, макая кончик в спрятанный стаканчик. Я всхлипываю, напрягая ноги и сминая простыню. Мои горловые стоны умоляют, поясница проявляет невероятную гибкость. Чашка летит в скомканное покрывало, орошая шоколадными брызгами сливочное окружение. Яр подхватывает меня под ягодицы, приподнимает своё колено. Я незамедлительно впускаю его в середину, бесстыдно раскидывая ноги в стороны, и несдерживаемо кричу, встречая его губы в средоточии своего сумасшествия. По телу расходятся судороги, вскрики приглушаются. И внезапно переходят в поскуливание, потому что он ловит спадающую волну, заполняя меня до краёв и запуская полностью смывающее меня цунами.

Я нахожусь в сознании. Абсолютно точно. Но в каком-то том самом параллельном измерении, откуда вижу себя со стороны. Голова запрокинута, губы приоткрыты, глаза закрыты, тело расслаблено и безо всякого смущения выставлено напоказ, полусогнутые ноги широко разведены, одна рука откинута в сторону и запутана в смятой простыне, вторая упала вдоль тела и мелко редко подрагивает. Грудь до сих пор напряжена, вздымается и опускается с неравномерными паузами задержки дыхания. Ни вдохов, ни выдохов не слышно, зато они видимы, звенящие и прозрачные. Я пробую пошевелиться и вернуть свой дух в тело. Распахиваю глаза, понимая насколько подо мной мокро. Осторожно подвигаю руку и ощущаю расползшееся влажное пятно. Свожу ноги. Тело растёкшееся и принять более приличную позу мне удается с трудом.

Я пытаюсь почувствовать его рядом. Медленно поворачиваю голову в ту сторону, откуда смотрела сама на себя пару минут назад. Яр лежит на спине, грудь ходит ходуном. Он в упор смотрит на меня. Я сглатываю, но пока не в состоянии даже покраснеть. В горле немного першит. Похоже, я сорвала голос. Я лежу и тоже смотрю на него в упор. Явственно ощущаю холодящую кожу влажность простыни. Заставляю себя не сдвинуться в сторону. Разрываю наш зрительный контакт. Я всё ещё не совсем в себе. Присаживаюсь и неожиданно издаю тоненький стон. Сил нет, но чувствительность стремительно возвращается. Его широкая ладонь ложится мне на спину, вторая собирает вместе ноги, проскальзывая под коленки. Он поднимает меня. Я опускаю глаза и замечаю масштаб случившегося наводнения: кофейные разводы и белёсые пятна, разбавленные в следах моего оргазма.

Ярослав относит меня в ванную. Бережно ставит на дно большой ванны. Придерживает за талию и берет лейку душа. Я включаю себя и предпринимаю попытку самостоятельно помыться. Он мягко блокирует мою руку, понуждая опустить её.

— Позволь мне.

Я приоткрываю рот, но тут же закрываю. Не хочу портить интимность момента. Казалось бы, полчаса назад я наизнанку вывернулась перед ним и куда же интимнее. Но то, как он держит меня сейчас, словно я хрупкая драгоценность, как регулирует температуру воды и настраивает интенсивность струи, то, как нежно скользит водой и следом пальцами, без малейшего намёка на сексуальный подтекст, зашкаливает по степени сокровенности и доверия, в которое я боюсь поверить. Но я так чувствую сейчас. И не нужно никаких слов. Этот мужчина справляется без них в совершенстве. Абсолютное единение и личное переплетение. Он заканчивает с моим омовением, закутывает меня в огромное полотенце. Мир вокруг ставится на паузу, когда наши глаза встречаются. Я моргаю первая и чуть не стону от досады, потому что волшебство мгновения прерывается. Яр целует меня в переносицу и уносит в гостиную.

Лиза

Весь воскресный день проходит в той же дымке, в которой я осталась после утреннего кофейного дождя на двоих с Ярославом.

После душа он усаживает меня на диван и прикатывает столик с завтраком. Я без остановок выпиваю стакан апельсинового сока. Наливаю в него же воды и осушаю вместе с фруктовыми остатками. Яр уходит в душ. Без аппетита, во всяком случае, не испытывая чувства голода, я съедаю пышный омлет и, как давшая сбой программа, зависаю на пустом блюдце из-под кофейной чашки. Отодвигаю столик, возвращаюсь в спальню.

Расправленное одеяло криво наброшено поперёк кровати. Кажется, если я приподниму его край, то увижу себя изнутри. Пульс разгоняется, голова кружится, разум потерян, а парящая душа не хочет возвращаться в земное тело. Провожу рукой по одеялу. Я думала, ночные игры перед окном были немного за гранью. Утро же побило все рекорды по степени моей открывшейся бесстыжей ненасытности.

— Просто секс, — шепчу себе под нос, — без границ. С подходящим партнёром.

Как солнечный удар, меня накрывает воспоминание о поцелуе в переносицу. Кто вообще целует в переносицу? В лоб — да, в пипку носа, в висок, в ладошку, даже в пятку. Но в переносицу… Он. Меня. Особенный поцелуй. Трогательнее, чем в губы, которые я так тщательно оберегаю от вовлечения.

Кружится уже не только голова, но и вся комната вокруг. Я цепляюсь взглядом за чёрную кучку возле окна. Моё платье и бельё. Держусь за них, чтобы не упасть. Сбрасываю полотенце. Надеваю бюстгальтер и трусики. Растопыренными пальцами зачёсываю назад влажные волосы. Скручиваю платье, подбираю полотенце и босоножки. Сваливаю одежду на кресло. На мне как будто надеты шоры, лишающие бокового зрения. Чёткая траектория движения в одном направлении.