Энди схватил ключи и подбежал к первой двери. Перепробовав несколько ключей, он отпер ее и распахнул настежь. В глубине камеры стояла перепуганная женщина, прикрываясь простыней. Может, это была та самая узница, которую привезли сегодня ночью на барже?

— Простите, что побеспокоил, мэм, — смутившись, пролепетал Энди.

Он бросился к соседней двери. Ее открыл последний ключ, после того как Энди перепробовал всю связку. В комнате было темно. Он несколько раз позвал викария по имени. Ответа не последовало.

«Нужно что-то придумать», — сказал себе Энди. Он выскочил в коридор и глянул на охранника. Тот не шевелился. Энди метнулся к следующей двери.

Когда дверь открылась, он увидел Кристофера Мэтьюза, сидевшего у стола. Перед ним лежала Библия. Энди шагнул в камеру и захлопнул за собой дверь.

— Энди! — поднялся навстречу ему викарий. Он внимательно посмотрел на мокрого юношу, который держал в руках саблю и связку ключей, и сказал:

— Только не это.

— Быстрее! — Энди знал, что им надо спешить.

Мэтьюз сел.

— Энди, что ты делаешь?

— Спасаю вас! Идемте, у нас мало времени!

Викарий не шелохнулся. Он посмотрел на огонь в камине.

— Нет, — сказал он. — Я не пойду с тобой.

Энди на мгновение потерял дар речи.

— Уходи, Энди. Тебе опасно здесь находиться.

— Но они убьют вас!

Викарий молчал.

— Я могу вас спасти!

Много лет спустя, вспоминая эту встречу, Энди понял, что именно эта фраза заставила викария принять окончательное решение. Мэтьюз был слишком мудр, чтобы доверить свое спасение упрямому юнцу.

— Энди, это ты выдал меня епископу Лоду?

От его слов Энди вздрогнул, словно от удара. Он знал, что рано или поздно ему придется отвечать на этот вопрос. Но сейчас он думал только о побеге. Викарий застал его врасплох.

— У нас на это нет времени! — воскликнул он. — Идемте!

Кристофер Мэтьюз поднялся и медленно подошел к нему.

Он явно не собирался бежать. Положив руки на плечи Энди, он сказал:

— Это единственное, на что у нас есть время. Ведь это не ты донес на меня Лоду, верно?

Ответа было не избежать.

— Мне поручили пробраться к вам в кабинет и сравнить ваш почерк с рукописью Джастина. После собрания в доме господина Купера я знал все. Но я не смог рассказать об этом. Я написал епископу, что Джастин — это не вы.

На глазах викария показались слезы.

— Когда на суде тебя назвали одним из моих обвинителей, я был уничтожен. Потом, после нападения на тебя, я понял, что все не так просто. Тем не менее я не мог не задать тебе этот вопрос.

Викарий отвернулся.

— Когда ты сказал епископу Лоду, что Джастин — это не я, ты был прав.

— Вы не Джастин?!

Мэтьюз посмотрел на Энди и покачал головой:

— Нет, я не Джастин.

— Но это невозможно!

Лицо Кристофера Мэтьюза словно осветилось изнутри. Он поднял глаза к небу и произнес:

— Спасибо Тебе, Господь!

Он взял донельзя изумленного Энди за плечо и усадил к столу. Сев поближе к молодому человеку, он тихо сказал:

— Слушай меня внимательно и не перебивай. У нас нет времени. Я должен сказать это именно сейчас. — Он вновь поднял лицо кверху и тихо и медленно произнес: — Благодарю Тебя, Господь. — По щекам викария текли слезы. Взяв юношу за руки, он продолжил: — Энди, я собираюсь открыть тебе кое-что, о чем знают только три человека на свете. Ты станешь четвертым. Джастин — это Нелл.

— Но ваш почерк… Я же видел ваш почерк, — не сдавался Энди.

— Да, это был мой почерк. Я переписывал рукописи Нелл своей рукой, прежде чем отправлять их в типографию. Я хотел защитить ее. Никто, кроме меня, Дженни и Нелл, не знает, кто такой Джастин. Теперь это известно и тебе.

— А Дэвид Купер?

— Дэвид считает, что Джастин — это я.

Энди понял: Кристофер Мэтьюз решил умереть, чтобы защитить свою дочь.

— Но вы все равно можете бежать! — в отчаянии закричал он. — Вы можете поселиться в другом месте под другим именем. Нелл и Дженни переедут к вам. О вашей тайне никто не узнает!

Викарий улыбнулся. Он выглядел спокойным и умиротворенным, что было странно в его положении. Так улыбается отец, беседуя с любимым сыном. Эта улыбка вывела Энди из равновесия. Он, рискуя жизнью, пробрался сюда, чтобы спасти Мэтьюза, а тот держится так, словно они ведут неторопливую послеобеденную беседу.

— Я понял, почему Бог прислал тебя в Эденфорд, — сказал Мэтьюз.

— Меня прислал Лод, а не Бог! — с сердцем крикнул Энди.

— Тебя послал Бог, — мягко, но настойчиво повторил викарий. — И теперь я уверен в этом больше, чем когда-либо. Я понимаю твои чувства. Но ты в опасности и должен бежать, пока тебя не схватили.

— Мы уйдем вместе.

— Нет. То, что случилось со мной, — это воля Божья. Настал час понять, чего Господь хочет от тебя, Энди Морган. Я говорю не о твоих надеждах, желаниях и эгоистических мечтах, а о том, что уготовано тебе Господом.

Мэтьюз поднял Энди со стула и стал потихоньку подталкивать его к двери.

— Но они убьют вас! — закричал Энди.

— Думаю, так тому и быть. «И не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить; а бойтесь более Того, Кто может и душу и тело погубить в геенне»[75].

— Это из Библии?

— Ты должен сам найти это место. Энди, послушай меня. Разгадка в тебе. Господь знал, что так случится. Он послал тебя в Эденфорд с одной целью — защитить Нелл и Дженни, когда меня не станет. Единственное, что не давало мне покоя, — это мысль, что после моей смерти о них будет некому позаботиться. Теперь я знаю — это сделаешь ты. Я вверяю их тебе.

— Но как я смогу их защитить? Если я вернусь в Эденфорд, горожане убьют меня!

— Неужели ты не понимаешь, Энди? Все сходится! Жителям Эденфорда нужно спасаться, бежать, скрыться в глуши. Им небезопасно оставаться в Англии. Им никогда не выплатить штрафа, наложенного на них после моего ареста. Они не могут дальше жить в стране, которая предпочла вере в Бога формальное соблюдение догм. Они должны бежать из Англии туда, где они смогут создать иное общество, где они смогут свободно служить Богу. Моя смерть пойдет им на пользу, она заставит их сделать это. И ты должен быть рядом с ними. Мальчик мой, я доверяю тебе своих дочерей. Береги их! Передай им, что я люблю их.

За дверью послышался шум.

— Тебе пора! — прошептал викарий. Впервые за все время их разговора Энди услышал в его голосе тревогу.

Энди нерешительно двинулся к двери. Ему не оставалось ничего другого. Как можно спасти того, кто не желает этого?

Кристофер Мэтьюз положил руку ему на плечо.

— Господь с тобой, сынок.

Энди приоткрыл дверь и выглянул в коридор. Видна была лишь часть перехода от камеры до лестницы. Тело стражника исчезло. «Значит, охрана уже поняла, что что-то случилось, — подумал Энди, — но пока не знает, где я… Тауэр большой, я мог отправиться куда угодно. Что происходит в другом конце коридора — не видно. Что ж, посмотрим…»

Распахнув дверь, Энди выскочил наружу, сжимая в руке саблю. Коридор был пуст! Он на цыпочках двинулся к винтовой лестнице и почувствовал босой ногой что-то мокрое… Кровь. Это кровь охранника. Энди вытянул шею, пытаясь разглядеть, что делается внизу на лестнице. Там было так тихо, что ему стало не по себе. Он предпочел бы услышать хоть какие-нибудь звуки.

Прижавшись спиной к каменной стене, он начал медленно спускаться вниз.

Внезапно в паре дюймов[76] от его носа о каменную стену с лязгом ударилось копье.

— Стой! Сдавайся! — закричал стражник.

Энди отступил назад, защищаясь саблей. Лестница была слишком узкой, и он не мог как следует размахнуться. На верхней ступеньке Энди поскользнулся в крови охранника и упал.

Рядом с ним опять зазвенело копье. Его спасло лишь то, что лестница была винтовой, и охраннику не хватало места, чтобы дотянуться до него. Внезапно Энди осенила блестящая идея. Не вставая, он быстро пополз вниз по ступеням. Охранник заметил это и поднял свою пику. Прежде чем он успел опустить ее, Энди толкнул его ногой в грудь, и мужчина упал навзничь, растянувшись на ступенях вниз головой.