— Да, — тихо отвечает она.

Да? Она позволит убить ее прямо сейчас?! Ханна не боится, хотя Ангра вмиг может перерезать ей горло.

— Это значит, что мы договорились? — уточняет она.

— Да. Мне только интересно, светлейшая, насколько далеко вы готовы пойти в своей сделке. — Ангра отстраняется, сжав кинжал в ладони. Его взгляд скользит вниз и задерживается на животе Ханны. Неподдельное веселье озаряет его лицо. — Вы еще не знаете?

Руки Ханны сдвигаются под плащом, ладони обхватывают живот, а губы в замешательстве приоткрываются.

— Мы договорились, Ангра. Мы можем покончить с этим сейчас!

Ангра садится на коня.

— Не спорю, мы действительно договорились.

— Тогда убейте меня. Сломайте накопитель и убейте меня. Покончите с этим! — уже умоляет Ханна.

— Не беспокойтесь, светлейшая. — В зеленых глазах Ангры пылает огонь. — Я согласился на вашу сделку. Но я уничтожу вас, когда сочту нужным, когда это причинит вам самую нестерпимую боль.

У Ханны вытягивается лицо.

— О чем вы?

Ангра усмехается.

— Вы не последняя в своем королевском роду.

Через секунду его уже нет — он галопом уносится прочь, за ним вдогонку скачут его солдаты.

Ханна сдалась и отдала свою жизнь в руки Ангры. Ноум был уверен, что Ханна уступила Ангре, в то время как Мэзер уверял, будто она сражалась с ним до самого конца. Выходит, прав Ноум. Она пожертвовала собой, а не беспомощно покорилась. И Мэзер собирался так же пожертвовать собой ради нас.

В сновидении Ханна просила накопитель показать ей, как спасти людей. Неужели он дал ей совет умереть? Она не знала о своей беременности и не понимала, что королевскую линию крови Винтера можно прервать, только убив и ее сына.

Посох Ангры, вспоров воздух, бьет меня по щеке. Я падаю, ударяюсь о каменный пол затылком.

— Ты притащил магию в мой дворец, генерал! — голос Ангры хлещет воздух не хуже плети его солдата.

Магию? Ужас охватывает меня — страх того, что Ангра отберет у меня единственный источник магии, каким бы тот ни был. Как я его использую? Ханна дала понять, что не сможет общаться со мной, когда меня привезут в Спринг, потому что Ангра будет следить за мной при помощи своей темной магии. Значит, мой магический источник не Ханна, а лазурит?

— Магия? — хрипло смеется Ирод. — Да она безобидна.

Ангра взмахом посоха сбивает его с ног и резко поворачивается ко мне.

— Какая бы ни была в тебе магия, тебе не повезло. — Он наклоняется, хватает меня и грубо поднимает на ноги. Но, делая это, старается не прикасаться к моей коже. — Здесь тебе не выстоять.

Ангра никогда бы не удовлетворился нашим сломанным медальоном и убийством Ханны и Мэзера. Он никогда бы не отпустил нас и не позволил мирно жить. Ангра успокоится, лишь поработив всех винтерианцев до единого. Даже самопожертвование Ханны ничего бы не изменило. Зачем Ангре все это было нужно?

— Чего ты хочешь от нас? — слабым и дрожащим голосом спрашиваю я.

Ангра отпускает меня и делает шаг назад.

— Власти, — отвечает он, как будто это все объясняет.

Я встряхиваю головой, борясь с желанием рухнуть и разрыдаться.

— У Винтера нет никакой власти! Мы — ничто.

Ангра поджимает губы, глядя на меня как на взбалмошного ребенка.

— Винтер не будет стоять у меня на пути, — очень тихо, словно самому себе, говорит он и кивает Ироду, не давая мне обдумать его ответ.

Как мы можем стоять у кого-либо на пути? Ангра безумен. Нет никаких объяснений его действиям, и его не удовлетворит ничего, что бы мы ни сделали. Осознание этого приводит меня в еще больший ужас, ведь это значит, что злодеяниям Ангры не будет конца. Ничем нельзя его удержать, никак нельзя предсказать, что он дальше сделает. Он просто хочет видеть, как мы на его глазах истекаем кровью.

— Сними с нее доспехи, — приказывает Ангра Ироду. — Забери все, что есть при ней.

Я пячусь назад от поднявшегося и схватившего меня за руку Ирода. Его лицо раскраснелось, изо рта летит слюна — он точно бешеный пес, рвущийся с поводка Ангры.

— Я покажу тебе, где твое место, — рычит Ирод, расстегивая ремни на моих доспехах.

На пол со звяканьем падают помятые щербатые пластины и ворохом ложится поддоспешник. Я остаюсь в перепачканной хлопчатобумажной рубашке, рваных штанах, удерживаемых обтрепанным кожаным ремнем, и сношенных сапогах. До этой секунды я и не понимала, как много сил мне придавал отгораживающий меня от Ирода слой металла. Коленки подкашиваются. Он найдет камень и заберет его, а потом уничтожит меня.

Руки Ирода обыскивают меня, ощупывая сверху донизу. Я цепенею под его рыщущими пальцами, пока они не нащупывают лазурит.

— Нет… — начинаю я, вырываясь.

Ирод с ухмылкой достает из моего кармана камень. Я подаюсь вперед, замахнувшись на него кулаком, но он с легкостью уклоняется от моего слабого удара и бьет кулаком. Я с глухим стуком валюсь на обсидиановый пол, больно ударившись запястьем и бедром. Но я все равно вижу, как Ирод бросает лазурит на возвышение к ногам своего хозяина, вновь усевшегося на трон. И я ничего не могу поделать — только смотреть на ярко-голубой камешек, вспоминая тот день, когда Мэзер мне его подарил.

Я вся корчусь, когда Ангра сжимает в ладони лазурит и прикрывает на мгновение веки, словно пытаясь вобрать в себя его магию. Потом он устремляет взгляд на меня, и его губы растягиваются в усмешке.

— Это в нем была магия, девочка? — спрашивает он. — Если так, то теперь он пуст. Если же ты магию брала не из него, то, поверь, я найду источник, которым ты пользуешься, и вырву его из тебя.

Я в панике. В лазурите нет магии? Все видения насылала Ханна? И последнее она торопилась показать мне прежде, чем оставить меня в Спринге совсем одну? Я чувствую себя страшно одинокой, и это чувство такое всепоглощающее, такое мучительное, что я еле сдерживаю готовые прорваться рыдания.

История, прошлое, Распад, которого боялась Ханна, — все это уже не имеет значения. Потому что я лишилась магии. Если она и была в лазурите, то всю ее, до последней крохи, вобрал в себя Ангра, сжав камень в своей властной длани. Теперь мне никто и ничто не сможет помочь.

Ирод поднимает меня на ноги. Я просто так не отделаюсь. Дыши, Мира. Не думай, не рассуждай, не реагируй. Ангра расслабленно откидывается на спинку трона.

— Не сейчас, генерал, — останавливает он Ирода, и я цепенею, будто зная, что он собирается сказать дальше. — Отведи ее к ним, — велит Ангра. — Я хочу, чтобы они сломили ее прежде, чем ее сломишь ты.

Ирод на пару мгновений замирает, а затем разворачивает меня и передает двум охранникам, которые выводят меня на улицу. Сумрачное небо кажется ярким по сравнению с дворцом Ангры, и это несмотря на то, что в тронный зал лился свет, а сюда уже потихоньку вторгается вечер. Моргнув, я с разочарованием замечаю, что рабов-винтерианцев уже нет. Лишь лопаты торчат из земли. Чувствую, скоро узнаю, куда их увели.

— Посадите ее в клетки к остальным.

Я не оглядываюсь, продолжая идти по каменной дорожке и пошатываясь при каждом шаге. Ангра исцелил меня, но после воздействия его магии у меня нарушена координация, и я дрожу, словно лист на ветру.

— Я тебя навещу, — обещает мне Ирод. — Очень скоро.

Он смеется. Его голос затихает, когда он скрывается во дворце. Дверь затворяется, и напряжение слегка отпускает меня. Он ушел. Пока что. Охранники ведут меня по трущобам Эйбрила, и чем дальше мы углубляемся, тем никудышнее становятся здания. Прогнившие крыши провалены прямо внутрь домов, углы улиц забиты грудами мусора. Жители Спринга провожают усмешками новую пленницу Винтера. Но какой жизнью они живут! Их дома рушатся, лица их детей покрыты слоем грязи. Как они могут гордиться тем, что их король разгромил какое-то королевство, если ему плевать на свое собственное?