Яна

Я глубоко вдыхаю, глядя на мужа, и медленно выдыхаю, ощущая, как теплый воздух покидает легкие и заполняет пространство салона между мной и Рустамом. Шестеренки лихорадочно крутятся в мозгу, пытаясь собрать в единое целое все, что я хочу ответить мужу.

- Ян?

- Наверное, - начинаю неторопливо, крепко сжав пальцами ручку на дверце, - было бы лицемерием сказать, что я ничего не боюсь, и что ничто и никогда не подорвет мою уверенность и опору под ногами. И наверное кто-то скажет, что слова "я больше никогда не уйду", которые я тебе недавно сказала, это слишком громкие слова. Поэтому я отвечу иначе, и очень надеюсь, что ты меня поймешь. Я... могу пообещать тебе, что в следующий раз, если возникнут трудности, даже если они возникнут совсем скоро, я попытаюсь сначала справиться с ними вместе. Не убегать. Не отвергать твои переживания, думая только о своих, а постараться преодолеть их вместе. Думаю, не у всех даже это получается, но, мне кажется, что те, у кого выходит, многое приобретают. Их отношения становятся крепче, доверие растет и... они учатся думать друг о друге. Любить несмотря ни на что. Вот, что я хотела сказать.

- Этого достаточно, малыш, - Рустам мягко улыбается, облегченно выдохнув, убирает одну руку с руля и кладет мне на колено. Немного сжимает, отчего мурашки расходятся по телу, достигая самого сердца.

- И еще... Ты сказал, что ничего не изменилось у тебя. Я про Амилию и болезнь Эдие. Это верно. Ты прав. Ами всегда будет твоей дочерью, Эдие ее матерью, а Сашка моим братом, но за этот месяц, что мы не жили вместе, изменилась я. Мне очень важно, Рустам, чтобы ты меня услышал правильно. Я... одновременно жалею о том, что ушла, и в то же время я рада, что это сделала, потому что одиночество многое мне дало. Например, осознание того, что я вовсе не слабая. Я привыкла думать, что мир, который у меня есть, подарил мне ты, и без тебя его не существует. Будто я - это тоже твое творение. Но оказавшись одна, я поняла, что могу искать силы в себе, а не черпать их только от тебя и твоего внимания и заботы. Я ушла не потому, что мне было плевать на тебя и твои проблемы, а потому что мне на самом деле казалось, что я не справлюсь, если ты не будешь давать мне тот максимум, к которому я привыкла. Но, получается, что я справилась. Думаешь, это глупость, все, что я думаю?

- Нет, это не глупость, малыш. И ты не глупая, и не слабая. И никогда такой не была. Слабые люди не выходят из трудных ситуаций с новыми приобретениями, с новыми мыслями и новыми силами. И ты не мое творение, Ян. То, какая ты есть, это только твоя заслуга. Я тебя просто люблю, малыш, и мне нравится быть частью тебя и твоей жизни. И надеюсь, что тебе нравится быть частью меня и моей. Потому что это очень важно, если мы хотим делить наши жизни дальше.

Я накрываю ладонь Рустама, все еще лежащую на моей ноге, и крепко сжимаю.

- Я тебя тоже люблю. И мне нравится быть частью тебя. Я хочу быть этой частью дальше.

- Спасибо тебе, малыш. За то, что ты сейчас рядом. Мне этого очень не хватало.

- Мне тоже тебя не хватало... - шепчу мужу в ответ, а слезы сами собой катятся из глаз. Это слезы радости и любви.

Рустам останавливается недалеко от дома Анны и, отстегнув мой ремень, притягивает меня к себе на колени. Мы сидим так очень долго. Рустам гладит мои волосы, а я вожу ладонями по его плечам. Его телефон разрывается от звонков, но муж никак не реагирует на это. Все потом. В этот миг только мы.

- Еще хотела тебе сказать, - немного отстраняюсь, сжимаю колючие щеки мужа руками и заглядываю в любимые темные глаза, - мы ночью не предохранялись. Я... не пью сейчас таблетки. Знаю, может быть, рано еще думать о малыше, но... в тот раз я тебе не сказала о подозрениях, а в этот раз не хочу молчать. Пусть лучше ты сразу все знаешь. Вдруг я зебеременею?

Муж выглядит слегка растерянным, брови взлетают вверх, а взгляд суетливо шарит по моему лицу, затем спускается к животу и возвращается обратно.

- Я имею в виду, - продолжаю дрожащим голосом, - что еще есть время выпить таблетку, ну, для предотвращения беременности, но я очень не хочу этого делать. А если я это не сделаю в ближайшие пару дней, то вероятность наступления беременности очень высока. На аборт я решиться никогда не смогу, поэтому мне важно знать, что ты тоже не хочешь, чтобы я пила таблетку, и что по-прежнему... ждешь нашего малыша.

Брови Рустама сходятся на переносице, он собственнически кладет ладони мне на талию и серьезно заявляет:

- Ты правильно сделала, что рассказала, малыш. Учитывая, что произошло месяц назад, думаю, будет разумно начать наблюдаться у врача сразу же. И что за вопросы? Конечно, я хочу ребенка! То, что у нас есть определенные трудности, вовсе не означает, что мы должны наплевать на собственные мечты. Если ты сама готова, и нет никаких противопоказаний, то я готов повторить прошлую ночь еще раз тридцать, чтобы к следующему месяцу никаких сомнений не было.

Я облегченно смеюсь и прижимаюсь к груди мужа щекой.

- Противопоказаний нет. И я тоже готова исполнять наши мечты. Более чем.

- Ами тебе сказала, что в конце недели улетает к матери в Израиль?

- Да. Мы говорили об этом на кухне.

- Когда дочка уедет, сможем с тобой побыть вдвоем, как ты и хотела. Еще не поздно? - он задает вопрос на полном серьезе. Не шутит, не ухмыляется и не иронизирует. Ему так же, как и мне, важно знать, что мы ни с чем не опоздали. И что все у нас еще может быть. Время только для нас. Наш малыш. Наша любовь и наше счастье.

- Я только за.

- Тогда договорились. Если хочешь, можешь проводить Ами вместе со мной, но это необязательно.

- Нет, я поеду, - киваю решительно, поцеловав мужа в губы, а затем в колючий подбородок. - Я тоже хочу проводить Амилию.

- Хорошо, - благодарно кивает Рустам, и сбрасывает очередной звонок на телефон. - Спасибо, малыш. Не пугай меня так больше...

Яна

Как и говорил Рустам, в конце недели мы вместе едем провожать Амилию в аэропорт.

За эти дни, что я живу дома, никаких тревог и негативных ситуаций не возникает. Ощущается определенная неловкость между мной и Ами, но это, скорее, потому, что она привыкла заниматься некоторыми домашними делами сама, пока меня не было, а теперь в этом нет необходимости, из-за чего она чувствует себя не в своей тарелке. Чтобы ей было легче, я стараюсь как можно чаще просить девочку о помощи, то на кухне, то по уборке. Когда Рустам на работе - это помогает нам сблизиться. Мы много говорим о ее маме и о моей маме. С каждым разом мне становится все проще вести беседы на тему болезни и смерти, хотя раньше для меня даже упоминания о чем-то подобном были под строгим запретом.

Таблетку я пить так и не стала, поэтому сильно нервничаю относительно возможной беременности. Несмотря на слова Рустама, которые он сказал мне в машине "я готов хоть тридцать раз повторить прошлую ночь, чтобы к следующему месяцу сомнений не было...", мы все же решаем не торопиться. Если беременность наступит - мы будем рады, но чтобы активно заниматься незащищенным сексом конкретно для зачатия ребенка, этого мы не делаем, и все же используем презервативы. На самом деле мне хочется хотя бы небольшого промежутка времени для разгрузки. Побыть вдвоем, насладиться друг другом и окончательно успокоиться.

В аэропорту нас встречает Майкл. Он прилетел несколько часов назад только для того, чтобы забрать дочь.

- Ничего не забыла? - в сотый раз спрашивает Рустам у Амилии. К нему подключается Майкл, нежно обняв девочку и поцеловав в макушку.

- Да, Ами, если что-то забыла, то вернуться мы сможем нескоро.

Майкл выглядит немного уставшим, что вполне объяснимо - жена тяжело болеет, да еще и долгий перелет сказался.

- Вроде все взяла, - отвечает Амилия, дернув несколько раз ручки двух чемоданов.

- Волнуешься? - Рустам смотрит на дочь, заботливо взяв ее ладонь в свои руки.