Такое чувство, будто я намеренно задаю подобные вопросы, чтобы получить ответ вроде "ты для меня больше чем работа", но это же глупо, ведь мы толком не знакомы. Чтобы стать чем-то большим для человека, одного дня точно не достаточно.

Да и не собираюсь я быть чем-то большим для Андрея.

Ерунда какая!

— Обычно не пытаюсь. Но тебя мне хочется понять.

— Почему? Потому что я напоминаю вам того человека, которого вы любите? Из-за этого?

Что это я делаю? Снова пытаюсь перейти за ворота зоны с табличкой "Не входи! Убьёт!"? Наверное, именно так. В любом случае, говорить об Андрее сейчас мне кажется более безопасным, чем думать о своём сне с его участием.

— Переводишь тему на меня, Лин? — беззлобно усмехается мужчина, пригубив виски. — Может, все-таки о твоих кошмарах поговорим?

— Сначала ответьте на вопрос — зачем вам это?

Андрей затягивается, медленно выпускает струю дыма, приковав тем самым мой взгляд к своим губам, после чего тушит сигарету в пепельнице и устремляет льдистый взор на меня.

— Скажу так, Лин... За время работы я часто сталкивался с насилием и людьми, которые ему были подвержены. Мне приходилось общаться с этими людьми, а так же с психологами и психотерапевтами, так как иногда общение с жертвами насилия без врачей было невозможным. Поэтому я немного знаю об этой теме и всём, что с ней связано. Возможно, я смогу помочь тебе. Устраивает ответ?

Конечно, не то, что мне хотелось услышать, но мы уже выяснили, что подобное Андрей бы точно сейчас сказать не мог. Поэтому я коротко киваю.

— Хорошо. Тогда продолжим. Тебе снится тот день?

— Чаще всего да. Иногда я вижу его чётко, как воспоминание. А иногда только отрывки или сцены похожие на случившееся со мной. В любом случае, это пугает и заставляет меня кричать и плакать. Из-за этих снов я плохо сплю. На седативные подсела именно по этой причине. По-другому даже заснуть не получалось раньше.

— Врач не отменил тебе успокоительные? — хмурится Андрей. — Насколько мне известно, дозировку постепенно снижают, пока в итоге не остаётся только терапия.

— Вообще-то он отменил. Но я сама продолжила пить. И на терапию перестала ходить, потому что разозлилась на врача, — мне стыдно признаваться в слабовольности, поэтому я опять краснею.

В голове эхом отдаются слова Андрея, которые он сказал мне вечером — убегать вечно не получится.

Мне кажется, он и сейчас меня осуждает за моё бегство, и неважно в какой форме оно происходит — нежелание отказываться от успокоительных или просто трусливое скакание по всему земному шару в надежде спрятаться от преследования.

— Долго пьёшь, Лин. Это плохо. Они вызывают привыкание и зависимость.

— Знаю... Но я не могла иначе... А сегодня перед сном не стала их пить. Меня почему-то так задели ваши слова про то, что я убегаю... Вот я и решила не принимать лекарство. Как следствие — очередной кошмар. Считаете меня глупой или слабохарактерной?

Андрея будто удивляет тот факт, что я связала сегодняшний отказ от успокоительных с его словами. Он смотрит удивлённо и слегка виновато.

— Лин, я вовсе не пытался тебя задеть. Просто хотел подтолкнуть к верному решению. Ты должна понимать, что за свободу придётся бороться. И то, что ты все же решила отказаться от лекарства, это по сути хорошо, но это нельзя было делать резко. И лучше всё-таки снижать дозировку под контролем врача. Я не считаю тебя глупой и слабохарактерной, если тебе важно моё мнение, но все же не стоило делать настолько резкий шаг, к которому твоё тело оказалось просто не готово.

— Да уж... Теперь я это понимаю. Не понимаю только, что делать дальше? Как-то не хочется снова засыпать на успокоительных. Но боюсь, если не выпью таблетку, вообще не усну.

Отпив немного чая, я устремляю взгляд вдаль, где зелёные заросли джунглей скрывают в себе жизнь ночных обитателей. Мы так похожи. Они не спят по ночам потому, что охотятся. Я тоже не сплю — потому что мне бывает плохо и страшно по ночам. Когда жила в отеле родителей Мэй, часто выходила на балкон послушать звуки ночных джунглей. Это дарило мне ощущение, что я не одинока в своей бессоннице.

— Вот что, — неожиданно предлагает Андрей. — Давай так, завтра ты все же отправишься к врачу и обсудишь с ним правильную схему отказа от успокоительных. А сейчас предлагаю тебе прокатиться по острову. Думаю, в машине ты сможешь нормально поспать, и лекарство пить не придётся.

— Вы... это серьёзно?

— Ну, разумеется, не шучу, Лин.

— А вы будете за рулём? Вы же выпили.

— Всего пару глотков, Аделин, — усмехается мужчина. — Не беспокойся об этом.

— И вы готовы половину ночи катать меня по Маэ просто для того, чтобы я поспала?

— Имеено так. Сам я все равно не усну уже больше. Давай, одевайся, и поедем.

Может быть, я параноик, и все же мне это кажется странным. Либо Андрей настолько святой, либо... что-то большее всё-таки уже появилось...

Лин

Никогда не каталась по острову ночью. Живу здесь довольно продолжительное время, и вот впервые еду на машине мимо океана, шум которого отзывается в глубине сердца. Это иное ощущение — когда ты позволяешь себе выбраться из кокона и окунуться в жизнь, которая, оказывается, кипит здесь даже по ночам.

Много огней и света. Много людей на улицах. Они танцуют, поют, веселятся. Живут. И хоть я сейчас не среди них, а просто еду в машине мимо, все равно ощущаю себя их частью.

Присутствие Андрея рядом успокаивает. Он почти ничего не говорит, а просто ведёт машину, но то, что он здесь, так близко, такой большой и сильный, позволяет мне не бояться.

Удивительно, что ещё пару часов назад этот мужчина сам напугал меня до смерти, а сейчас наоборот даёт ощущение защищённости и покоя.

— В сон не клонит?

Я отвожу взгляд от окна и поворачиваюсь к Андрею, сбросив на пол шлепки и подтянув ноги на сиденье.

— Нет. Наоборот. Мне ещё меньше хочется спать.

— Я-то надеялся, тебя укачает и ты поспишь.

— Немного не вышло, — обхватываю колени руками и чуть наклоняюсь вперёд — вдали виднеется поворот на живописную дорогу, ведущую к пляжу.

Я знаю это место. Мы с Мэй бывали здесь днем.

— Вас это беспокоит?

— Что именно, Лин?

— Ну, то, что я не сплю? Может, вам неприятно моё общество, и вы бы предпочли катать меня по острову спящей?

Андрей усмехается, плавно выворачивая руль и съезжая с главной дороги вниз — в сторону океана.

— Если бы мне не нравилось твоё общество, я бы в принципе не предлагал вместе покататься.

— Хорошо. Не придётся притворяться уснувшей, — я отшучиваюсь, хотя мне вовсе не смешно.

Не знаю, по какой причине я хочу, чтобы Андрею было со мной хорошо. Это странно, ведь мы чужие друг другу люди, да и большая разница в возрасте обычно не предполагает, что мужчине будет невероятно интересно общение. Он определённо опытнее, умнее, знает и умеет больше, чем я. В чем может быть его интерес ко мне, как к личности?

У меня так и не получается ответить на вопрос, почему он предложил эту странную ночную поездку, когда вместо этого мог мирно спать в своей постели?

— С вами спокойно, — неожиданно заявляю, когда Андрей глушит мотор перед небольшим обрывом. Дальше не проехать — нужно выходить и пешком спускаться вниз, к пляжу.

— Правда? Мне казалось, я тебя напугал.

— Немного, — утвердительно киваю, заправив волосы за ухо. — Но сейчас уже не страшно. Сейчас я считаю — здорово, что вы рядом. И вообще, что я не одна. Вы делите со мной моюбессониницу, хоть и не обязаны. И вот даже по острову покатали ночью. Спасибо вам!

От того, какой взгляд мужчина бросает на меня в ответ на благодарность, я тут же краснею. Вообще, я настолько часто краснею в его присутствии, что это скоро станет моим обычным состоянием. Сердце начинает стучать быстрее, а колени дрожать, и если бы я сейчас не сжимала их ладонями, Андрей наверняка бы это заметил.