Зарываюсь лицом в ладони и громко рыдаю.

— Не знаю... Может, машинально бросила её в сумку? Посмотри сам...

— Ну уж нет. Снова сбежишь, — шепчет мужчина мне на ухо.

— Не сбегу.

Честно говоря, мне так плохо, что никуда бежать больше не хочется. Живот тянет. Желудок сводит. Всё это не очень хорошо. Особенно учитывая моё положение.

Сейчас я бы могла сказать Андрею, что, возможно, жду ребёнка. Нашего с ним. Но почему-то молчу и продолжаю сидеть, раскачиваясь в его объятиях.

— Лин, поехали обратно. Не убегай от меня. Дома ещё поговорим. Я готов тебе бесчисленное количество раз объяснять, что именно тогда произошло. Мы обязательно разберёмся.

— А здесь мы не можем остаться?

— Не глупи. Тебе вообще не стоило убегать. Царёв пытается отыскать любую возможность добраться до тебя. Здесь ты в опасности.

— Даже с тобой?

— Даже со мной, — тяжело вздыхает Андрей и утыкается носом мне в шею. — Я не всю охрану успел предупредить о том, где мы. Надеюсь, Саша справится. И тем не менее, в той квартире всё оборудовано для твоей максимальной безопасности. Давай вернёмся и только потом продолжим разговор.

Утерев слёзы, я коротко киваю. Андрей помогает мне подняться, после чего я беру сумку и кидаю в неё разбитый телефон. Тест выбрасываю в мусорное ведро. Не знаю, почему я так делаю? Надо ему сказать обо всём...

Мы вместе выходим из номера и спускаемся вниз, затем покидаем мотель. Дождь льёт как из ведра. До машины мы практически бежим, чтобы не успеть намокнуть.

— Некоторые бары и кафе открыты. Может, хочешь что-то? Кофе или чай? Проголодалась? По пути можем заехать или заказать на дом.

Честно говоря, я не знаю, что мне вообще сейчас можно. Да и из-за тошноты не особо хочется есть. Моё состояние начинает не на шутку меня беспокоить. А что, если те лекарства, что я принимала, негативно сказались на ребёнке и на беременности в целом?

Мне нужно к врачу...

— Просто хочу домой, — отвечаю шёпотом, с силой сжав ремешки сумочки.

Андрей лишь кивает и трогается с места.

Я наблюдаю за плавными движениями дворников на лобовом стекле. Из-за дождя дорога впереди плохо просматривается. Как и моё будущее. Я снова запуталась и испугалась. На эмоциях чуть не подвергла собственную жизнь и жизнь своего малыша опасности.

Но ведь всё было бы иначе, если бы Андрей сразу мне рассказал, что мы встречались раньше.

Чувствую, как мне на бедро ложится его тёплая ладонь и слегка сжимает.

— Лин, я не враг. И не стану причинять тебе боль. Всё наладится. Мы со всем разберёмся.

Поворачиваюсь к нему и внимательно вглядываюсь в льдисто-голубые глаза, которые раньше мне казались холодными, а сейчас в них так много тепла и тревоги.

— Ты мне нужна, — твёрдо произносит мужчина.

По венам тут же проносится умиротворяющее тепло. И мне хочется забыть о своих страхах и волнениях.

Я нужна ему.

А значит, и наш малыш ему будет нужен.

Слёзы снова непроизвольно катятся по щекам. Я прикусываю нижнюю губу и, сделав глубокий вдох, тихо произношу:

— Андрей, я думаю... Я почти уверена, что у нас будет ре...

— Пригнись! — прерывает мужчина мою попытку объявить о беременности громким рыком.

Я не успеваю толком сообразить, что именно произошло. Он дёргает меня на себя, а дальше раздаётся оглушающий удар. На меня летят стёкла. Визг тормозов режет по ушам и по нервам.

Нас крутят какое-то время на дороге. Я вижу, что Андрей пытается рулём выровнять автомобиль, но нас всё равно сбрасывает на обочину и в кювет.

Я громко кричу от ужаса происходящего, а потом меня поглощает темнота.

... Свет... Много света. Он вокруг меня. Надо мной. Передо мной.

Свет и океан.

А на самом берегу бегает малыш. Такой красивый. Маленький.

Похож на Андрея, а волосы светлые, как у меня.

Наш сын?

Я не успела рассказать о тебе, малыш...

Не успела защитить тебя.

— Лин? Лин, ты слышишь?

Голос, который меня зовёт, звучит словно через плотный слой ваты. Образ моего малыша рассеивается, а я изо всех сил пытаюсь его удержать. Бегу к океану и тяну руку, но всё размазывается перед глазами, пока не остаётся только режущий яркий свет.

— Лин? Очнулась?

Кажется...

— Саша?

Лицо парня постепенно становится более чётким. Только я не понимаю, что он здесь делает. И где я вообще? Что произошло? Мы с Андреем попали в аварию?

Мой малыш...

Невольно кладу руку на живот и судорожно вздыхаю. Несколько раз быстро моргаю и начинаю крутить головой, чтобы понять, где я именно нахожусь.

Стены белые. Лампы на потолке. Запах лекарств. Я лежу на кровати. Саша сидит рядом на стуле, чуть наклонившись корпусом ко мне.

— Саша... Что случилось? Я... в больнице?

Голова раскалывается. Но больше не тошнит...

Боже мой.

— Саш... Сааш?! Что случилось?! Саша, что со мной?! Где Андрей? Что с ребёнком?! — в панике приподнимаюсь, но руку простреливает сильной болью, поэтому я падаю обратно.

— Тихо-тихо, тебе нельзя пока вставать, — парень поднимается и поправляет одеяло на мне. — Ты сильно пострадала и несколько дней провела без сознания. Головой ударилась, руку сломала. Ещё и ушибы по всему телу.

— Боже мой... Боже... Что с ребёнком? Что с моим ребёнком?!

Я боюсь на Сашу смотреть, но приходится, потому что я должна знать ответ. Та жалость, которая затапливает его взгляд, невыносима.

Ему даже ничего говорить не надо. Всё и так понятно.

— Я не знал, что ты беременна... И, врачи сказали, что срок был совсем небольшой. Поэтому я надеялся, что ты тоже не успела узнать... Мне жаль, Лин.

Плачу, закрыв лицо одной рукой. Видимо, лицо у меня тоже всё в ссадинах, потому что от солёных слез я ощущаю сильное жжение.

Вторую руку вообще поднять не могу. Она забинтована и внутри будто бы вставлена какая-то твёрдая конструкция.

— Где Андрей? Что произошло вообще? Почему его нет здесь? Он ещё сильнее пострадал?!

Андрей

С той сраной ночи проходит две недели.

Две долбанные недели, как я нахожусь под следствием за убийство.

Самое большое дерьмо — совершил я его на территории чужой страны, гражданином которой не являюсь. Разборки идут такие, что мозг кипит. Им необходимо убедиться в том, что не имело место быть превышение необходимой обороны.

А я, блять, точно знаю, что не имело. Если бы я не убил этого ублюдка, то он убил бы нас обоих. Меня и Лин. Причём меня сразу, а Лин после пары месяцев насилия.

Больной уёбок.

Перед глазами до сих пор стоит её образ. Она повисла на ремне безопасности, по лбу стекает кровь, глаза закрыты. Пиздец, как я тогда испугался.

И пулю в голову Царёву пустил не за жену. А за неё.

В ту ночь было настоящее месиво. Саня с парнями подъехали почти сразу, как я пристрелил Царёва. За секунду до того, как он спустил курок, целясь мне в лицо. Гандонов его мы тоже повязали. Не всех, но многих.

В полиции это мне засчиталось. Бонусом, блять!

Хер знает, сколько ещё придётся здесь проторчать, но адвокат обещает быстрое решение вопроса.

Быстрое в их понимании это сколько, интересно? Ещё пара месяцев?

Больше всего хочется увидеть Лин, но мне даже поговорить с ней пока не дают. Другая страна — другие порядки.

Когда Саня позвонил и рассказал, что она была беременна и потеряла ребёнка из-за сильного удара, я готов был воскресить этого пидораса Царёва и снова пристрелить.

Лин ждала ребёнка. От меня.

И она знала.

Саня сказал. Сильно очень плакала.

Рука и ушиб на голове лучше стали, но есть раны которые не залечишь.

Это я точно знаю.

Вся моя жизнь изменилась после встречи с ней. Столько лет мучительных страданий по погибшей жене, и тут появляется она. И всё меняется, просто, блять, на сто восемьдесят градусов переворачивается.

Когда нас сбила машина, я сразу понял, что это не обычное ДТП. Аня погибла в такой же аварии. И те её коллеги, которые нарыли на Царя, тоже.