Олег провёл снизу вверх обеими руками по волосам, будто бы схватился за голову

А затем, внимательно, при этом оторопело как-то на меня глядя, покачал головой и сказал:

— Но я не Олег…

Едва поняв услышанное, я обомлела. Кровь отлила от моих щёк, и, в неосознанном желании прикрыться, спрятаться, схватив в руки лёгкое, почти невесомое одеяло, я попятилась на кровати и упёрлась спиной в стену. Буквально вжалась в неё. Я во все глаза с ужасом смотрела на мужчину, который вглядывался сейчас в меня. И во взгляде его сквозил ужас человека, которого предал кто-то близкий. Он так вглядывался в меня, будто я посмела его обмануть.

Видя этот взгляд, показавшийся мне в свете бра, едва не безумным, я заметалась мыслями, думая одновременно и над сказанным и над тем, что вызвало такую его реакцию и над тем, как спастись, если этот сумасшедший тип на меня сейчас бросится.

У меня и сомнений не было, что передо мной стоял не Олег. А кто же тогда, если не он? Я хорошо знала его черты, знала этот прищур, эти блики в гладких волосах, эти движения бровей, когда он волновался. Я знала этого человека. Он совершенно точно был тем, с кем я давно была знакома. С кем я не раз занималась сексом. Тем, кто так нежно и любяще смотрел на меня в прежние ночи… И если он перестал считать себя Олегом, то у него определённо поехала крыша… И тогда он попросту опасен.

И если то, что он перестал считать себя Олегом было его реакцией на то, что я заговорила с ним, нарушив созданные им правила, то что же тогда ожидать от него в следующий момент — ведь вся его поза говорила о том, что он подобен сжатой пружине, которая вот-вот развернётся. Он смотрел на меня так, будто я была мошенницей, будто позволила себе надругаться над чем-то очень ему дорогим.

Я было хотела спросить его, что имеет в виду, но боялась его реакции на мой вопрос. Я не понимала, чего от него ждать. Он пугал меня и я едва не дрожала в предверии истерики. Во взгляде его и позиции застывших губ, да что там, во всей его мимике явно сквозило презрение ко мне и это отчего-то ранило, хотя менее всего меня по приезду сюда, в отель, волновали чувства этого зарвавшегося полусумасшедшего богача.

— Ты ведь действительно не Лера…

— Не Лера… — прошептала я. — Просто очень на неё похожа…

Он изумлённо смотрел на меня, похоже, не в силах поверить в услышанное.

— И кто же ты тогда такая? — наконец вымолвил он. И в голосе его ясно слышалось презрение ко мне. — Кто ты, мать его, такая?

Меня снова охватила паника, ещё пуще прежней. Что мне нужно было ответить на его вопрос?! Какого ответа он ждал?! И что он собирался сделать со мной в случае, если я отвечу ему неправильно?! Лера я, или всё-таки Катя?!

Сглотнув, я попыталась было попросить пощады, но не смогла вымолвить ни слова. Наверное, лицо моё искривилось из-за накатившего на меня ужаса, потому что он брезгливо поморщился и сказал:

— Перестань кривляться. Ответь на мой вопрос…

— Я… я… — давясь собственными словами, я изо всех сил старалась не разрыдаться, — я не знаю…

— Чего ты не знаешь? — снова поморщился он.

— Не знаю, что сказать… — выдавила из себя я.

И тут он, видимо понял, что я не притворяюсь и нервная дрожь моя — у меня даже зубы уже стучали друг об друга — настоящая. Он отвернулся на мгновение в сторону и тяжело, устало вздохнул.

Затем снова взглянул на меня. Я сидела у стены, заламывая пальцы, изо всех сил стараясь не расплакаться и боялась сойти с ума от ужаса.

Он подошёл к кровати, чуть наклонился ко мне и посмотрел мне в глаза. Иначе. Явно добрее, даже сочувственно, без остатка недавнего презрения. И всё же я боялась его.

— Ты чего? — вдруг участливо спросил он, легонько коснулся моего плеча и, я, закрыв лицо руками, впервые за всё это время, за часы этого невыносимого напряжения, разревелась.

Он сел рядом и обнял меня. Сначала меня это сильно напугало. Я дёрнулась и попыталась вырваться, но он держал меня крепко. И одновременно с тем мягко. Как-то даже по-дружески. И я как-то обмякла немного в его сильных руках. Просто поняла, наверное, что если бы он хотел сделать что-то плохое, то уже наверняка сделал бы и уж точно не стал бы меня так трепетно, сочувственно обнимать. Но меня всё равно ещё трясло.

Несколько минут мы сидели так на кровати. Затем, когда я немного успокоилась и перестала плакать, он развернул меня к себе и снова посмотрел в глаза.

— Знаешь, что? — сказал он. — Давай-ка сделаем так: я нам обоим сейчас коньячку по рюмочке налью, мы оба в себя придём и поговорим. Хорошо?

Шмыгнув носом, я кивнула.

Он взял с подноса у бара рюмки, наполнил их тёмным коньяком из откупоренной бутылки и протянул одну мне. Жидкость чуть обожгла губы, но в целом, спустя уже пару минут я почувствовала себя спокойнее и увереннее.

— Лучше? — спросил у меня он.

Я молча кивнула и потупилась, потому что теперь его взгляд был полон настороженности.

— Вот и отлично, — сказал он. — А теперь давай разбираться.

— Хорошо, — тихо согласилась я.

Он внимательно, напряжённо посмотрел мне в глаза.

— Ты не Лера, так?

Учитывая то, что я не понимала, что за мужчина передо мной стоит, я не понимала и того, какого, собственно, ответа он ждёт.

— Так, — на всякий случай осторожно согласилась я.

Он кивнул и задал новый вопрос:

— А кто?

Бледное лицо его в приглушённом свете настенного бра сейчас казалось непроницаемой маской.

— Это какая-то провокация, да? — отчаянно спросила я. — Ты хочешь меня оштрафовать?

— Что, прости, сделать? — нахмурившись, прищурился он.

— О… — я запнулась, — штрафовать…

Он сложил руки на груди и прошёлся по комнате туда-сюда. Затем остановился и снова посмотрел на меня. Я опустила взгляд.

— Так, — выдохнул он. — Похоже, ты продолжаешь принимать меня за Олега. Так вот — я не он. Могу показать паспорт.

Ну да, ну да. У меня тоже был паспорт. Новый. В котором значилось, что я — Валерия Московцева, а не Екатерина Петрова. Только вот, я Валерией Московцевой не была.

— А… кто?

— Яков.

— Кто? — не поняла я.

Он вздохнул.

— Яков. Телегин Яков Ильич. Олег — мой старший брат. Близнец. У нас разница в полчаса. — он прищурился: — И ты типа этого не знаешь, да?

Перед глазами всё поплыло.

— Ах, вот оно что… — выдохнула я и как-то резко ослабев — перед глазами на пару мгновений всё потемнело — невольно стала заваливаться набок. Но он меня подхватил.

— Ты в порядке? — удерживая меня, спросил он.

Он поводил перед моим лицом ладонью. Растопырил пальцы.

— Сколько пальцев?

Я медленно поморгала, приходя в себя.

— Пять…

— А сейчас?

— Два…

— А теперь?

— Снова пять…

Он усадил меня к стене, подложив за спину подушку.

— Я в порядке, — благодарно произнесла я.

— Коньяку ещё будешь?

Я помотала головой. Он кивнул, и со вздохом сказал:

— Ладно, со мной понятно. А ты-то кто такая?

— Катя, — просто сказала я.

— Катя… — повторил он и поводил губами из стороны в сторону. — Катя, значит… Угу…

— Да, — сказала я не без удовольствия. — Катя. Я вовсе не Лера. Правда!

Я поймала себя на мысли, что это было очень приятно — называть себя своим именем.

— А почему тогда так на неё похожа? — подозрительно уставился на меня Яков. — Насколько я знаю, у неё сестёр нет.

Я тут же отметила для себя, что он сказал "нет", а не "не было".

— А я и не сестра. Вообще не родственница. Просто похожа.

— "Просто похожа"?! — возмутился он. — Ды ты вылитая Лера! "Просто похожа"… С какого тогда хрена ты отзывалась на чужое имя?! Объясни, будь любезна!

— Ты меня попросил… — облизнув губы, ответила я. — В смысле…

— Что за чушь? — поморщился он.

— В смысле… Попросил Олег, — поправилась я.

— Зачем?