Любезный гид расскажет вам, что при оценке любого ковра внимание прежде всего обращается на его узор. Иранский ковер, например, всегда имеет замкнутую композицию, ограниченную бордюром, который состоит из нескольких полос орнамента различной ширины.

Основные мотивы коврового узора образуют арабеску, состоящую из сложно переплетающихся растительных стеблей, цветов и листьев, среди которых располагаются фигурки зверей и птиц. Чаше всего узор иранского ковра — это декоративный образ цветущей природы, весеннего сада. А вообще узоры для ковров выбираются самые разнообразные: растительные орнаменты, сцены из дворцовой жизни, портреты правителей и прославленных поэтов, а также копии миниатюрных иллюстраций к известным поэтическим произведениям — «Шахнамэ» Фирдоуси, «Голестан» и «Бустан» Саади и другие.

С появлением и распространением в Иране ислама началось создание новых узоров, в которых используются такие элементы оформления, как михраб и минбар, минареты и купола мечетей. Такие ковры стали называться молельными, ими обычно застланы полы в мечетях. Небольшой такой коврик для совершения намазов старается приобрести себе каждый мусульманин.

Иранские мастера используют богатую красочную гамму — десятки красок при огромном разнообразии их оттенков. Неповторимую прелесть расцветке придает ворс из шерстяных и шелковых нитей, иногда с добавлением золота и серебра. Ворс — это не только бархатистая поверхность ковра, это еще и богатство тонов и оттенков цвета.

В Музее вам расскажут и покажут, как вяжутся узлы «гиордес» и «сеннэ», об их количестве на каждый квадратный дециметр: чем больше узлов, тем ковер дороже. В шелковых коврах количество узлов на квадратный дециметр порой превышает восемь тысяч, поэтому они самые дорогие. Но зато и качество у них отменное: такие ковры не испортятся, не износятся, не протрутся полвека. Если они этот срок выдерживают, они становятся «антиками» и цена их еще больше возрастает. В Тегеранском музее ковров можно увидеть несколько таких «антиков», которые являются гордостью Музея.

На другом стенде — другой экспонат, ведь ковры различаются еще и тем, в каких комбинациях при их производстве используются шерсть, хлопок, шелк, лен, пенька и джут. В Музее можно узнать, что шерсть получается из верблюжьего, овечьего или козьего волоса, она бывает разного достоинства — короткой, сравнительно тонкой, длинной и глянцевитой. Причем во многом это зависит от местности, в которой разводят этих животных. И даже от той части их тела, с которой эта шерсть состригается. Ну и, конечно, от выделки!

Много секретов ковроткачества откроют любознательному человеку стенды Тегеранского музея ковров. Например, использование растительных пигментов. Некоторые из них способны при крашении давать такие глубокие и мягкие тона, которые даже при большой интенсивности не кажутся кричащими. А зависит многое от климата и характера той почвы, на которой произрастают красильные растения. Рецепты крашения до сих пор составляют тайну профессионального мастерства, передаются по наследству, как и вообще все ремесленные хитрости.

Самый старый из всех иранских ковров с узором был обнаружен в ледниковом ущелье Пазирик вблизи российско-монгольской границы. И обнаружил его российский профессор С. И. Руденко. Этот ковер теперь так и называется «Пазирик», длина его составляет два метра, ширина — 184 сантиметра. Проведенные исследования показали, что он был соткан еще в эпоху ахеменидских царей Кира и Дария (558–330 годы до н. э.). «Пазирик» сейчас хранится в Эрмитаже, но он является наглядным свидетельством 25-вековой истории иранского ковроткачества.

В Тегеранском музее хранится и первый в мире объемный ковер, который создал искусный мастер из Тебриза. Ковер выткан одним куском в форме чаши для розовой воды. Высота ковра — 45 сантиметров, диаметр — от 15 до 165 сантиметров. Мастер использовал для работы 11 стоек собственного изготовления. Для изготовления мини атюр были взяты сорок цветов, цветы и кусты роз, а основание ковра прошито золотыми нитями. Крышка этой чаши-ковра выполнена в трех цветах флага исламской Республики Иран.

На изготовление этого ковра у иранского умельца ушло три года, а после него он решил создать ковер на новый сюжет — «Древо жизни», на который его вдохновили бирюзовые изразцы «Синей мечети» в Тебризе.

Часы! Они «ходят», «спешат», «отстают», «бьют». Словно живые существа, они измеряют ход времени, ход жизни, ход самой истории Порой они становятся свидетелями значительных событий и деятельности выдающихся людей. Например, часы «Лэндмарк Ралли» были созданы специально для ралли «Париж — Дакар» Циферблат этих часов дополнительно защищен прозрачной крышкой с защелкой, чтобы песок не попадал на основное стекло циферблата Наружное стекло у этих часов — сапфировое, ему не страшны царапины, а след на нем может оставить только алмаз.

Некоторые экземпляры часов овеяны тайнами и легендами. Рассказывают, что в 1805 году французский часовых дел мастер Абрахам Луи Бреге изготовил часы, которые выполняли 25 функций. В небольшом корпусе было заключено множество выдающихся изобретений: минутный репетир, турбийон, уравнение времени, заводной механизм, вечный календарь. Часы были заказаны еще Марией-Антуанеттой, но, пока мастер работал над ними, королева была казнена на гильотине. Часы поспели только к коронации Наполеона Бонапарта…

То, что время бесконечно, — это аксиома. Но имело ли оно начало? Вот извечный философский вопрос, на который отчасти можно ответить, узнавая и изучая музейные экспонаты.

Владимирский музей «Часы и время» расположился в отреставрированной Михайлово-Архангельской церкви — архитектурном памятнике конца XIX века. Коллекция часов Владимирского музея очень разнообразна и интересна, но, к сожалению, далеко не полная, чтобы составить из нее подробную историю часовых механизмов и строить экспозицию в хронологическом порядке. Поэтому создатели Музея пошли по другому пути, да и само помещение своим пространством диктовало условия планировки и размещения экспозиции.

Для размещения коллекции выбрали шесть арочных ниш, украшающих стены круглого куполообразного зала. Создатели и оформители Музея решили в каждой нише соорудить оригинальную, как бы театрализованную декорацию, чтобы выявить и художественно преподнести посетителям особенности часов разных эпох.

Настрой всей экспозиции задает уже уличная афиша Музея, оформленная в виде открытого часового механизма в срезах различных эпох. Это как часы во времени — уходящие в перспективу детали и тающие в ней циферблаты.

В первой нише музейного зала скульптурно рассказывается о начальных шагах хронометрии. И если мы не можем ответить на вопрос: «Было ли у времени начало?», — то с полной определенностью можем сказать, что у часового механизма оно, конечно же, было. В музейной композиции как раз и рассказывается о первых часах человечества. Здесь представлены выполненные из фанеры и левкаса копии первых измерителей времени, основанных на естественных природных процессах: солнечные часы с фасада страсбургского собора, водяные и песочные часы, китайские средневековые огненные часы. Последняя модель вызывает у посетителей наибольший интерес. Это очень редкостный механизм, действие которого основано на принципе равномерного сгорания однородного вещества. На веревочных жгутах, которых касается медленно тлеющая палочка, висят каменные гирьки. Перегорает очередной жгут — и гирька падает в металлический поднос. Удар раздавался каждые полчаса, видимо, в отсчете более коротких промежутков времени не было нужды.

Завершают композицию первой ниши механические башенные часы XVII века из Александровской слободы. Они кажутся немного примитивными, грубоватыми, от них как будто веет старой кузницей и создавшим их могучим молотом. А рядом выставлены колокола. Ведь первые часы были не карманными, а всеобщими и располагались на культовых и общественных зданиях. Они объединяли людей единым временем и звоном своим созывали их на общинные дела.