Между тем Репин осваивал все новые и новые сюжеты. В 80-е гг., в разгар народнического движения, он написал несколько работ, посвященных революционерам. Самые сильные из них – «Арест пропагандиста» (1880–1892 гг.) и «Отказ от исповеди» (1885 г.). Но своего высочайшего творческого подъема Репин достиг в картине «Иван Грозный и сын его Иван» (1885 г.), посвященной одному из самых трагических и таинственных эпизодов русской истории – убийству Грозным своего сына. Как всегда, всецело отдавшись своему замыслу, Репин писал «Ивана» в величайшем душевном напряжении. «Я работал как завороженный, – вспоминал он позже. – Минутами мне становилось страшно. Я отворачивался от этой картины. Прятал ее. На моих друзей она производила то же гнетущее впечатление. Но что-то звало меня к этой картине, и я опять работал над нею». Власть его искусства достигает в этом полотне потрясающей силы. Царь изображен спустя несколько мгновений после того, как он нанес роковую рану сыну, в ту минуту, когда к нему приходит осознание чудовищности и безвозвратности совершенного им преступления. Безумные, как бы затянутые бельмом, уже ничего не видящие глаза Грозного, его напряженная рука, едва удерживающая тяжелеющее тело сына, волосы, вставшие дыбом от ужаса, – все это выписано с поистине шекспировской, гениальной мощью. С такой же силой написан царевич: его глаза стекленеют, в пальцах правой руки последнее трепетание жизни, левая рука беспомощно гнется под тяжестью слабеющего тела. Трагизм этой сцены производил на первых зрителей просто ошеломляющее впечатление, да и сейчас она никого не может оставить равнодушным.
Из репинских картин следующих лет выделяется своей колоритностью полотно «Запорожцы пишут письмо турецкому султану». Еще в 1878 г., гостя в Абрамцеве, Репин услышал рассказ одного украинского историка о том, как турецкий султан писал к запорожским казакам и требовал от них покорности. Ответ запорожцев был смел, дерзок, полон остроумных непристойностей и издевок над султаном. Репин пришел в восторг от этого сюжета и сразу сделал карандашный эскиз. После этого он постоянно возвращался к нему, работая над картиной более десяти лет. Она была закончена только в 1891 г. Чтобы почувствовать аромат эпохи, Репин изучал историю Украины, народные украинские песни, два раза ездил на юг, чтобы ощутить дух той земли, образ которой он собирался создать. Он побывал в Киеве и Одессе, тщательно рассматривал в музеях исторические древности Украины. Несколько лет спустя он ездил на Кубань и искал там модели. Работал Репин, как всегда, с огромным воодушевлением. В 1880 г. он писал Стасову: «До сих пор не мог ответить Вам… а всему виноваты "Запорожцы", ну и народец же!! Где тут писать, голова кругом идет от их гаму и шуму., еще задолго до Вашего письма я совершенно нечаянно отвернул холст и не утерпел, взялся за палитру и вот недели две с половиной без отдыха живу с ними, нельзя расстаться – веселый народ. Чертовский народ!.. Никто на всем свете не чувствовал так глубоко свободы, равенства и братства! Во всю жизнь Запорожье осталось свободно, ничему не подчинилось…» В поисках верного художественного решения Репин, не жалея своих трудов, писал и переписывал картину вновь, менял отдельные фигуры и их размещение, изменял соотношение фона и переднего плана. В конце концов он сделал фигуру писаря центральной опорной точкой композиционного круга, по которому в два ряда разместил диктующих письмо запорожцев. В последнем варианте картины круг замыкается фигурой развалившегося на бочке казака с бритой головой, повернувшегося к зрителю спиной и затылком. Эта рельефная спина была последней находкой художника. Ради нее он уничтожил прекрасно написанную фигуру смеющегося казака. Как признавался сам Репин, он два года не решался на эту жертву. Однако она оказалась необходимой. В результате введения спины передний и задний планы слились воедино, получилась законченная и удивительно целостная композиция.
По завершении «Запорожцев» страстное творческое напряжение, владевшее Репиным многие годы, стало постепенно ослабевать. В 1894 г. он писал одной своей знакомой: «Я работаю мало: у меня все еще продолжается какое-то вакантное время. Я не могу ни на чем из моих затей остановиться серьезно – все кажется мелко, не стоит труда.». И действительно, все написанное им в последующие годы явно уступало былым шедеврам. Последний взлет творческой энергии Репин пережил в самом начале ХХ в. в несколько неожиданном для него качестве официального парадного художника. В 1901 г. он получил заказ от Министерства двора написать картину торжественного заседания Государственного Совета по случаю предстоящего 100-летнего юбилея его существования. Задание было сложное и трудное. Прежде чем дать согласие, Репин просил разрешения ознакомиться с заседанием в натуре. Яркая картина собрания, блеск шитых золотом и серебром мундиров, орденские ленты, малиновые и красные тона портьер, обивка золоченой мебели, сукна на столах, ковры давали богатейший красочный эффект. Это увлекло Репина. К тому же сама задача, требовавшая сложных построений перспективы, была заманчиво-сложной, а многие деятели, присутствовавшие на заседании, были ему лично интересны. Репин согласился. В работе ему помогали ученики Кустодиев и Куликов. Прежде чем приступить к картине, художник создал многочисленные этюды с натуры, которые являются верхом живописного мастерства. По оригинальности и в то же время естественности композиции «Государственный Совет» – лучший из групповых портретов, появившихся в XIX–XX вв. Цветовое решение так же великолепно – с огромным мастерством переданы переливы шелка и блеск золота. Труднейшие цветовые сочетания красного и желтого, голубого, белого, черного увязаны в единую цветовую гармонию.
Картина потребовала от стареющего художника колоссального напряжения сил. Дальше они пошли на убыль. И хотя Репин прожил еще долгую жизнь, ничего достойного упоминания за эти годы он не создал. К тому же на почве переутомления у него стала болеть, а потом и вовсе перестала действовать правая рука. Он, однако, не уступил болезни и научился писать левой рукой. Большие изменения произошли и в личной жизни. В 1899 г. Репин женился на Наталье Нордман. В следующем году он переехал жить к ней на дачу «Пенаты» в местечке Куоккала в Финляндии (в двух часах езды от Петербурга). Здесь прошли последние тридцать лет его жизни. В 1914 г. Нордман умерла, оставив Репина полным хозяином «Пенат», а спустя четыре года, после революции и отделения Финляндии от России, Репин неожиданно для себя оказался в эмиграции за границей. Тут, вдали от друзей и горячо любимой им России, он провел остаток своей жизни. До последних дней Репин не выпускал из рук кисти, даже тогда когда сам осознал свое старческое бессилие. Чувствуя, что былая легкость руки и гениальная зоркость навсегда ушли от него, он называл себя «трудолюбивой посредственностью», но писать не переставал – работа у мольберта была для него без преувеличения жизненно необходимым процессом. Умер он в сентябре 1930 г. и был похоронен в своем любимом саду рядом с домом.
Михаил Врубель родился в марте 1856 г. в Омске в семье военного юриста. Увлечение рисованием началось у него с пяти-шести лет. «Он зарисовывал с большой живостью сцены из семейного быта», – вспоминала его сестра. В гимназии он индивидуально занимался с учителем рисования и посещал рисовальную школу Общества изящных искусств. Окончив одесскую гимназию, Врубель по настоянию отца поступил на юридический факультет Петербургского университета. Все годы его учебы он жестоко нуждался в деньгах, потому что отец, обремененный большой семьей, очень мало мог помочь ему. В эти пять лет у него было очень мало времени для занятий живописью. Однако по окончании университета, в 1880 г., Врубель, вместо того, чтобы избрать карьеру юриста, пошел учиться в Петербургскую Академию художеств. С этих пор он уже никогда не расставался с кистью и карандашом, со своей, как он шутливо писал, «супругой-искусством».
