--Да да, всё верно! - отрезал, не желавший вдаваться в подробное обсуждение невнятных подозрений командир рабов и сам надел наушники.

Так и было, как сказал их недавний носитель: шли переговоры об очереди выступления и кто кого прикрывает. Потом раздалось короткое “Валим!” и после пятисекундой тишины - серия глухих взрывов и толчков, что были хорошо ощутимы в Штабе.

Все бросились к окнам и укрывшись за стены, осторожно выглядывали во внезапно ставший плохо освещённым зал: часть ламп у входа в тоннель были расстреляны засевшими там карателями и теперь всё увеличившееся озерцо у входа в тоннель лишь чуть бликовало, обозначая свои границы, а сам вход сейчас был уже полность невидим.

Наконец, на противоположной зданиям части площадки агрогородка - разрезали мглу лучи фар и прожекторов, и внутрь начали проникать машины: пара крупных многоместных сфероциклов с бронированными скошенными кабинами и парой спаренных крупнокалиберных пулемётов или автопушек. Вслед им зашла небольшая узкая, низкая и словно бы сплюснутая к земле, плавающая танкетка разведки. Она прошла словно щука и разбросав воду “озерца” брызгами, под узкими своими гусеницами – направилась, под боковым прикрытием сфероциклов, прямо в сторону помещений Штаба, где сейчас находились рабы. Всё новые люди появлялись и "обтекали" по флангам направления движения техники, что дойдя до середины площадки подводного агрогорода, начала стрелять по зданиям где сейчас были бежавшие рабы.

--На пол! - в очередной раз орал Токарев своим людям. - Живо!

Штаб дрожал после попаданий небольших снарядов из основной пушки танкетки и прикрывающих её, автопушечного огневого ливня из оружия бронированных многоместных сфероциклов.

Теперь план лигистов был совершенно очевиден Токареву: внезапный прорыв техникой по центру агрогорода, обстрел дверей и окон небольшими снарядами, а пока защитники будут прятаться, стараясь держаться подальше от дверных и оконных проёмов обстреливаемых непрерывно зданий - пехота карателей подбежит к помещениям с рабами без потерь и начнёт зачистку уже самих помещений, избежав ненужных ранеий, при приближении к доминирующим над территорией, зданиям. Планомерно закидывая гранатами комнаты и расстреливая мятежников рабов, лигисты вскоре решат все свои проблемы и спокойно займутся дележом добычи.

Как уже не в первый раз было в данном побеге, Антон чувствовал что снова опоздал и именно на нём лежит вина что неверно оценил ситуацию и не отдал приказы: либо на баррикадирование и подрыв тоннеля, в случае полностью защитного боя в агрогороде, либо же - на захват оружейки охраны и прорыва с гранатами на поверхность, что бы отогнать технику первых отрядов преследователей или захватить её. Нынешняя ситуация слишком быстро изменилась в худшую сторону.

Просто выбежать на площадку перед зданиями агрогородка уже не представлялось возможным: благодаря быстро приближавшимся отрядам пехоты карателей, что двигались условными “клещами”, по бокам остановившейся на полпути и ведшей непрекращающийся обстрел окон домов, бронированной техники лигистов.

Антон, однако, через пару минут наблюдения сообразил, что лигисты не знают в каком именно доме располагаются силы мятежников. Это было отчётливо видно по беглому огню из танкетки и сфероциклов, которым поливали все внешние двери и поочерёдно этажи зданий, не концентрируясь прицельно только лишь на Штабе.

--Не подниматься в полный рост, света не зажигать! - орал своим людям Токарев. - Сползаем по полу и лестнице вниз, и ждём атаки штурмовиков на первых двух этажах, до всех дошло? Принимаем их жёстко сразу же как попытаются к нам сунуться!

Понемногу бежавшие рабы начали приходить в себя и кивая командиру в знак согласия с его решением, потихоньку следовали приказу и спускались уровнями ниже.

Всё однако вскоре испортили засевшие на верхних двух этажах и неприсоединившиеся к пришельцам, местные рабы: они открыли беспорядочную стрельбу из окон своих помещений на верхних этажах Штаба и принялись орать всякие глупости, вроде: “Пошли прочь! Хозяева наши вам покажут!” и тому подобную ахинею.

Тут же техника, что до этого вела общий обстрел этажей всех зданий без разбору, прекратила стрельбу по остальным домам и начала планомерно обрабатывать именно Штаб.

Хлопки раздавались совсем близко от Антона и тот поскорее решил выскочить на глухую, без внешних окон, лестницу между этажами.

На улице разорялся кто то из командиров карателей: “Проверяем боковые дома, если чисто - ставим по посту на первом и самом верхнем этажах. Внизу - с штурмовой системой, наверху - снайпер или миномётчик пехотинец. Остальные продолжают движение далее! Основная цель - здание которое обстреливают пушками с техники, дошло тупари жирные?”

--Дошло, дошло... - про себя чертыхался Токарев. Идиоты из местных “неприсоединившихся” лишили его того короткого промежутка времени, пока лигисты были бы заняты обнаружением бежавших рабов и обыском пустующих помещений, и данное время можно было использовать что бы чуть лучше подготовить хоть какую оборону здания.

Теперь особо искать мятежников не приходилось, оставалось лишь для безопасности проверить боковые к Штабу строения и вперёд: обстрелять пушками, закидывать в окна гранатами, а потом - зачистка здания.

Баррикада, из шкафов и стульев, на первом этаже - особо не поможет против низенькой танкетки разведки, та может пробить даже стену у широкого дверного проёма и тараном разбить кое как сваленное против пехоты, укрепление - завал, созданный рабами из мебели и ящиков, вместе с небольшими сейфами. А может и просто, подъехав в упор - расстрелять баррикаду пушкой, что бы в клочья сразу: как сами столы и стулья, со шкафами, так и тех кто их сваливал в кучу и сейчас прятался, за этим ненадёжным укрытием.

Внезапно командиру сбежавших рабов мятежников пришла в голову простая мысль: зачем экономить гранаты и управляемые мины - если возможно последняя минута жизни наступает?!

Антон схватил стоявшего рядом с ним на лестнице бойца-переносчика с огромным рюкзаком за спиной и вытащив пять противопехотных осколочных гранат - тут же опрометью бросился с ними к ближайшему окну. Потом вытащил колпачки и свинтил защиту, нажал кнопки запуска и стал быстро по очереди бросать в оконный проём, прямо на территорию площадки перед домом, взведённые осколочные гранаты.

Пять громких взрывов отразились волной от стен здания Штаба и ушли в сторону стеллажей. Вопли отовсюду и беспорядочная стрельба. Крики о помощи и требование спрятаться в каком здании или отступить, раздавались со стороны наступающих лигистов.

Довольный, слышимой ему теперь, серенадой боя, Антон, всё ещё лёжа на полу - вдруг подумал, что наверное наблюдатели видели откуда выбрасывались гранаты и могут передать информацию о нужном окне бойцам в бронетехнике, что продолжала свой обстрел и тогда...

Молнией мужчина метнулся в сторону выхода на лестницу, а услышав первые очереди автопушек, просто прыгнул, вытянувшись струной, прямо на лестницу.

Одновременно с его падением, приведшим к сильному ушибу правого плеча, первые осколочные снаряды попали в комнату где он совсем недавно находился и начали “вьюгу” из мебели, картонных плотных обоев, каких то материй и кусков пластика.

Каким то невероятным случаем ни один осколок на этот раз никого не задел и Токарев, ногой захлопнув дверь кабинета расстреливаемого сейчас техникой карателей, сполз шустрой ящерицей вниз.

Нужно было вновь собрать на инструктаж своих людей и объяснить им новый план побега, что внезапно пришёл Антону на ум: пока все бывшие рабы медфабрики ползком начнут перемещаться по этажам и постоянно швырять через окна осколочные гранаты, что бы отпугивать пешие группы зачистки карателей от начала штурма - он сам попытается выбраться и с управляемыми мощными минами подползти как можно ближе к бронированной технике, что прикрывала наступление штурмовиков Лиги. Потом он по возможности уничтожит технику подрывом и гибель брони карателей послужит сигналом для людей в Штабе начать выход из здания, а сам командир мятежников - станет вести обстрел закрепившихся по бокам от входа в Штаб пехотных групп лигистов, прикрывая выход из здания своих людей.