И вот теперь очередной Галькин воздыхатель распевал блатные песни у нее под дверью.

Отдать ему должное, пел с душой, да и с голосом и со слухом у него все было в порядке.

Я остановилась у своей двери и заслушалась.

Мужик был рад стараться и перешел к репертуару Александра Новикова, которого я всегда слушаю с удовольствием, правда, впервые довелось под гармошку. За «Городом древним» последовала «Катилась по асфальту», потом «Помнишь, девочка?». Но девочка Галя непонятного возраста дверь открывать отказывалась. Я не исключала, что она давно спит и не слышит исполняемых для нее романсов.

Кто бы мог подумать, что из всех моих знакомых прекрасной дамой, которой посвящают песни, окажется Галька-алкоголичка? Я потом специально опросила своих подруг и знакомых.

Ни одной из них под дверью или окном поклонники не пели. И ведь не в первый раз ей поют!

Один предыдущий воздыхатель надтреснутым голосом хрипло выводил что-то про бурундучка.

Или у нас петь могут лишь пьяные мужики? Да и ведь и в компаниях, где мне доводилось и доводится бывать, никто, пока трезвый, песню не заводит, а вот когда все ужрутся…

После четвертой песни исполнитель решил сделать перерыв. Я похлопала в ладоши и выразила свое восхищение.

— Здесь живешь? — спросил певец, кивая на мою дверь.

Я кивнула.

— Пивка у тебя нет случайно?

— Сейчас вынесу банку, — пообещала я, зашла в квартиру и вскоре вернулась, достав из холодильника пол-литровую «Невского».

— Спасибо, дочка. — Мужик поднялся на ноги, а потом жестом показал, чтобы я подошла поближе.

Что такое? Но мое журналистское любопытство пересилило осторожность.

— Братва к тебе приходила, — прошептал мужик. — У меня про тебя спрашивала. Когда ушла, не говорила ли, когда будешь. Поэтому ты смотри… поосторожнее.

— Спасибо, — тихо произнесла я и удалилась к себе в квартиру.

Настроение было испорчено. Хотя братва тоже бывает разная, и ко мне могли приходить по разным вопросам.

Правда, в душу закралось нехорошее предчувствие.

Я занялась статьей, прислушиваясь к голосу кабальеро, который знал и революционные песни, и русские народные. Галька смилостивилась на «Интернационале», очень своеобразно прозвучавшем под гармонь. За Галькой я никогда раньше не замечала страсти к патриотической тематике.

Минут через двадцать после исчезновения кабальеро в тараканьем логове в мою дверь позвонили.

— Кто? — спросила я робко, одновременно выглядывая в глазок.

На площадке паслись два «быка».

— Юлия Владиславовна, мы к вам, — промычал один.

— По какому вопросу?

— Поговорить надо.

В это мгновение я услышала, как на нашей площадке раскрывается дверь. Затем последовал Танькин вопрос:

— А вы кто такие? Днем тут шастали и снова пришли?

— Мы… — открыл рот один из братков, а затем издал вопль ужаса.

В глазок я увидела, как они на пару с товарищем рванули вверх по лестнице. Я открыла дверь и застала то, что ожидала: Таня показалась в дверях в сопровождении двух своих охранников, имеющих клички Сара и Барсик. У Таньки для ее змей не хватает имен. В последнее время она заимствует их у наших политиков, правда, только для ядовитых и тех, кого разводит для забоя на кожу. Сара же и Барсик — существа безобидные, но кто может об этом подумать, встретившись, так сказать, лицом к лицу? Человек ведь предпочтет увидеть злую собаку, чем шипящее пресмыкающееся.

— Сара, Барсик, домой! — уже говорила Татьяна, подхватывая своих питомцев обеими руками.

Заметив меня, добавила:

— Эти двое и днем тут были. И в машине у дома сидели, потом куда-то уехали. А сейчас вернулись. — Таня посмотрела на меня внимательно. — Юлька, у тебя все в порядке?

— Я пожала плечами.

— Юль, может, Сару возьмешь? Ну не домой, а когда куда-то поедешь? Положишь в сумку — она там спать будет. А если кто-то к тебе полезет выпустишь. Ты подумай. А надумаешь — только скажи.

— Спасибо, Таня, — поблагодарила я соседку.

Опять села за компьютер, но не работалось.

Я считала, что должна связаться с Сергеем. Мне хотелось получить от него ответы на кое-какие вопросы, чтоб хотя бы знать, за что могу пострадать. А раз ко мне домой начали толпами наведываться братки, вполне можно ожидать неприятностей. Да и журналистское и чисто женское любопытство не давало покоя. Главным вопросом был: знал ли Сергей Ранналу (или Толика, или кто он там) до того, как тот сел к нам в машину?

Я позвонила Сереге на сотовый. Аппарат вызываемого абонента был выключен или находился вне зоны обслуживания. У меня был домашний номер Сергея (а он уже вполне мог находиться дома), но звонить туда женским голосом не следовало. Серегу, скорее всего, к телефону не позовут, да и меня обматерят.

Я набрала номер соседа Стаса, но того не оказалось дома. Придется попросить помощи у Галькиного кабальеро. У Гальки телефон уже давно был отключен за неуплату, поэтому я позвонилась ей в дверь. Надеюсь, эти двое еще не успели ужраться до потери сознания? Наконец за дверью прозвучал хриплый Галькин голос:

— Кого черти несут, мать вашу?! Никакого покоя от вас нету!

Но дверь раскрылась.

— А, Юля, ты… Чего тебе?

— Мужика своего в аренду не дашь на пару минут?

— А зачем это он тебе? — прищурилась Галька. — Понравился?

— Позвонить надо, — честно сказала я.

Галька смотрела на меня осоловевшим взглядом.

— Галя, мне со своими мужиками не разобраться, куда мне еще твой?! завопила я.

— Так зачем моего в аренду просишь?

Тут открылась Танькина дверь, и они появились на пороге на пару с Ольгой Петровной.

Между их ног на лестничную площадку опять просочились Сара и Барсик.

— Галя, тебе что, для соседей мужика жалко? — укоризненно спросила Ольга Петровна. — А кто тебе пустые бутылки отдает? Кто макулатуру не выбрасывает? Кто едой делится, когда тебе жрать нечего?

Пристыженная Галька потупила взор и сказала, что сейчас разбудит. Быстро же кабальеро разморило. Или устал от песнопений, выдавая куплеты про магистраль и за рассветом рассвет?

Вот и наступил закат.

Кабальеро появился в прихожей минут через пять, на протяжении которых до нас троих, стоявших на лестничной площадке, доносились крики любовничков. В основном они общались друг с другом матерно.

— А, привет! — поздоровался со мной Галькин хахаль. На этот раз он был обнажен по пояс и почесывал впалую, почти лишенную волосяного покрова грудь.

И тут его взор упал на Сару и Барсика, застывших на лестничной площадке. Мужик тоже застыл на месте, и его рука, направленная почесать живот, замерла в воздухе. Он моргнул, потом еще раз, затем прошептал:

— Что это мне мерещится-то?

Возлюбленная, давно знающая про змей и на них не реагирующая, подтолкнула своего в спину и велела ему идти ко мне.

— Давай, быстро, сделай, что Юльке надо, и возвращайся.

— А то вы у нас сейчас один мужчина на площадке, — добавила я.

— А Стае где? — спросила у меня Татьяна, подхватывая Сару с Барсиком.

— Понятия не имею, — пожала плечами я. — Дома нет, а мне звонить нужно срочно.

Татьяна с Ольгой Петровной, сразу поняв, кому мне надо звонить, попытались меня немного повоспитывать. Галька удалилась назад в квартиру, а ее кабальеро так и стоял завороженный. Он что, со взглядом змеи встретился и его парализовало, как маленькую птичку?

Но мне не хотелось зря терять время.

— Как вас зовут? — спросила я певца, чтобы вывести его из ступора.

— Женя, — пролепетал он, не сводя глаз с пресмыкающихся. — А они… э…

— Они безобидные, — улыбнулась Татьяна. — Хотите подержать?

Женя неистово замахал руками, а потом с резвостью молодого козлика проскочил по лестничной площадке к моей квартире, Татьяна с Ольгой Петровной мне подмигнули и удалились к себе вместе с охранниками.

Женя вытер пот со лба и вопросительно посмотрел на меня. Я пояснила, что сейчас наберу номер, а от него требуется позвать к телефону Сергея.