На этом этапе от нашего общества устал Шон и отбыл на корабль в сопровождении небольшого транспортного антиграва. Задерживаться на корабле он, кажется, не собирался, все же планировал вернуться на «Зею-17», поискать развлечений, но просьбу Кляксчл о доставке медицинского оборудования выполнил без ворчания.

И хорошо, что ушел, потому что выбирать одежду при нем было неловко. Покупать ее удаленно мы не стали, зашли в один из магазинов — на удивление приличный, кстати, там даже имелся сканер. Это такая удобная штука, которая сама измеряет покупателя со всех сторон, а потом генерирует голограмму, на которую «надеваются» вещи.

Наглеть я особенно не стала, но и излишне скромничать — тоже. Несколько смен белья, практичный рабочий комбинезон, почти неотличимый от моего, еще один комбинезон потоньше и полегче, несколько полезных мелочей. Потом не удержалась и одела голограмму в эффектные туфли на каблуке и легкое летнее платье в крупную клетку, пару секунд полюбовалась и сбросила изображение. За прошедший год я ужасно устала от комбинезонов и удобной, но громоздкой обуви, и отчаянно хотела наконец-то примерить что-то вот такое, легкое и изящное. Но сейчас точно не время для таких нарядов, и на «Ветренице» им не место.

— Уверена, что не хочешь взять? — со смешком уточнил Глеб.

— Уверена, что мне не стоит его брать, — ответила, чуть поморщившись. — Я не дома.

Настаивать мужчина, конечно, не стал, и мы двинулись к кораблю. Шли молча: пират думал о чем-то своем, а у меня совершенно испортилось настроение. Проклятое платье опять вернуло меня в реальность, напомнив, где и с кем я нахожусь, а главное, что шансов вернуться к нормальной жизни у меня не так уж много.

Глеб Жаров (Клякса)

После откровений Морецкого выгуливать Алису не было никакого желания, куда больше хотелось сесть и серьезно поговорить с Серым. Вернее, я с самого начала предположил, что он может что-то знать, но после беседы с крысом интуитивное подозрение переросло в стойкую уверенность.

Нет, вру, хотелось сначала хорошенько двинуть капитану в морду, даже пару раз, и только потом — разговаривать, но это было желание из разряда зряшных и пустых, вроде мечты получить с неба миллион терров. Так что я волевым усилием тормознул себя и отправился за покупками, чтобы остыть и тщательно все взвесить. Разговор с капитаном можно начинать только с холодной головой и с конкретных вопросов, а не с истерического вопля: «Что это было?»

Неторопливая прогулка по станции сделала свое дело, и уже через полчаса я знал, что именно и как скажу Серому.

К этому моменту успел пожалеть, что прихватил с собой Шона: на абордажников я мог положиться только в бою, там, где нас связывала общая цель, отчасти — на корабле, где никто из нас не желал уступать собственные проценты возможным конкурентам. А в остальном… Да, они почти друзья, пока считают меня командиром, но поручиться, что кто-то из них вдруг не передумает, я не мог, особенно это касалось Шона. У ксеносов своя логика. Таймарен с его электронными мозгами равнодушен к власти, а вот этот парень вполне мог захотеть на мое место. На какую-нибудь крайнюю подлость не пойдет — он не настолько гнилой, да и свои не поймут, — но по случаю стукнуть капитану или кому-то еще может.

А с другой стороны, именно сейчас опасаться было нечего. Ну твикнет, как говорил покойник, Серому, что я порешил Олафссона, так сам дурак будет. Он же не знает, о чем я с толстяком разговаривал. Да и толку дергаться, если все равно назад не отыграешь!

— Сейчас я отдам команду, корабль перешлет тебе медикаменты, можешь заняться ими и разбором вещей, — обратился я к Алисе. — Стеллаж вот здесь, все незанятые полки в твоем распоряжении. А я отлучусь на пару часов. Инструкции прежние.

— Нет-нет, я никуда не пойду, мне и здесь неплохо! — поспешила заверить девушка.

И я, предварительно заручившись согласием на разговор, направился к Серому. Приходить он велел в кают-компанию, чему я не удивился: в свою каюту капитан не звал никого, а на командную палубу имели доступ только несколько членов экипажа, к числу которых я не принадлежал.

— Серый, удовлетвори мое любопытство: чем «Тортуге» помешал мелкий делец Олафссон? — спокойно спросил я, устраиваясь в кресле напротив капитана. — Обязательно было идти настолько сложным путем?

Собеседник смерил меня взглядом, хмыкнул насмешливо:

— Ишь, воинственный какой. Как надо было, так и решили проблему. Помешал… Сыграл грязно, вот и поплатился. Должен был думать, с кем связался.

— В каком смысле? Я по-прежнему не понимаю, как он перешел дорогу «Тортуге». Корабль, что ли, не тот купил?

— Плевать — какой. Важно — как, — возразил Серый, покосившись на меня с явным одобрением. — Одного нашего он подставил, чтобы кораблик заиметь. Нехорошо подставил, под конговских[22] безопасников.

— Ну и пристрелили бы. К чему сложности?

— А мы и пристрелили, — хмыкнул Серый. — Видишь ли, твоя кандидатура вызывает много вопросов, вот и решили проверить, насколько ты серьезный человек. Заодно. Раз уж так все совпало, что «Зея-17» оказалась по пути. А подтолкнуть Олафссона к нужной линии поведения было несложно: кое-как слепленная фальшивка и доброжелатель, которому «Тортуга» стоит поперек горла, и он радостно вцепился в брошенную кость. В целом все удовлетворены результатом проверки. Можешь считать, что этот экзамен ты сдал. Сам понимаешь, человек, чья совесть чиста, на такое не повелся бы и поступил бы именно так, как ты сейчас. А начал бы Юлить и изворачиваться — значит, испугался, и деза попала в точку.

— И сколько еще проверок предстоит, если я соглашусь? — спросил, поминая про себя пару хитрых крысов с «Зеи-17». Вот уж точно, Фишер был прав: фартит. Да так, что это уже почти неприлично.

— Достаточно, но, думаю, ты их выдержишь, — усмехнулся капитан. — Да ладно тебе, хватит ломаться. И ты знаешь, и я знаю, что от таких предложений не отказываются.

— Положим, да. Я соглашусь. Что ждет меня на «Тортуге»? И почему именно я? Только давай уже без сентиментальной чуши, тошнит. Мы оба прекрасно знаем, что это не просто корабль и не просто станция и летим мы туда не просто так.

— «Положим» или «согласен»? — уточнил Серый.

— Согласен, — кивнул я с тяжелой душой. Да ладно, кого я обманываю, будто у меня есть выбор!

— Прекрасно. На месте узнаешь. Ну не смотри так, словно я тебе деньги должен! Не могу я тебе подробности рассказать, да и готовиться бесполезно. Считай индивидуальным и совершенно уникальным экзаменом на профпригодность. Почему ты… Ну, мне уже сил не хватает на эти развлечения, стар я для них, а из всей команды у тебя одного есть шансы сладить с «Ветреницей», да и вообще выжить.

— Нормально, — хмыкнул я. — То есть вот о каких ставках речь?

— Всегда, — развел руками Серый. — Мы всегда ставим жизнь, свою или чужую — как повезет. Впрочем, сейчас ты будешь играть не только за себя, но за всю команду. Ладно, может, не за всю, но за добрую половину. Поверь мне, выигрыш того стоит.

— Ну да, выжить — это определенно хорошая плата, — усмехнулся в ответ. — Ладно, я тебя понял, сыграем.

— Вот и молодец.

Теперь я узнал, кажется, все, что можно было выяснить за пределами самой «Тортуги». Вот что значит удачное стечение обстоятельств: за один день получить все то, чего не мог добиться долгие годы. Впрочем, а толку было бы от этих сведений, получи я их раньше? Разминка для ума, занятный факт, не больше. А вот сейчас — самое время.

«Экзамены», которыми пугал Серый, меня тревожили мало. Не думаю, что там есть нечто такое, с чем я не сумею сладить: я крепче капитана во всех смыслах, и если он сам, как я понимаю, прошел когда-то это испытание, то и я выдержу. Гораздо любопытней было все-таки добраться до секретов «невидимок» и выяснить личности экзаменаторов, которыми вряд ли являлись другие пираты. Сложная автоматика? Или впрямь чересчур развитые ксеносы? Может быть, вот только зачем им это?