– А вы не боитесь последствий? Если все одновременно, так сказать, прозреют... Взрыв эмоций населения целой планеты... Это, пожалуй, опасно.

– Надо попробовать. От порядка мы уже устали. Установление абсолютного порядка и абсолютной равноценности приведет нас к гибели – это доказано. Отсутствие трудностей вовсе не поддерживает жизнь, оно убивает ее.

– Значит, вам нужны беспорядки... – задумчиво сказал Алексей Палыч. – Ну что ж, тут мы бы могли вам помочь. Кое-что у нас есть: бездельники, жулики, пьяницы, просто хулиганы... Почему вам не пригласить к себе сотню-другую? Из добровольцев, конечно.

– Они будут уничтожены порядком. Нужна одновременность. И потом, нам нужны эмоции, а не хулиганы.

– Я пошутил.

– Я поняла. Вы не обижаетесь, что мне не смешно?

– Мне тоже не смешно, – сказал Алексей Палыч. – Но что же мне остается делать? Вы представляете целую планету, я – сам себя. Вы заботитесь о спасении цивилизации, я – о судьбе нескольких детей. Кстати, при чем тут дети? Почему вы выбрали их для наблюдений?

– Выбирала не я. Считается, что детей легче исследовать.

– Почему?

– Они более открыты, чем взрослые.

– Есть взрослые прозрачнее стекла...

– Да, – согласилась Лжедмитриевна, – такие, например, как вы. Но таких мало.

– Гм... – сказал Алексей Палыч, не зная, считать это комплиментом или оскорблением. Решив пропустить мимо ушей космическую оценку своей личности, он продолжал: – И есть дети скрытные, осторожные. Но откуда вы набрались этой премудрости?

– Я здесь не первая.

Наступило молчание. Лягушки угомонились, только одна продолжала ворковать приглушенным голосом. Возможно, ее головастики никак не могли заснуть и она их убаюкивала.

– У вас лягушки есть? – спросил Алексей Палыч.

– Были. Когда началось упорядочение планеты, они исчезли. Так же как и другие животные.

– Как же вы обходитесь без животных? – изумился Алексей Палыч. Ведь они часть природы.

– Все началось с уничтожения микробов... Потом потянулась цепочка... Если удастся разрушить порядок, животных придется восстанавливать снова. Но где мы возьмем исходных?

– Лягушек мы вам с Борисом наловим, – предложил Алексей Палыч. Давайте только прекратим поход и вернемся.

– Я не могу отдать приказ прекратить поход. Ребята не согласятся ни с того ни с сего. Не могу же я сказать: так хочет Алексей Палыч.

– Но есть какой-то примерный срок?

– Ориентировочный срок две недели. Если, конечно, критическая ситуация не возникнет до этого.

– Критическая ситуация – это обязательно?

– Желательно.

– Не хотите ли вы сами ее создать?

– Теперь, пожалуй, нет.

– Что значит "теперь"?

Лжедмитриевна промолчала.

– Слушайте, – сказал Алексей Палыч, – вы исследуете земную модель. Но ведете вы себя совсем не по-земному. Наш руководитель принял бы все меры для того, чтобы не было никаких критических ситуаций. В этом его главная задача как руководителя. Вы можете гарантировать, что с ними ничего не случится?

– Теперь могу.

– Вы во второй раз говорите "теперь". Разве что-то изменилось?

И на этот раз Лжедмитриевна промолчала.

– Тогда вот что, – заявил Алексей Палыч. – Я хочу вас предупредить. И тех, кто нас сейчас слышит. Я собираюсь применить силу. Мне не нравятся эти самые ситуации. Мы с Борисом вас просто свяжем и заставим ребят свернуть по первой встречной дороге. Мне еще не приходилось выкручивать руки женщинам, тем более – инопланетным, но я уже к этому готов.

Лжедмитриевна выслушала эту речь совершенно спокойно.

– Не думайте, что я так уж беззащитна, – сказала она.

– Лучи с неба? – саркастически спросил Алексей Палыч.

– Нет. То, что я не умею плавать – просчет. Об этом забыли потому, что у нас вода под землей. Но кое-что я умею.

– Например, терять нужные карты, – подсказал Алексей Палыч.

"Намека" Лжедмитриевна не поняла или не захотела понять.

– Хорошо, – сказала она, поднимаясь, – вы можете столкнуть этот плот в воду?

– Какое отношение... – начал было Алексей Палыч, но его прервали.

– Никакого. Это к вопросу о моей беззащитности.

Алексей Палыч с сомнением посмотрел на плот, вытащенный на берег наполовину. Затаскивали его всей компанией. Внутренний голос говорил ему, что попытка бессмысленна. Тот же голос, с противоречивостью, свойственной всем внутренним голосам, советовал попробовать.

Алексей Палыч зачем-то откашлялся. Затем зашел с кормы, присел на корточки и просунул ладони под веревки. Резкий рывок. Резкая боль в кистях. Ближайшая лягушка тихонько хихикнула.

"Нужно постепенно, – подумал Алексей Палыч. – Резкий рывок увеличивает инерцию."

Поехали постепенно. И дело как будто пошло. Наметилось какое-то движение вверх. Поддавался плот, совершенно очевидно поддавался! Если раньше коленки Алексея Палыча были на уровне верхних бревен, то теперь они переместились к нижним. Соревнование было почти уже выиграно, но в спине что-то хрустнуло, и Алексей Палыч выпрямился. Почувствовав в ногах некоторое стеснение, он глянул вниз и обнаружил, что голени ноги до половины ушли в мокрый песок. Алексей Палыч не учел принципа относительности движения и не заметил, что перемещался не плот, а он сам.

Песок неохотно выпустил ноги, промокшие сегодня уже во второй раз.

Лжедмитриевна, бесстрастно наблюдавшая за этой борьбой, подошла к плоту. Она легко приподняла край, столкнула плот в воду и тут же вытащила обратно.

– Не так уж просто будет меня связать, – сказала она.

– Я вижу, – согласился Алексей Палыч. – Я забыл, что вы кандидат в мастера спорта. Случайно, не по штанге?

Но сарказмы отлетали от "мадам", как шарики от ракетки.

– Алексей Палыч, – сказала она, – не нужно меня связывать. Вы только поставите себя в неловкое положение. Дело не в том, кто кого сильнее. Хотите, я даже не буду сопротивляться? Но посудите сами группа идет в поход с руководителем, которого она хорошо знает...

– Очень хорошо... – язвительно заметил Алексей Палыч, присаживаясь на колоду, развязывая шнурки и стаскивая кеды.

– Так ребята, во всяком случае, думают. По дороге к ним присоединяются двое незнакомых. Они пытаются помешать походу и нападают на руководителя. Да еще хотят заставить куда-то свернуть и нарушить девиз. На чьей стороне будут ребята? Или их вы тоже будете связывать?