Ротберг онемел, не сводя с него глаз.

– Между тем в комнате вашей жены был вполне достаточный запас лекарств. Вряд ли кому-то понадобилось заходить к вам, чтобы взять несколько ампул, оставив остальное там, – Кевин подчеркнул важность сказанного, повысив голос. – Вы понимаете, на какие размышления это наводит?

Ротберг кивнул.

– В таком случае, как вы можете объяснить это, Стенли? Тут мне понадобится ваша помощь, – сухо добавил Кевин.

– Должен вам кое в чем признаться, – наконец выдавил Ротберг. – Не хочу, чтобы это вскрылось на суде, и ума не приложу, как выкрутиться.

– Продолжайте.

– Максин узнала, не знаю, как... что я встречаюсь кое с кем на стороне. Девушка, ее зовут Трейси Кейсвелл. Она работает в финотделе отеля.

– Ну, это не такой уж секрет, как вы думаете. Вы должны понять, что в глазах обвинения и, может быть, присяжных это становится мотивом убийства. Я собирался позднее обсудить с вами этот роман на стороне, и как нам его преподнести, но какое это имеет отношение к инсулину, найденному в вашей комнате?

– У нас с Максин вышла ссора. Это было ужасно. Меньше всего я хотел, чтобы она узнала о Трейси. По-моему, она уже и так настрадалась достаточно. На самом деле, даже и не ссора Она орала на меня, а я стоял и слушал. Чем она только не угрожала, сами понимаете, как оно бывает в таких случаях. Думаю, она просто погорячилась. Ничего она, конечно, не собиралась делать из того, что обещала, так что я не придал этому значения. Больная женщина, что вы хотите? Это отразилось на ее душевном состоянии.

– И?

– Одной из угроз было то, что она убьет себя и сделает это так, что во всем обвинят меня. Похоже, у нее получилось.

И Ротберг откинулся на спинку стула, довольный своим объяснением.

Кевин услышал шум в коридоре после того, как завершил опрос Стенли Ротберга и они, пожав друг другу руки, расстались в приемной.

– Что случилось? – спросил он у Дианы.

– Мистер Маккарти выиграл дело. – Она сияла. – Вынудил их снять обвинение с клиента.

– В самом деле? – Он поспешил в кабинет Теда. Там уже собрались все. Дейв, Пол и мистер Милтон стояли перед столом, за которым возвышался уставший победитель. В руках у всех были бокалы, а на столе – откупоренная бутылка шампанского.

– Кевин, вы как раз вовремя, – обернулся Джон Милтон. – Присоединяйтесь к тосту. Так мы отмечаем каждую победу.

Ему протянули полный бокал.

– За Теда, – сказал мистер Милтон, поднимая фужер.

– За Теда, – откликнулись остальные и выпили.

– А что именно случилось? – спросил Кевин, торопливо проглотив шампанское.

– Блаттсы отказались от обвинения против Кроули. Узнав о похождениях своей дочки, они поняли, что лучше не доводить дело до суда, – объяснил Тед.

Дейв с Полом расхохотались. Джон Милтон только шире улыбнулся. Казалось, он помолодел. Черты лица заострились, вино – или вкус победы – окрасили щеки румянцем, глаза восторженно блестели. Но вдруг выражение его лица изменилось.

– Тут есть урок для всех нас, – поучительно сказал он. Голос был трезв и серьезен. – Иногда победу можно одержать и до суда. Временами основная и решающая схватка происходит за стенами судебной палаты. – Он повернулся к Кевину. – Представьте себе двух профессиональных боксеров, выходящих на ринг бороться за звание чемпиона. Они уже заранее оказывают психологическое воздействие друг на друга, пытаясь выбить противника из колеи, прежде чем встретятся с ним лицом к лицу в кулачном поединке.

– Что ж, – продолжал он, и лицо его снова озарила улыбка. – Сегодня у нас есть еще один дополнительный повод для праздника. Во-первых, мы принимаем Кевина в нашу фирму, в наши ряды вливается новый сотрудник, и второе – успех Теда Так что вечером прошу пожаловать ко мне в пентхауз.

Кевин заметил, как все просияли при этих словах, словно удостоенные высокой чести.

– Надеюсь, сегодня вечером все свободны?

– Еще бы, мистер Милтон, – тут же отозвался Дейв.

– Мы с женой обязательно придем, – заверил Тед.

– И у нас все в порядке, – сказал Пол.

Все посмотрели на Кевина.

– Мы тоже будем. Спасибо за приглашение.

– Ну, порядок, джентльмены, вернемся к работе.

Все еще раз поздравили Теда и отправились по кабинетам. Дейв и Пол устремились к себе, по виду оба распаленные успехом Теда и коротким праздником. Джон Милтон положил руку Кевину на плечо, шагая рядом с ним по коридору.

– Не хотелось бы, чтобы это выглядело так, будто я бросил вас наедине с Ротбергом. Просто надо было, чтобы он сразу понял: его судьба полностью зависит от вас. Это ваше дело.

– Что вы, мистер Милтон, никаких проблем. Спасибо за комплименты, которые вы мне расточали.

– Все, что я говорю, – искренне. Итак. Как прошла встреча с клиентом?

– Он выдвинул предположение, что его жена покончила с собой, устроив все так, чтобы взвалить вину на него. Короче, судя по его объяснению, получается, что Ротберга подставили. Якобы она узнала о его шашнях и придумала план мести. Инсулин, который у него нашли, подбросила она. Так получается по его рассказу.

– Что ж, звучит вполне достоверно, – задумчиво сказал Джон Милтон. – Как говорится: "нет ада страшнее мести обманутой женщины".

Кевин приостановился, убеждаясь, что он не шутит.

– У вас какие-то сложности с выдвинутой Ротбергом теорией?

– Дело в том, что он признает, что видел этот инсулин у себя в шкафу, только отчего-то забыл о его существовании. Сослался, что был загружен делами по отелю. А перед этим у него с женой состоялся серьезный разговор, и она угрожала засадить его, пусть даже ценой собственной жизни. Мне трудно поверить в его версию.

– Вопрос в том, сможете ли вы это представить в суде так, чтобы присяжные купились на эту версию. Вы должны верить в нее, если начнете ее разворачивать, – предупредил Джон Милтон.

Кевин понял, что, если он сейчас правильно не изложит свои соображения, Милтон может забрать у него дело и передать Теду, который как раз освободился.

– Если удастся досконально выяснить, что Ротберг в самом деле не имеет отношения к инсулину, найденному следствием, то все пройдет гладко. Надо проверить. Скорее всего, инсулин доставили в отель, и за него расписывалась сиделка. Надо с ней встретиться и выяснить, что она знала об отношениях супругов. Возможно, миссис Ротберг ей доверяла и рассказывала про то, как презирает мужа за все, что он натворил. А может быть, ей довелось подслушать перебранку между с супругами, когда вскрылась его связь. И, если она покажет на суде, что в самом деле слышала угрозы Максин Ротберг убить себя и взвалить вину на мужа, тогда...

– Неплохо. Уверен, она пойдет вам навстречу, если поймет, что ей самой придется отвечать за смерть Максин. Пусть ей станет известно, что ее пагубное пристрастие к алкоголю тоже непременно выплывет на судебном разбирательстве, – посоветовал Джон Милтон. – Тогда она сразу будет сговорчивей и пойдет на сотрудничество. Это называется "вербовать свидетеля".

– А она не выдвинет встречное обвинение в шантаже?

– А пусть попробует, – недобро усмехнулся Джон Милтон. – Кстати, у нас есть подтверждение, где находился Стенли Ротберг в то время, когда была введена летальная доза инсулина?

Кевин удрученно кивнул.

Джон Милтон сразу все понял.

– Он был у любовницы?

– Для человека, слишком занятого, чтобы помнить про лежавший в шкафу инсулин, у него на удивление много времени, чтобы гулять на стороне. Присяжным это не понравится. Да и судья такое не проглотит.

– Думаю, лучше всего будет довериться вашему внутреннему чутью, Кевин. Начните с искренности. Пусть Ротберг прилюдно сознается в своей связи, не дожидаясь, пока его поймает на этом прокурор, пусть эта девушка тоже свидетельствует о том, как все происходило. Возьмем их искренностью. Пускай присяжные осудят его за адюльтер, а не за убийство. Неверный супруг – это еще не улика. И потом, без его признания, мы не можем выдвинуть версию с ее угрозами – с чего бы ей тогда угрожать самоубийством? Он должен быть честен с самого начала, иначе никто ему не поверит.