– Я была в пентхаузе... ходила поплавать в джакузи, – ответила она как ни в чем не бывало и прошла в спальню.

– Что? – он вскочил с дивана и поспешил за ней со стаканом в руке. – Ты ходила в джакузи к мистеру Милтону?

– И уже не впервые. Странно, что это тебя так удивляет, – спокойно сказала она, сбрасывая халат, упавший к ногам.

– Нет, это мне удивительно, что тебе такое не кажется странным!

Она стояла перед ним совершенно нагая, с розовой от горячей воды кожей. Она поворачивалась, любуясь собой в зеркале. Завела плечи назад, рассматривая приподнявшуюся грудь.

– Заметно, что я хожу на занятия по аэробике? По-моему, бедра стали стройнее.

– Что значит – не впервые? Ты мне ничего не говорила.

– Разве? – Она повернулась к нему. – Как не говорила? Как это не говорила? – она шаловливо улыбнулась. – Ты просто забыл, потому что перегружен работой.

Голая, она направилась в душ.

– Погоди минуту, – он перехватил ее за локоть. Она тут же вскрикнула, будто он пытался выкрутить ей руку.

– Что с тобой происходит? – досадливо бросила она, потирая руку, со слезами в глазах. – Ну вот, теперь опять будет синяк.

– Но я же едва к тебе прикоснулся, Мириам.

– Что за мужланское обращение, Кевин! То ты нежный и романтичный, то ведешь себя совершенно по-хамски. Что за доктор Джекил и мистер Хайд? У тебя раздвоение личности? – Разгневанно передернув плечами, она устремилась в ванную. Он последовал за ней.

– И все же, когда ты мне говорила, что ходишь в пентхауз?

– Не в пентхауз, а в джакузи, – подчеркнула она, включая горячую воду.

– Пусть будет так. Но когда?

– Позавчера утром, – ответила она, открывая холодный кран и регулируя температуру душа.

– Что-то ты в последнее время стала такой чистюлей. На тебя это не похоже.

– Ты хочешь сказать, раньше я была нечистоплотной?

– Нет, но ты не бегала каждый день в джакузи и не принимала душ по нескольку раз в день, будто профессиональная спортсменка.

– Мы ходим туда, потому что мистер Милтон сказал, что мы можем делать это, когда хотим. У всех есть золотые ключи. Он сказал: пользуйтесь на здоровье. Что еще тебе непонятно? Мы часто там бываем, плаваем, потом слушаем стереосистему в гостиной.

– Кто это "мы"?

– Мы с Нормой и Джин. А теперь можно я приму душ, чтобы успеть приготовить нам ужин? Я тоже проголодалась.

– А я нет. Я в недоумении. Вообще-то ты говорила, что позавчера утром мы занимались любовью.

Она уставилась на него и по истечении некоторого времени укоризненно покачала головой. Затем ступила в кабинку душа. Он не отставал.

– Мириам! – крикнул он в закрытую дверь.

– Что?

– Так занимались или не занимались? – он дернул дверь, открывая ее.

– Чем занимались?

– Занимались или не занимались любовью?

– Не знала, что ты занимаешься этим так часто, что забываешь, с кем и когда, – отрезала она, снова задвигая перегородку. Некоторое время он постоял, заглядывая в полупустой стакан. Затем резким движением влил в себя остатки виски с содовой.

Что она несет, черт возьми? И что, черт возьми, вообще происходит?

На руке Мириам расцвел синяк, такой большой и яркий, что Кевину стало по-настоящему стыдно. Он вернулся в гостиную, чтобы налить еще порцию виски с содовой, и в задумчивости опустился на диван. Через некоторое время он услышал возню на кухне. Мириам снова была в халате, но, когда она заглянула в гостиную, чтобы взять блюдо из серванта, рукав задрался, и он увидел, что натворил.

– Боже, я не знал, что в самом деле так сильно сжал твою руку, Мириам.

– Ну, а теперь будешь знать, – ответила она, не поворачиваясь.

Она стала сервировать стол.

– Может, у тебя просто дефицит витамина С или проблемы со здоровьем? У тебя слабые капилляры.

Она не отвечала.

– Прости, Мириам, мне очень жаль. Нет, правда, прости.

– Все в порядке. – Помолчав некоторое время, она посмотрела на него. – Забыла спросить, как прошел день?

Он ответил не сразу. С тех пор как он стал работать в "Джон Милтон и партнеры", она все время встречала его дежурным вопросом: "Ну, как прошел день?" Но только он начинал рассказывать, как его тут же обрывали, советуя не зацикливаться на мелочах. В Блисдейле она выслушивала его всякий раз до конца, притом очень внимательно, задавая наводящие вопросы, временами давая советы. Они привыкли делиться друг с другом всем. Но, похоже, теперь у них появлялись новые привычки. Очевидно, эти замашки Мириам переняла от Нормы с Джин, и его это совсем не радовало. Словно между ними пролегла невидимая черта, и они идут каждый своей дорогой, встречаясь лишь для совместных развлечений.

– Ты в самом деле хочешь знать, как у меня дела на работе – или это просто формальность? И, если я начну рассказывать, ты не станешь перебивать?

– Кевин, я только пыталась...

– Знаю, помочь мне снять напряжение. Мириам, ты же не гейша. Ты моя жена. Я всегда хотел, чтобы ты разделяла со мной горести и радости, поражения и успехи. Чтобы ты была частью меня, а я – тебя.

– Я не хочу слышать о всяких неприятных вещах, Кевин, – твердо сказала она. – Просто не хочу. Мистер Милтон прав. Это как ботинки, которые оставляешь за дверью, чтобы не заносить домой грязь. Дом человека – это его персональный кусочек рая.

– О, бог ты мой.

– Да, я узнала об этом от Нормы и Джин. А что тут такого? Ты же видишь сам, как они счастливы в замужестве. Неужели ты не хочешь, чтобы у нас тоже все было хорошо? Неужели не хочешь, чтобы я была счастлива?

– Ладно, ладно. Все, что мне нужно от тебя, – сочувствие и поддержка. И еще я хочу, чтобы наши взгляды на окружающий мир как-то совпадали. Мне нужно знать твое мнение о том, чем я занимаюсь.

– Как в деле Лоис Уилсон? – оборвала она.

Он смутился.

– Тогда я сделал ошибку. Признаю. Мне надо было прислушаться к твоим советам, учесть твою точку зрения и более обстоятельно – на что, правда, не было времени – объяснить свою, вместо того чтобы бросаться, как бык на красную тряпку, но...

– Оставь это, Кевин. Пожалуйста, не надо. Ты все правильно делаешь. Все тобой довольны. Тебе поручили важное дело. Мы зарабатываем кучу денег и живем в комфортных условиях. У нас появились шикарные друзья. И я не хочу, чтобы меня угнетали чужие беды, не хочу знать, что мир полон убийц, воров и мошенников.

Она брезгливо скривилась.

– А теперь, – тут же переключилась она с улыбкой, будто в ней щелкнул невидимый рычажок, – мы будем есть киевские котлеты из "Русской чайной". Тут на Шестой прекрасная кулинария. Норма ее откопала. Там та-акие заморозки! Я уже включила микроволновку, так что сейчас подам к столу. Мой руки и садись.

Кевин кивнул, сжав губы.

– Хорошо, – прошептал он. – Хорошо.

Он сделал, как она сказала, но, вымыв руки, не мог избавиться от ощущения бессмысленности происходящего. Котлеты были восхитительны, вино прекрасно. Мириам щебетала без умолку, точно весенняя птаха, рассказывала о том, как занималась "шоппингом", о занятиях в гимнастическом зале, о том, что ей рассказывали Норма и Джин, слухи о Хелен Сколфилд, которой стало хуже, о великолепном пентхаузе мистера Милтона и так далее. Она говорила и говорила без перерыва, не давая вставить ни слова. И речи быть не могло, чтобы поделиться с ней волнующими его деталями дела.

То ли из-за этой ее глухоты, то ли из-за усталости, но виски и вино вдруг ударили ему в голову, и он заснул на диване в гостиной за телевизором. Проснулся он оттого, что Мириам выключила свет.

– Как я устала, Кевин, – зевнула она.

– Что? Ах да, конечно.

Встав, он проводил ее в спальню. Вскоре Кевин скользнул в постель рядом с ней и моментально заснул. И снова был застигнут эротическим сновидением. На этот раз он проснулся в своей кровати, ощутив возню рядом с собой.

Мириам сидела верхом на мужчине, опираясь спиной на его колени. Груди ее ритмично подпрыгивали в такт скачке. Он вцепился в ее колени. Она постанывала, откидывая голову назад. Затем наклонилась вперед, так чтобы мужчина мог охватить ее груди, лаская пальцами соски.