Лица, застигнутые на дороге ненаселенного пункта и вблизи ее без разрешения немецкого правления, будут расстреляны!»

— Фью, — свистнул Миша и полез под проволоку.

Он возвратился ночью. Доложил:

— Тишина скрозь, — и обидчивно добавил: — чего же наши молчат, не стреляют. Эдак фрицы носы позадирают, подумают, что каменоломни в их руках.

— Не подумают, — успокоил мальчишку Моисеев. — Катакомбы наши. Миша не знал, что дядя Костя со своим комиссаром лейтенантом Коваленко тоже ходили ночью в каменоломни, наметили место базирования отряда, теперь заняты мыслями, как перебросить в катакомбы хранящееся в тайниках оружие, продовольствие.

…Сегодня последний рейс: початки кукурузы должны отвезти в Аджим-Ушкай девушки-партизанки Надя Коротченко и Аня Новичкова. Они не вернутся, останутся в катакомбах, там уже находятся комиссар отряда лейтенант Василий Андреевич Коваленко (он тоже бежал из лагерей, да и вообще в отряде много таких бойцов: немцы ослабили охрану, как же — их армия под Сталинградом, полагают, что война идет к концу). «Вот мы вам тут и покажем этот конец», — усмехнулся Моисеев, подходя к тележке, доверху нагруженной кукурузой. Под початками сорок ручных гранат. Груз тяжелый. Он впрягся в оглобли, Аня и Надя толкали тележку сзади. Вначале все шло благополучно. Завод имени Войкова остался позади, миновали поселок Пятый Самострой и тут навстречу — немецкий заслон, отделение солдат.

— Куда? Что везете? — спросил один из них на русском языке. Моисеев положил оглобли. «Надо было бы мне ночью уйти в катакомбы. Командир!» — ругнул он себя за оплошность и рукой прижал гранату, висевшую у него под полой, за поясом.

Наверху тележки лежал мешок с кукурузой, гитлеровец стащил его, развязал и начал раздавать початки солдатам. Аня громко зарыдала, начала умолять ефрейтора, что у нее много детей, и они умирают с голода.

Но початки летели на дорогу, еще немного и обнажатся гранаты. Горько заголосила Надя. Ефрейтор остановился. О чем-то подумав, крикнул:

— Езжайте, не подохнут ваши дети.

Вот и проем. С ходу опустили тележку в черный зев подземелья и едва скрылись сами, как затрещали немецкие автоматы…

— А мы тут нашли колодец, — доложил Моисееву Коваленко.

Дима Блохин грустно сказал:

— Здесь много умерших бойцов… Кажется, Константин Иванович, будто вчера закончился последний бой…

— Последний? Нет, товарищи, бои продолжаются.

…Отряд разбит на три взвода. И снова Центральные каменоломни превратились в поле жарких боев. Красносталинградцы устраивали налеты на немецкие позиции, уничтожали оккупантов, брали в плен и офицеров и солдат…

Когда наши войска, прорвав «Голубую линию» на Тамани, гнали врага к Керченскому проливу, отряд Константина Ивановича Моисеева еще больше активизировал свои боевые действия. На Царском кургане, неподалеку от входа в Центральные каменоломни, гитлеровское командование попробовало оборудовать главный артиллерийский корректировочный пункт. Партизаны подождали, когда немцы завершат работу. Утром поднялся немецкий аэростат. В подвешенной к нему корзине расположились корректировщики — офицер и несколько солдат. Из-под земли вышла группа партизан во главе с Димой Блохиным, вооруженная несколькими пулеметами. Немцы заметили партизан, бросили против них роту охраны. Но не помогло. Корректировочный пункт был разгромлен, а аэростат сожжен.

В начале ноября 1943 года группа красносталинградцев во главе с Иваном Веревкиным в бою подбила легковую машину. В ней оказался начальник штаба дивизии СС и штабные документы. Пленных привели в катакомбы. Надя Коротченко перевязала им раны. От пленных узнали, что советские войска высадились на Керченский полуостров. Ночью в поселке Аджим-Ушкай солдаты подземелья на крыше самого высокого дома водрузили красное знамя. Группа разведчиков взяла под охрану свою святыню. Гитлеровцы направили танки. Осколком снаряда было перебито древко знамени. Но знамя не попало в руки врага.

11 ноября к катакомбам пробились подразделения 696-го стрелкового полка во главе с капитаном Петром Подкидышем. Потом пришел командир полка подполковник Иван Васильевич Сосин. Он, сняв шапку, поклонился солдатам Аджим-Ушкая.

Не так давно я написал письмо Сосину с просьбой рассказать о событиях тех дней. И вот его ответ.

Ваше письмо очень взволновало меня. Вы спрашиваете о событии, свидетелем и участником которого я был почти четверть века тому назад. Многих бойцов из партизанского отряда «Красный Сталинград» я хорошо помню. Такое не забывается.

11 ноября 1943 года, через несколько дней после того, как наша дивизия высадилась на Керченский полуостров, полку, которым я командовал, было приказано овладеть поселком Аджим-Ушкай и районом каменоломен. Мы легко выполнили этот приказ, оказалось, что каменоломни удерживают советские партизаны…

Утром одиннадцатого ноября мой первый батальон, которым командовал капитан Петр Подкидыш, соединился с защитниками Аджимушкайских каменоломен. А уже в десять часов утра я встретился с комиссаром партизанского отряда «Красный Сталинград» Василием Андреевичем Коваленко и командиром отряда Константином Ивановичем Моисеевым. Только благодаря действиям этих мужественных людей мой полк быстро овладел поселком Аджим-Ушкай и потом, в тот же день партизаны крепко помогли нам разгромить фашистов, укрывшихся в районе поселка и завода имени Войкова.

На второй день тт. Коваленко и Моисеев показали мне свой штаб, трофеи и пленных гитлеровцев, представили список личного состава партизанского отряда. Мы были удивлены тем, что в отряде много пятнадцати- и шестнадцатилетних подростков и каждый из них — участник многих смелых боевых операций. Кроме трофеев, партизаны передали нам документы и материалы, относящиеся к боевым действиям и жизни советских бойцов и командиров, пленных фашистов, в числе которых оказался начальник штаба дивизии СС.

Потом мы осмотрели катакомбы, колодец, отрытый советскими бойцами в подземелье, сооружения против газовых атак, подземный госпиталь… Всюду мы видели следы необыкновенных подвигов, железной стойкости тех наших боевых товарищей, которые сражались долгие месяцы здесь, в глубоком тылу врага, испытывая невероятные лишения...

Поезд мчит меня в Керчь. В кармане письмо учительницы 17-й средней школы имени Героя Советского Союза Веры Белик Таисии Александровны Дроздовой. «Мы прочитали вашу повесть „Подземный гарнизон“. Приезжайте к нам на праздник Победы. Керчане вас встретят с радостью, ведь Вы дважды высаживались десантом на нашу многострадальную землю. Приедут и Табунцы, и Остапишины, и Иван Данилович Демидов».

Я уже знаю, кто эти люди и в моем воображении рисуется картина…

Катакомбы спят, спят тяжелым сном. Обвалы, воронки, прищурились от времени глазницы-входы в подземелье. Молчат каменоломни. Но вот среди камней показались два паренька. В руках одного из них пила и фонарь. Это Валерий Лукьянченко. Ребята скрылись под землей. Прошли метров триста по холодному и темному коридору. Остановились у глухой стены, заметили трещину, вставили пилу… Раз, два, три… Часть стены рухнула, образовав широкий лаз…

Вошли в отсек. Он не имел выхода. Посветили фонарем и попятились…

За столом, уронив голову на подложенные руки, сидел человек в кавалерийской папахе. Рядом кровати, на них лежали умершие бойцы, и на полу трупы бойцов и командиров. Сосчитали — двести. Обратили внимание на командирскую сумку, которая лежала на груди, под руками у бойца.

Около двадцати пяти лет они тут лежат. Кто эти люди? Бойцы Аджим-Ушкая подземного. В сумке нашли список личного состава. Валерий читает: лейтенант Остапишин Андрей Сергеевич, рядовой Табунец Захар Владимирович, младший политрук Демидов Иван Данилович, Ярофеев Иван Егорович, младший политрук Шепталин Иван Федорович, сержант Силыч Федор Артемьевич, младший лейтенант Саенко Николай Степанович, рядовой Карацуба Леонид Григорьевич…