Бедность научит воздержанию, болезнь — заботе о здоровье. Нет несчастья, которое не предвещало бы радости.

Поэтому постигший истину человек не отделяет радость от огорчения, но забывает и о том, и о другом.

Если твой слух уподобится ущелью, которое вбирает в себя ветер и ничего не удерживает, «истинное» и «ложное» перестанут для тебя существовать.

Если твое сознание уподобится озаренному лунным светом пруду, который отражает все образы и ничего в себе не таит, ты забудешь и о других, и о себе.

Те, кто погряз в мирской суете, опутаны мыслями о славе и выгоде, но в один голос клянут этот мир, называя его «грязным светом» и «океаном страданий». Им не ведомы ни белизна облаков, ни синева гор, ни проворство ручья, ни твердость камня. Они не знают, что цветы улыбаются птичьему щебету, а долины подхватывают песни дровосеков. Они не знают, что мир не грязен и что в океане жизни нет страданий, и лишь их собственное сердце покрыто грязью и отягощено заботами.

Созерцать наполовину раскрывшиеся цветы, а за чашей вина лишь слегка захмелеть доставляет удовольствие. Вид осыпающихся цветов и разнузданного пьянства неприятен.

Ко всему законченному и доведенному до крайности следует относиться с большой осторожностью.

Горные травы никто нарочно не' поливает. Диких птиц никто не кормит. Но на вкус они душисты и нежны.

Когда мы научимся не связывать себя условностями светской жизни, разве не очистимся мы и от ее зловония?

Прежде чем растить цветы и сажать бамбук, любоваться журавлями и наблюдать за рыбами, обрети в себе покой.

Если же просто переселиться в красивую местность, окружить себя прелестными вещами, судить понаслышке о конфуцианской мудрости и твердить со слов Будды о пустоте всего сущего, что же тут изысканного?

Мужи горных лесов терпят лишения, но без усилий предаются возвышенным думам.

Крестьяне, работающие в поле, грубы и неотесанны, но не теряют природной непосредственности.

Лучше умереть в глуши, сохранив чистоту духа и тела, чем потерять себя в обществе рыночных торговцев.

Не предназначенное тебе счастье, неправедное приобретение, не уготованная творцом всего сущего удача — это все западни, расставленные миром для людей. Если, натыкаясь на них, не задирать кверху нос, непременно их обойдешь.

Наша жизнь, по сути, — кукольное представление. Нужно лишь держать нити в своих руках, не спутывать их, двигать ими по своей воле и самому решать, когда идти, а когда стоять, не позволять дергать за них другим, и тогда вознесешься над сценой.

Каждое совершенное дело наносит нам ущерб, оттого в Поднебесной бездеятельность всегда почиталось за счастье.

Когда-то один человек сказал в своих стихах: «Дав совет государю, не проси себе знатный титул. Победа в одном сражении дается ценою гибели тысяч людей» [239]. Сказано и так: «Если в Поднебесной царит вечный мир, не жаль, коли в ножнах заржавеют мечи».

Помните об этих словах, и тогда воинственные настроения в мире сами собой растают, как лед на солнце.

Похотливая женщина из-за любви к мужчинам становится монахиней. Пылкий человек из-за своей запальчивости уходит в монастырь. В благопристойном доме часто гнездятся блуд и распутство. Так уж устроен мир.

Если среди вздымающихся до небес волн люди, сидящие в лодке, сохраняют спокойствие, то и те, кто оказался за бортом, не потеряют самообладания. Если среди веселья и довольства люди, сидящие за одним столом, кричат и бранятся, все вокруг потеряют стыд.

Хотя благородный муж не чурается обыденных дел, сердцем он странствует вне людских путей.

Немного сократить человеческую жизнь — значит немного стать свободней от мира. К примеру, сократив свои визиты, сможешь избавиться от лишних волнений. Если будешь реже говорить, будешь реже ошибаться. Если будешь меньше размышлять, меньше будешь тратить душевных сил. Если обуздаешь свой рассудок, сможешь вернуться к первозданной полноте жизни. Тот, кто хочет, чтобы дни были не короче, а длиннее, поистине навлекает на себя лишнюю обузу.

Морозу и жаре в природе противостоять легко, а горячность и холодность в человеке искоренить трудно.

Даже если искоренить горячность и холодность в человеке легко, трудно устранить лед и пламя в собственном сердце.

Когда устранишь лед и пламя внутри себя, не будешь знать недовольства, и весна станет твоей вечной спутницей.

Не обязательно держать в доме лучший чай, но чайник не должен стоять без дела. Не обязательно искать свежее вино, но кувшин не должен быть пуст.

Неукрашенная цитра, даже не имея струн, рождает гармонию [240]. Пастушья дудка, даже не имея отверстий, исторгает сладостный напев.

Если тебе трудно превзойти Фу Си [241], ты можешь по крайней мере стать товарищем Цзи Кана и Жуань Цзи [242].

Буддисты говорят о зависимом характере существования [243]. Конфуцианцы толкуют об удовлетворенности тем, что имеешь [244]. Эти принципы есть тот челн, на котором мы переправляемся через океан жизни.

Путь наш необозрим. Если мы захотим заранее его просчитать, мы ввергнем себя в бесконечный хаос мыслей. Если будем спокойно принимать все, что с нами происходит, мы непременно достигнем берега.

Автор этого, пожалуй, самого чарующего собрания изречений — малоизвестный литератор Чжан Чао, имевший литературное имя Синьчжай. По всей видимости, этот человек никогда не состоял на государственной службе и прожил всю жизнь как вольный ученый и литератор в своем домике на Желтой горе в окрестностях Янчжоу, что в нижнем течении Янцзы — города богатых купцов, красивых женщин и артистической богемы. Кажется, Чжан Чао был большим любителем путешествий и имел много друзей в литературных кругах того времени. Во время веселых встреч с друзьями рождались и обсуждались изречения, которые составили впоследствии эту книгу. Кстати сказать, вошедшие в сборник отзывы друзей Чжан Чао о его суждениях — тоже, как мы уже знаем, часть давней литературной традиции, примета определенной духовной школы.

Судя по некоторым высказываниям друзей Чжан Чао, собрание его заметок было в основном завершено к 1698 году, а создавалось оно в течение десяти лет. В этой книге, по отзыву друга автора, «говорится о том, о чем другие не могут говорить, и рассказывается о том, о чем еще никто не рассказывал».

Оригинальный текст книги содержит в общей сложности 219 сюжетов. В русском переводе опубликованы 180 из них, то есть опущена примерно пятая часть суждений, содержание которых слишком специфично.

Как легко убедится читатель, темы сюжетов очень разнообразны: здесь и заметки о литературе, и назидательные сентенции, и всевозможные жизненные наблюдения — о людских нравах и мире природы, развлечениях и занятиях на досуге, дружбе и женщинах. Вся книга проникнута эстетическим пафосом: она написана человеком, который умеет находить и ценить удовольствия в жизни. Впрочем, поклоняясь всему прекрасному в окружающем мире, Чжан Чао и его друзья при каждом удобном случае с удовольствием отмечают неразрывное единство красоты и добродетели. Они настолько же эстеты, насколько и моралисты. И это единство эстетики и морали — очень характерная особенность всей афористической словесности Китая.