И — чуть не ослеп!

Если бы не ограниченная пропускная возможность сенсоров и экрана, ослеп бы точно. Над равниной прошлась молния плазменного заряда. Еще и еще... В призрачном, трепещущем свете рельефно обрисовались склоны немыслимо далеких хребтов.

И грянул гром.

Тот из Големов, что был ближе всего к кораблю, превратился в столб светлого огня. Небо, словно подброшенное потоками ослепительного света, ушло вверх. Стало бездонной пропастью, наполненной пламенем. Гневными, огненными облаками. «Саратогу» качнуло. Взвыли моторы гидропривода домкратов опорной системы, не давая башне корабля рухнуть под ударом взрывных волн. Пол тяжело завибрировал под ногами.

Второй и третий Големы исходили в небо ясным, неземным огнем. А тяжелые плазменные пушки боевых глайдеров посылали новые и новые заряды — туда, в уже невидимого Кэну противника.

«Да что ж это они — своих мочат?!» — с остолбенелым недоумением думал он, машинально прикрывая голову, на которую, казалось, вот-вот посыплются раскаленные обломки металлокерамики.

А потом все кончилось. И тишина вернулась с потревоженных небес. Она всегда приходит в конце — тишина...

Только догорали — странным, бездымным огнем — шесть костров, которыми стали всесильные еще несколько минут назад Големы. И медленно остывал, меняя сочащийся из него свет с оранжевого на алый, потом на темно-бордовый, один из глайдеров, «проглотивший» все-таки ответный заряд — напоследок — от кого-то из мегароботов. Корпус машины был вспучен, снесенная напрочь башня, постепенно остывая, косо торчала из грунта метрах в двадцати поодаль.

Ребятам не повезло.

А Нелюдь исчезла. Кэн так и не понял — сквозь землю ли канул этот парад уродов, по воздуху ли унесся, или просто исчез из его замороченного гипнополем воображения, как страшный, предутренний сон... С Нелюдью, говорят, всегда так...

А от двух уцелевших машин в свете прожекторов, не торопясь и сигналя руками «я свой!», шли к «Саратоге» люди... Не совсем похожие на привычных взгляду Кэна людей, смахивающих на одичавших эльфов. Кто во что одетые. Они смахивали на кого-то, уже хорошо знакомого Кэну — на Гана с Фором... Люди Чура? Но Кэн хорошо это знал, те не расстаются со своими хвалеными Мечами. А у этих Мечей не было. Разное виднелось в их руках и болталось у них на ремнях — бластеры, разрядники, реактивные гранатометы и бог весть что еще. Только Мечей не было у них.

А опережая эту неторопливую рать, слегка косолапя, вперед, прямо к слабо мерцающему куполу защитного поля уверенно двигалась громадная — со старой работы дубовый шкаф — крепко сбитая фигура.

Кэн удивленно крякнул. Но уж тут ошибиться он никак не мог. Сколь невероятной ни казалась бы такая встреча. Потянувшись к пульту, он отключил защиту корабля, поднялся и, прихрамывая и постанывая, стал спускаться вниз — прочь от осточертевших ему клавиш, индикаторов и дисплеев.

Усталость превратила его из неустрашимого борца в жалко шкандыбающего инвалида. С трудом навьючив на себя оба рюкзака с добычей, он уже забрался было в лифт, ведущий прямо к выходным тамбурам, но, неожиданно для самого себя, остановился, сбросил один из рюкзаков и, чертыхаясь и постанывая, отправился снова в бар.

В его планы не входило «догрузиться» спиртным, хотя и это не помешало бы. Нет, цель его была гораздо более альтруистичной и нелепой.

В баре он не без труда отыскал Борку, прикорнувшего в углу за стойкой на ворохе одноразовых полотенец. Так, сонного, он и попытался запихнуть его в рюкзак. Не просыпаясь, любимец Роже Чадовича выразил Кэну свое крайнее неудовольствие таким обхождением. Кэн обреченно махнул рукой, расчистил в рюкзаке место, выбросив на пол солидную пачку ассигнаций Дельфийского банка Республики Курриолла и пару упаковок засушенного «лотоса нимф». Благоустроив таким образом четвероногого друга, он прихватил с витрины бутыль «Смирновской» и вернулся к лифту.

Он поспел как раз вовремя: слегка запыхавшийся, рослый и широкоплечий детина чуть не сбил его с ног, не сумев притормозить перед обрезом аппарели. Чтобы не рухнуть на покрытый редким снежком камень скалистого ложа, он, еще не узнав Кэна, схватил его в охапку и чуть не раздавил в своих медвежъих объятиях. Отодвинув же немного и повертев перед собой, остолбенел.

Настала его очередь удивляться.

— Господь всемогущий и пресвятые угодники! — молвил детина, — Так то ж ты — хрен летучий, летун хренов — Кэн Кукан собственной персоной!

— Вот что, Шишел... — устало отозвался полупридушенный Кэн, сбрасывая с себя рюкзаки и присаживаясь на один из них. — Мы ж на Океании вроде сойтись договаривались... Кой же черт понес тебя сюда? Как ты меня тут вычислил?

— Да не вычислял тебя никто! — сердито загудел Дмитрий Шаленый по кличке Шишел-Мышел. — На хрен ты кому сдался, кроме уголовного розыска, — вычислять тебя... А в краях этих я и воистину по его — рогатого — милости...

Тут Шишел тяжело вздохнул и, подвинув к себе второй рюкзак, тяжело опустился на него.

— От своих я отбился напрочь... Так что мне теперь капусты уймища необходима... Чтоб вычислить их да наверстать... Да добраться...

В голосе его звучала неподдельная тоска. Такое Кэн слышал впервые.

— Слушай, Шишел, — озадаченно начал он, приглядываясь к странному народу с глайдеров, что постепенно подтягивался поближе к «Саратоге» и занимал что-то типа круговой обороны вокруг нее. — От каких «своих» поотстал ты? Ты ж сроду ни с кем надолго не корешился! Что за новости пошли? И что это за вояк ты сюда притащил?

— Это...

Шишел тоскливо окинул взглядом неполные две дюжины вооруженных туземцев, обступивших «Саратогу».

— Хороший это народ, Кэн. Да только вконец пропащий... Отверженные это. Толком я не вник еще, но, в общем, те это, которых здешние... Как их — «чуряне» аль «чуровцы»...

— Люди Чура, — подсказал Кэн.

— Господи, с понтом-то каким... — вздохнул Шишел. — Так вот, эти самые люди этих моих друзей к чертям собачьим из своих колодцев повыгоняли за разные грехи. Вроде того, что Мечи они свои понапотеряли... И все такое. Тут им бы всем и попередохнуть — с холоду да с голоду... ан нет: живут курилки. В замках заброшенных ютятся, с Нелюдью воюют... Вот теперь корабликом этим, — он кивнул на «Саратогу», — поживиться надумали. Благо он нам как снег на голову сверзился. Только вот чуть на друзей этих не напоролись... С того света которые...

— Из Тартара... — поправил Кэн.

— Один черт... Одним словом, чтоб это все грабежом не смотрелось, ты своим передай — ну, капитану и всем там на кораблике, — что за спасение от напасти они нам задолжали малость...

Шаленый ткнул рукой в сторону вишневым светом светящейся груды металла, еще совсем недавно бывшей штурмовым глайдером.

— Как-никак мы девятерых человек потеряли. И не самых плохих человек...

— Там, на корабле, нет никого... — отмахнулся Кэн. — И считай — ничего...

— Ну ты даешь, хрен летучий! — восхитился Шишел. — Так ты, выходит, кораблик-то этот — того... В угон увел?!

— Это — история долгая... — вздохнул Кэн... — И на кораблик этот рот не разевайте... Здесь на орбите крейсерочек болтается. И именно за этой посудиной и приглядывает... На борт сейчас тоже соваться не след. Ничего там нет, говорю. Все стоящее — здесь. — Он похлопал по туго набитому рюкзаку. — Половину забирай и делись со своими... А мне сейчас главное отсидеться, покуда все не уладится... А остальное нам с тобой на дорогу до Океании сберечь надо. Нам теперь — только туда и дорога. Мне вот только с «Химмеля» ксиву свою выручить. А там...

— Идет, — хлопнул по колену Шишел. — На месячишко мы тебя тут в подземелье укроем. А там — сообразим...

— Так все ж таки, как ты в эту компанию запал? — недоуменно потряс гудящей головой Кэн. — Они тут тебя вроде уважают...

— Так ты вроде и не в курсе про историю эту — со звездолетом Предтечей? Который с Малой Колонии — с Квесты — угнали?

— Так то на самом деле было? — устало поразился Кэн.