Подобно тому, как в центральном органе разведки Главного штаба не было определенного, точного и ясного представления о том, как организовать и вести разведку и какие конкретные задачи ей ставить, так и штабы военных округов этими вопросами не задавались. Кое-что делали, кое-кого посылали и кое-какие сведения получали. Приемы и способы разведки практиковались те же, что и в Главном штабе. Лишь изредка, случайно, по своей собственной инициативе, на свой страх и риск, кто-либо из офицеров разведывательной службы штаба того или иного округа предпринимал какой либо самостоятельный шаг по добыче секретных сведений и документов.

Штабы военных округов в своей разведывательной работе пользовались всякими возможностями. Они имели своих постоянных тайных агентов из среды иностранных подданных, командировали на рекогносцировки под тем или иным предлогом офицеров генштаба, организовывали кражи документов посредством подкупа солдат соседей, опрашивали дезертиров армий соседей, купцов, возвращавшихся с полевых работ рабочих и т. д. Но все это носило случайный характер.

Пристраивать руководителей агентуры штабов западных округов к консульствам или другим официальным русским учреждениям заграницей можно было лишь с высочайшего разрешения в каждом отдельном случае.

До 1903 года штабы военных округов не имели также права непосредственно сноситься с официальными военными агентами. В ноябре 1903 года было утверждено новое "положение о письмоводстве в военном ведомстве", в котором вопрос о непосредственном отношении штабов военных округов с официальными военными агентами был изложен в следующей редакции:

"Когда войскам встречается надобность в содействии наших военных агентов за границей, то с просьбами об этом следует обращаться в окружные штабы, начальники которых, в зависимости от содержания вопроса, сносятся с военными агентами или сами непосредственно, или через Главный штаб".

Но, несмотря на это "положение", Особое делопроизводство все время старалось препятствовать непосредственным сношением с военными агентами не только войсковых частей, но и штабов военных округов, настаивая, чтобы все сношения происходили лишь через Особое делопроизводство.

Довольно полную картину результатов разведывательной работы штабов военных округов дает следующая ведомость за 1903–1904 гг., составленная в Главном штабе в марте 1905 года:

Как видим, хотя ничего особо существенного по разведке штабы военных округов и не давали, все же они дали больше, чем непосредственная агентура Главного штаба. Судя по сводке Главного штаба, лучше всех как будто бы работал штаб Киевского военного округа, давший несколько ценных мобилизационных документов австрийской армии. Однако, весь вопрос в том, являлась ли эти документы подлинными или подложными, дезинформационными? Со слов Сухомлинова[16]нам известно, как разведчики штаба Киевского военного округа попались на следующую удочку австрийской контрразведки.

Недалеко от русской границы, в Злочеве был расположен штаб австрийской кавалерийской бригады, развертывавшейся в военное время в дивизию. Бригада ушла в лагерный сбор из Злочева, оставив для охраны штабного имущества лишь караульную команду, в которой находилось много славян. Караул перепился "замертво", а в это время несгораемый шкаф, в котором хранились секретные документы, был взломан, и все дело по мобилизации похищено русскими разведчиками.

По словам Сухомлинова, «особенно, ценны были, между прочим, маршруты следования австрийских подрывных частей для разрушения наших железных дорог. Конечные пункты оказались избранными очень удачно, несомненно, по рекогносцировкам опытных австрийских разведчиков.»

Материал этот давал возможность значительно пополнить и частично исправить сборники сведений о неприятельской армии. Когда я об этом подробно докладывал, Драгомиров (командовавший Киевским военным округом, а Сухомлинов в то время был его начальником штаба. — К. 3.) мне сказал:

— Ну, вот, видишь, разве это не лучше того осетра, которого ты собирался ловить на Урале? Ну, вот что, братишка, — забирай это все и вези в Петербург Сахарову, — утри им там нос и пусть увидят, как в Киеве умеют работать…

Это ликование Драгомирова и посылка начальника штаба в Петербург показывает, как редки были такого рода секретные документы в жизни русского военного ведомства.

Как в штабе Киевского военного округа, так и в Главном штабе все были так обрадованы этой добычей, что никому даже в голову не приходило поинтересоваться, подлинные ли это документы. Обстановка их добычи была настолько реальна и правдоподобна, что ни у кого никаких сомнений не вызывала.

Уже после войны 1914–1918 г. мы случайно узнали от одного из участников с австрийской стороны в этой комбинации, что австрийская контрразведка подготовила все содержимое несгораемого шкафа из дезинформационных документов и незаметно помогла русским разведчикам устроить нападение на этот шкаф, с целью создать большую правдоподобность этого нападения, чтобы русские поверили похищенным документам.

Как видим, расчеты австрийцев вполне оправдались.

Ассигнования на агентурную разведку до русско-японской войны. — Распределение ассигнованных сумм. — Расходование денег не по прямому назначению, несмотря на мизерность ассигнований.

До русско-японской войны Главному штабу отпускалось на ведение разведки по 113.650 рублей золотом в год, по статье сметы военного ведомства, носившей название — "на известное его императорскому величеству употребление" и 149.420 руб. золотом по интендантской смете на содержание официальных военных агентов, их путевые, телеграфные, почтовые, канцелярские и пр. расходы.

Сумма (113.650 рубл.), отпускавшаяся на ведение, агентурной разведки, распределялась следующим образом:

Помимо этих сумм, штаб Туркестанского военного округа получал ежегодно на разведку по интендантской смете еще 20.000 рублей.

'В 1895 году командующий Кавказским военным округом получил высочайшее соизволение" на выделение этой суммы в свое распоряжение на ведение разведки в Турции и Персии. Таким образом, 50 % из всей секретной сметы шло только одному округу. Главный штаб, а потом и Генеральный штаб, несколько раз пытались добиться отмены этого нелепого "соизволения", но ничего из этого не вышло.

Казалось бы, что суммы эти были до того мизерными, что их никак не могло хватить на расходы по агентурной разведке. На самом же, деле была совершенно иная картина. Почти во всех округах получались остатки, несмотря даже на то, что деньги расходовались иногда не по своему прямому назначению (бывали расходы на содержание часовен, покупку венков для умерших архимандритов и пр.).

Такова в общих чертах была постановка, организация и работа разведки и результаты этой работы до начала русско-японской войны. С такой разведкой русская армия выступила на войну с Японией. Русская армия не знала Японии, не знала ее армии. Больше того, она имела о ней совершенно ложное, извращенное представление. Только благодаря ложным и бравурным донесениям официальных и тайных агентов русской разведки и могла зародиться уверенность в легкости победы над японцами, в том, что "шапками их закидаем".

Виновным в этом был русский Главный штаб. Он не позаботился об упорядочении дела разведка, о сборе верных сведений, не позаботился также о создании разведки на театре военных действий.