"Не ходи"

"Почему это?"

"В другой день. Не сегодня"

Габ легонько подпихнул меня, и я, наплевав мысленно на вредного призрака, пошла вперед. А точнее, вверх, а Анна за нами не последовала. Я вспомнила ее слова о том, что "неживым" хода в лаборатории нет - ну это и к лучшему.

Лестница казалась какой-то слишком уж долгой для относительно приземистого дома, в какой-то момент я потерялась в пространстве - поднимаемся мы или спускаемся..?

Похоже, подъем каким-то невероятным образом действительно перешел в спуск, а на меня снова стали давить стены узких проемов - каждой из них можно было коснуться, просто вытянув руки в стороны. Мы шли, шли и шли, ноги листали ступени, как страницы.

Бесконечная закрученная лестница неожиданно заканчивается коротким переходом и очередной дверью, а воздух ощутимо холодает. Я оборачиваюсь и пару мгновений смотрю на Габриэля - серьезного, собранного и еще...что-то еще. Его очки поблескивают в свете моего пламени, совсем тусклого - не хочу тратить силы понапрасну. Габ внезапно протискивается мимо меня и открывает дверь - да это просто Академия дверей какая-то, прости, небо.

На миг парень застывает в проходе, потом оборачивается ко мне, и по его лицу я понимаю, что он увидел.

Мы заходим в помещение одновременно, стараясь прислушаться, присмотреться, даже принюхаться - но там темно и тихо. Силуэты разноколиберных аквариумов - или что это такое - пламя словно бы огибает, так что содержимое стеклянных кубов и паралеллепипедов не разглядишь. А вот запах присутствует. Сладковатый, неприятный, хотя тошнотворным тоже не назовешь.

"Не ходи" - вспомнился голос призрака. Меня она, как и всех девушек, не любит, но вот Габриэля... "В другой день. Не сегодня". А что вообще сегодня за день? Понедельник, да, точно. Явно нехороший день... Март. Двадцать третье марта, если быть точным. Двадцать третье марта...

Сразу же вспомнилась комната в родовом поместье Лаэнов, исписанная цифрами "24", местами кровью. Да при чем тут это вообще?! Еще двадцать третье, и проклятие ректора -или как там это назвать - нас не касается совершенно. Сейчас мы просто посмотрим, что здесь - и быстро уйдем.

Мы ходим между внушительных резервуаров, до краев наполненных черной жижей - или все же обычной водой, просто мутной? Теперь я не верю собственной памяти и собственному зрению - с чего бы это я решила, что внутри находились какие-то там "тела"? Ничего разглядеть невозможно. Может быть, там в глубоком стазисе плавают какие-нибудь огроменные рыбины, жизненно необходимые для практики второго курса?

Мы обходим весь зал - довольно большой, но не находим там больше ничего интересного. И тогда я решаюсь, сжимаю легонько плечо Габриэля и киваю на ближайший "аквариум".

И Габриэль понимает меня без слов.

***

Он поворачивается к ближайшему кубу и вытягивает руки, почти касаясь стеклянного бока куба. Вода - или что там такое - приходит в движение, медленное, словно бы ленивое, тяжелое. Габ бросает на меня быстрый взгляд, немного удивленный, как мне отчего-то кажется в полумраке. Словно бы... вода реагирует не так, как он бы того хотел. Не так, как должна реагировать.

Даже если это и не вода - любая жидкость должна слушаться мага с водной стихией. Ведь так? Дело не в составе, дело в структуре - говорил нам сэр Алахетин на занятиях по стихийной магии. - Маг воздействует прежде всего на структуру...

Между тем темное нечто в кубах колышется все сильнее, однако - не выплескивается, и я опять не понимаю, это заслуга Габриэля или какой-то каприз таинственной жидкости.

Внутри куба начинается подлинный шторм. Никогда не была на море, но в некоторых книгах, которые я читала в школе, были замечательные иллюстрации... Интересно, был ли на море Габриэль?

Темная жидкость словно выстреливает под потолок - и все же не расплескивается, а так и зависает столбом. И тут я понимаю, что внутри действительно кто-то - или что-то - есть. От волнения пламя на руке вспыхивает ярче. Больше всего лежащее на дне аквариума нечто напоминает какую-то искривленную человеческую фигуру, скелет, обтянутый тонкой коричневой кожей. Вот только у этой фигуры явно есть лишние части, мешающие однозначно причислить ее к человекоподобным - вдоль того, что условно можно определить как "спина" торчат острые, чуть ли не ежиные иглы, длиной в мое предплечье. Темная жидкость опускается вниз, мягко, словно одеялом, прикрывая тело, а потом, безо всякого предупреждения, вверх взмывается содержимое другого куба...а затем еще и

еще.... на дне каждого из них мы видим уродливые, неестественные очертания,

напоминающие творения сумасшедшего кукольника. Одно из тел неестественно скомкано в узел, из которого торчат руки и ноги, другое выглядет обычно - если не считать чудовищно раздутой головы, у третьего есть некое подобие кожистых крыльев. Я моргаю, дикие, отвратительные видения кажутся бредом, плодом ошибки усталых глаз, искажающего воздействия темноты. Я понимаю, что надо уходить, что отведенный на исследование час на исходе - и почему-то не ухожу.

Габ хватает меня за рукав и тянет назад. Действительно, нужно идти. В темноте мы не разглядим сейчас ничего более того, что уже увидели. Надо уходить и побыстрее. Ничего хорошего здесь не происходит.

Последний водяной столб аккуратно опускается назад, на очередное тёмное искажённое тело, черновой рисунок реальности. Я вижу, как у Габа дрожит от напряжения жилка на шее. И вдруг, словно выскользнув из влажных пальцев, тёмная цилиндрической формы жидкость внезапно срывается водопадом, ударяется о жуткое существо, дно, стеклянные стенки - и стенки идут трещинами, с невероятной скоростью бесшумно расползаются паутиной. Еще миг - и стеклянный куб практически беззвучно взрывается. Стекло, темная жижа разлетаются повсюду, я отпрыгиваю, но крошки и капли все равно попадают на ботинки и плащ.

Существо - или кто бы то ни было - остается лежать посреди стеклянных осколков. Оно не очень большое, но длинное, с чрезмерно вытянутыми узкими руками и ногами, лежащими, как плети, изогнутыми под невероятными углами. И в неверном свете переодически пропадающего огня на моей ладони я вижу, как грудная клетка человекообразного монстра начинает медленно и высоко вздыматься.

Мы с Габриэлем отступаем назад - и о взрыве очередного куба понимаем скорее по воздушной волне, чем по звуку - никаких звуков нет, хотя этого просто не может быть. Мне хочется затрясти головой, чтобы стряхнуть онемение, навалившуюся глухоту -только этого еще не хватало.

Кубы взрываются один за другим, но ни стекла, ни капли не попадают на нас больше - мне трудно сказать, как Габ делает это, но его рука, в которую я вцепилась, просто ледяная.

Нас окружает плотный круг черной и - при ближайшем рассмотрении маслянистой -жижи. Мы стоим в этом кругу, словно колдуны из страшных историй на ритуале. Путь к отступлению отрезан - прямо напротив лестничного прохода копошится, приподнимаясь на вывернутых суставах очередная тварь. Волосы - или шерсть - ржавые, густые, мокрые -неравномерно покрывают тело.

Твари не проявляют агрессии. Они словно звери, приходящие в себя после долгой спячки

- ворочаются, пошатываются, натыкаются на углы. Мне слишком плохо видно в слабом свете пламени, я не могу сказать, есть ли у них глаза, но, однозначно, встречаться с ними ближе нам не стоит. Сила, управляемая Габриэлем, защитила нас от стекла и капель, но вряд ли поможет от этих. Их слишком много - полтора десятка? Можно попробовать прорваться мимо, пока твари не пришли в себя, но все внутри меня протестует, сжимается. Сказать по правде, мне невыразимо жутко - не от возможной опасности, а от этой невыносимой инаковости спрятанных в подземельях уродцев.

Свет вспыхивает неожиданно, яркий, неестественно-белый, и я в первый момент не испытываю ничего, кроме инстинктивного облегчения - я безмерно устала от постоянного поддержания огня, но главное - почему-то кажется, что при свете ничего плохого или страшного произойти не может, что все сейчас разрешится, может быть, это пришел Ларс, может быть, это всего лишь куклы, может быть...