Но теперь ее час пробил. Сама она не хотела этого, но сопротивляться не могла. Огромный океан ее внутреннего мира выталкивал на поверхность, уносил могучими волнами маленькую ее частичку ради великой цели.

Творившиеся в ней перемены давались ей нелегко, но вскоре наступила радость – как у всякого, кто сбрасывает маску. Впервые за долгие годы она оказалась так близко от Геи.

Она радостно вспомнила одно животное, форму жизни, которая так нравилась ей, когда она маленькой девочкой жила на Гее. Поняв чувства этого существа как свои собственные, она ощутила еще острее происходящие с ней метаморфозы. Она ощутила себя бабочкой, выходящей из кокона.

Стор Гендибаль сурово, не отрываясь, смотрел в глаза Суры Нови. Он был настолько поражен, что на мгновение ослабил соединение с сознанием Мэра Бранно. Но ничего ужасного не случилось – он получил поддержку, на которую вовсе не рассчитывал.

– Что тебе известно о Советнике Тревайзе, Нови?

И тут же, потрясенный тем, как видоизменилось ее сознание, в ужасе прокричал:

– Что ты такое?!

Он попытался схватить и удержать ее сознание, но обнаружил, что это ему не под силу.

Трагическая тень промелькнула по лицу Нови.

– Господин, – начала она и тут же поправилась: – Оратор Гендибаль, мое настоящее имя – Сурановирембластриан, и я с Геи.

Вот и все, что она сказала словами, а Гендибаль, охваченный дикой яростью, до предела усилил свое ментальное излучение и ударил по ее сознанию так, что ему показалось, будто кровь вскипела у него в сосудах! Ничего не вышло – она умело и решительно отвела его удар. Но сознание свое не закрыла. Не могла или не хотела?

Он заговорил с ней так, как говорил бы с другим Оратором:

– Ты сыграла свою роль, затащила меня сюда, предала… Ты одна из тех, кто породил Мула.

– Мул – предатель, Оратор. Я / мы – не Мулы. Я / мы – это Гея.

Вся сущность Геи была передана ему кратко и полно – гораздо подробнее, чем можно было передать словами.

– Целая живая планета… – пробормотал Гендибаль.

– Да, и обладающая ментальным полем, которое гораздо сильнее вашего отдельного. Прошу вас, не сопротивляйтесь этой силе. Мне бы не хотелось, чтобы вам был причинен вред.

– Даже как живая планета вы не сильнее, чем мои соратники с Трентора. Мы тоже живая планета, если на то пошло.

– Вы всего-навсего ментальное сообщество, всего несколько тысяч людей, Оратор, и вы не можете рассчитывать на поддержку своих товарищей, я ее заблокировала. Проверьте – убедитесь сами.

– Что ты собираешься делать, Гея?

– Думаю, Оратор, вы можете по-прежнему называть меня Нови. Да, я сейчас действую от имени Геи, но для вас я – Нови.

– Так что ты собираешься делать, Гея?

Послышался ментальный эквивалент печального вздоха. Нови ответила:

– Мы сохраним тройственное перемирие. Мы будем удерживать Мэра Бранно через ее экран, я помогу вам в этом, и мы не устанем. Вы, вероятно, будете удерживать мое сознание, а я – ваше, и оба мы не устанем от этого. Так все и останется.

– И до каких пор?

– Я вам объяснила: мы ожидаем Советника Тревайза с Терминуса. Только он разорвет эти цепи. Так, как он решит.

Компьютер на борту «Далекой Звезды» обнаружил поблизости два корабля. Тревайз наблюдал за обоими на плоском экране.

Оба корабля были производства Академии. Один был точной копией «Далекой Звезды» – корабль Компора, без сомнений. Другой – больше и мощнее.

Тревайз обернулся к Блисс и спросил:

– Ну что происходит? Теперь ты можешь меня просветить?

– Да! Не волнуйся. Они не сделают тебе ничего плохого.

– Вот интересно – почему это все так уверены, что я просто весь дрожу от страха? – ехидно поинтересовался Тревайз.

– Пусть она говорит, Голан, – вмешался Пелорат. – Не кричи на нее.

Тревайз шутливо поднял руки вверх.

– Не буду кричать. Говорите, леди.

Блисс сказала:

– На большом корабле находится правительница вашей Академии. С ней…

Тревайз удивился не на шутку.

– Правительница? Что – старуха Бранно?

– Уверена, ее титул звучит не так. Но она женщина, это верно.

Блисс помолчала немного, как будто внимательно прислушивалась к голосу великого организма, частью которого была.

– Ее имя Харлабранно. Немного странно – имя всего из четырех слогов, когда она занимает такой высокий пост в своей стране, но, вероятно, у негеян свои привычки.

– Думаю, – сказал Тревайз, – тебе можно называть ее «Брани», если тебе так больше нравится. Но что она тут делает? Почему не сидит на… Все ясно. Гея и ее сюда приволокла. Зачем?

На этот вопрос Блисс не ответила.

– С ней, – продолжала она, – Лайонокоделл, пять слогов, хотя он ее подчиненный. Должное уважение явно отсутствует. Он важный чиновник в вашем мире. С ними еще четверо, они умеют владеть и управлять оружием. Сказать их имена?

– Нет. Я так понимаю, что на втором корабле находится Мунн Ли Компор и представляет Вторую Академию. Так вы сюда обе Академии вытянули… Зачем?

– Не совсем так, Трев… то есть Тревайз.

– Ой, да ладно, пускай будет «Трев», не рассыплюсь.

– Не совсем так, Трев. Компор покинул этот корабль, и его сменили двое людей. Один из них – Сторгендибаль – важный деятель Второй Академии. Его называют Оратором.

– Важный деятель? Вероятно, обладает ментальной силой?

– О да. Очень могучей силой.

– Ты справишься?

– Конечно. Второй человек, который находится вместе с ним на этом корабле, – Гея.

– Ваш человек?

– Да, ее зовут Сурановирембластриан. Хотя, не будь она так долго вдали от меня/нас, ее имя теперь было бы длиннее.

– Способна ли она выдержать схватку с важным деятелем Второй Академии?

– Его удерживает не она сама, а вся Гея. Она / мы / я способны уничтожить его.

– Она это и собирается сделать? Уничтожить его и Бранно? Что это значит? Гея хочет разбить обе Академии и основать собственную Галактическую Империю? Ренессанс Мула? Да это почище Мула будет…

– Нет, нет, Трев. Только не волнуйся. Тебе нельзя. Все трое находятся в неразрывной связке. Они ждут.

– Чего?

– Твоего решения.

– Снова здорово… Какого решения? Почему моего?

– Прошу тебя, Трев, – сказала Блисс. – Скоро все объяснится. Я / мы / она сказали тебе ровно столько, сколько могли пока сказать.

Бранно устало, обреченно проговорила:

– Я совершила ошибку, Лайоно и, вероятно, фатальную.

– Следует ли в этом признаваться? – одними губами спросил Коделл.

– Им известно все, о чем я думаю. Так что говори не говори – хуже не будет. Точно так же им известно все, о чем думаете вы, когда даже не шевелите губами… Надо было дождаться, когда наши ученые доведут мощь экрана до предела…

Коделл спросил:

– Как вы могли такое предвидеть, Мэр? Если бы мы ждали, пока экран укрепится вдвое, втрое, вчетверо, нам пришлось бы ждать вечно. По правде говоря, я очень жалею, что мы сами потащились сюда. Пусть бы такие эксперименты ставились на ком-то другом. Пусть хоть бы на вашем возлюбленном громоотводе.

Бранно вздохнула.

– Я не хотела дать им времени на передышку, Лайоно. Но тут вы попали в точку. Я должна была ждать до тех пор, пока экран не стал бы не пробиваем. Ну, если не совсем непробиваемым, то хотя бы более плотным. Я знала, что пока в нем – большая прореха, но ждать больше не могла. Ждать, пока залепят дыру, – значило ждать, пока истечет мой срок пребывания на посту Мэра, а я так хотела, чтобы все произошло, пока я у власти! Как последняя дура, убедила себя в том, что экран выдержит. Не желала слушать никаких предостережений – ваших, к примеру.

– Мы все еще можем победить, если будем терпеливы.

– Да? Вы можете отдать приказ выстрелить по этому кораблю?

– Нет. Не могу, Мэр. Эта мысль почему-то мне противна.

– Мне тоже. Даже если бы вы или я смогли отдать приказ, никто из команды не сумел бы его выполнить.