— Нет, — Егор не представлял.

— Только холодный, равнодушный, радикально иной, разум… А к нам они лезут, потому что жить хотят. Как все. Тут как раз все просто. — Петр Валентинович сам увлекся рассказом, наклонился к Егору, глядя ему прямо в глаза, словно учитель, втолковывающий двоечнику теорему Пифагора. Зашептал. — Их же не существует здесь. В нашем, настоящем времени. Они там остались, в прошлом. Физически, во всяком случае, они на данный момент во Вселенной отсутствуют. Понимаешь?

Проигнорировав недоуменный взгляд Егора, он продолжал:

— Варяги эти очень давно жили. Миллионы лет назад. Не на Земле, а на другой планете. Может, как раз на той самой Нибиру. А потом…Толком неизвестно, когда и что именно произошло. Сцепились они вроде бы насмерть с кем-то, с кем не стоило, а те им жопу и надрали. Да так надрали, что стерли на хрен с лица… Вселенной. Полностью. До последнего Варяга.

— С кем сцепились-то? — спросил Егор тоже почему-то шепотом. — Типа есть кто-то еще круче, чем Ануннаки?

— Ну, если представить, что Вселенная бесконечна, то получается, что количество разумных существ тоже бесконечно. Также, как и их своеобразная иерархия по степени развития технологий… Как сказал один мудрый товарищ: «Каким бы ты сильным не был, как бы ты быстро не бежал и так далее, всегда найдется тот, кто сильнее тебя и выше прыгает» и что-то там еще… Все логично. Варяги встретили других представителей разума. Чего-то не поделили, решили побыковать, а сомбреро оказалось не по Хуану. Вот и нет Варягов…

— Подожди, Петь! — у Егора в голове «смешались в кучу кони, люди», надо было как-то упорядочить сумбурный поток информации. — У меня три вопроса. Первый — если их когда-то жестоко замочили всех до единого, как они сюда к нам пролезают? Второй — они хотят жить. Или хотели… Зачем им тогда мы? Ты, я, еще, наверное, такие же есть… И третий вопрос — причем здесь на хер шумеры?

Петр Валентинович покивал, как будто, соглашаясь со справедливостью и уместностью заданных вопросов, как профессор на лекции, потом продолжил:

— Отвечаю кратко и по порядку. Потом разъясню. У наших с тобой друзей имеется, а точнее сказать, — имелся некий способ воздействовать на явление, которое мы называем время. Как-то они с ним умудрялись играться. И попадают они к нам из того времени, когда еще живы были. Дальше. Для того, чтобы выжить и не быть распыленными на атомы, им нужны мы. То есть — люди. Не здесь и сейчас, а там, у себя. И приходят они к нам сквозь время, чтобы забрать с собой в свое далекое прошлое. И последнее. Шумеры — это единственная земная цивилизация, заставшая Варягов, так сказать, онлайн. То есть тогда, когда они еще существовали физически.

— Но, если твои Варяги здесь присутствуют в виде проекций, как ты сам говоришь, то забирают они нас с собой тоже, как проекции? — спросил Егор.

— Нет. — усмехнулся Петр. — Забирают они нас полностью. Вместе с телом и душой. Даже вместе с одеждой и вставными зубами… Кстати, в душе-то все и дело.

— Не понимаю.

— Что для тебя есть — настоящее, Егор? — неожиданно спросил он.

— Настоящее? — задумался тот. — Это мир вокруг меня в данный момент времени, скажем так. Вот я тебе сейчас говорю эти слова, это и есть настоящее.

— Нет! — он даже рассмеялся. — Это уже прошлое! А то, что я тебе сейчас скажу — это будущее. Настоящего, как такового, нет, понимаешь? Не понимаешь… — разочарованно произнес Петр и вдруг заговорил стихами:

Помолчал.

— Геометрию с физикой в школе хорошо учил? Я вот не очень, поэтому объясню, как сам все понимаю. Представь себе точку на прямой. Точку, равномерно движущуюся по этой прямой с размерами, стремящимися к нулю. То есть — просто точка, как ни приближай. Эта точка и есть настоящее. В Пакман в детстве играл на тех первых компах? Вот, словно круглая башка со ртом двигается по линии времени, постоянно откусывая куски будущего и превращая их в прошлое. Остановить ее, затормозить, ускорить нельзя. И мы все существуем в этой точке. В этом бесконечно малом кусочке времени. Физически присутствуем. То есть наша душа, или если хочешь — аура или биополе, — создание достаточно эфемерное и может преодолевать сопротивление. Летать в прошедшем, грядущем, в иных мирах, если они есть… Но тело — это наш якорь. Оно крепко впаяно в текущую реальность и движется по прямой внутри этой нашей точки, служа поводком для души. И как бы далеко та не улетела, она никогда не оторвется, всегда будет на привязи, всегда будет связана с нашим временем через физическую оболочку. До тех пор, конечно, пока человек жив. Что происходит потом — я не знаю. Никто не знает, наверное… Я понимаем?

Егор молча кивнул. Не дурак.

— Тут сколько угодно можно фантазировать, — продолжил Петр. — Вместо точки и прямой легко представить очень тонкую линию и плоскость, через которую она движется, словно волна. Если тебе ближе три измерения, то — безразмерную плоскость, парусом плывущую через пространство. Вся бесконечность перед ней — это то, что еще не случилось, бесконечность, которую она оставляет позади — то, что уже произошло. Все это тоже будет образом настоящего. Мне лично больше всего нравится линия, то есть прямая на двухмерной плоскости. Ее координаты равномерно и поступательно изменяются. Часы тикают, время идет. Я, ты, все человечество находимся на этой линии и движемся вместе с ней. Таких линий может быть бесконечное множество. Вчера, месяц назад, секунда вперед. Они всегда параллельны и никогда не пересекутся. Всегда будут отставать или, наоборот, опережать нашу на какую-то миллионную долю секунды, настолько же ничтожно малую, насколько никогда непреодолимую для обычного смертного. Исключение составляют только Черные дыры, но про них сейчас говорить, наверное, смысла нет… Хотя, как вариант способа управления временем, для тех же Варягов, они потенциально возможны. Я не знаю, если честно, как они это делают. Знаю только, что могут поддеть своими гребаными когтями нужные им нити, например, нашу и свою, и соединить на очень короткое мгновение. В миллиарды раз короче, чем снимок фотоаппарата на самой малой выдержке. Соединить и выдернуть нужного им человека в свое настоящее.

— Стоп! — не понял Егор. — Ты же говорил, что наше физическое тело впаяно в реальность. Как они дергают-то?

— Дергают, Егор! — с горечью ответил Петя. — Дергают, да только не первого попавшегося, а… Тут дальше сложно… Дергают людей с «тяжелой» душой. Ну, таких как мы с тобой. Доведенных до ручки, мучающихся, страдающих. Не физически, а именно душевно.

— Эттиму… — вдруг вспомнил Егор. — Духи умерших, но не нашедших покоя!

— О! Тоже изучал? — вскинулся тот. — Не совсем корректный перевод, конечно… Беспокойные, омертвевшие души. Вот так вернее. Тяжелые, как я выражаюсь. Вобщем, чем тяжелее душа, чем больше в ней страха, отчаяния и боли, тем слабее связь тела с миром. Что такое, по сути, суицид? Добровольный уход из жизни. Душа перевесила тело и разум и ушла в свободный полет. А уж энергетическая мощь этой беспокойной души такая, что хватит, наверное, на электрификацию небольшого города тысяч на сто населения… Вот и ждут Варяги, пока душа наберет критическую массу, станет, так сказать, «тяжелее» тела. От самоубийств спасают даже, видишь, чтоб с крючка не сошел раньше времени… А потом — раз! Схлопываются нити, расходятся, а человека нет… Причем не настоящих психов забирают, на хрен они им там сдались, а вот таких… Нормальных вроде, но загнанных жизнью, загнанных самими собой…

Замолчал. Задумался о чем-то своем. Егору тоже нечего было сказать. Мозг, заторможенный лекарствами, со скрипом обрабатывал поступающие сведения. Минуты две сидели в тишине. Наконец, Петр вновь заговорил: