Джапаридзе, как и другие делегаты, не мог спокойно сидеть, когда услышал из доклада о враждебно-клеветнических обвинениях против Ленина. Совершенно очевидно, раздумывал Алеша, у партии есть все основания беспокоиться за жизнь Владимира Ильича.
В перерыве между заседаниями Алеша подошел к Серго Орджоникидзе. Друзья обнялись и сразу заговорили о том, что обоих больше всего беспокоило, — о судьбе Ленина.
— Что с ним, где он? — расспрашивал Алеша.
— Не знаю, дорогой, не знаю… Одно могу сказать: Владимир Ильич в безопасности, — нахмурился и, проведя рукой по черной шевелюре, добавил: — Пока в безопасности.
— Когда ты видел его в последний раз?
— Как тебе сказать… — неопределенно ответил Орджоникидзе. — Не так давно встретился я с одним партийным товарищем. Он сказал, что Владимир Ильич очень интересуется положением на Кавказе, особенно в Азербайджане. Спрашивает, как там обстоит дело с национальным вопросом? Как крестьянство?..
Джапаридзе заметно приободрился: Ленин не забывает о их родном крае, заботится о трудящихся-кавказцах! Алеша стал было рассказывать Орджоникидзе о положении в Азербайджане, но вскоре зазвенел звонок, возвещавший окончание перерыва. Друзья, едва успев выпить в буфете по стакану чая, поспешили в зал заседания…
Только гораздо позже Джапаридзе узнал, что Владимир Ильич, скрываясь от шпиков Временного правительства, находился в то время под Петроградом, в Разливе.
А пока волнения не убывали. Напротив, их стало больше: 27 июля на дневном заседании в срочном порядке обсуждался вопрос о явке Ленина на суд.
Председательствующий Свердлов предоставляет слово Орджоникидзе. Тот начинает говорить. Его тревога за судьбу вождя передается всему залу.
— Мы ни в коем случае не должны выдавать товарища Ленина! — заявил Орджоникидзе.
Съезд решительно высказался за неявку Ленина на суд. В единогласно принятой делегатами резолюции было сказано, что в условиях, когда контрреволюционные власти бесцеремонно вмешиваются в судебные процессы, «нет абсолютно никаких гарантий не только беспристрастного судопроизводства, но и элементарной безопасности привлекаемых к суду».
Выражая протест против буржуазно-полицейской травли вождей революционного пролетариата, делегаты съезда послали приветствие В. И. Ленину.
Съезд принял одну из важнейших резолюций — «О политическом положении», в основу которой легла ленинская брошюра «К лозунгам». Она заранее была роздана всем делегатам, и Джапаридзе прочитал ее. В ней Владимир Ильич предлагал временно снять лозунг «Вся власть Советам!» и призывал партию бороться за полную ликвидацию диктатуры контрреволюционной буржуазии, за завоевание власти пролетариатом и беднейшим крестьянством путем вооруженного восстания. Призыв Ленина воодушевил Алешу, да и всех делегатов. Верно, очень верно говорит Владимир Ильич!
Джапаридзе и прибывшие с ним товарищи знают это по Кавказу. В Советах верховодят меньшевики, дашнаки, эсеры и другие соглашатели, контрреволюционеры. И действительно, как сказано в резолюции, «в настоящее время мирное развитие и безболезненный переход власти к Советам стали невозможны, ибо власть уже перешла на деле в руки контрреволюционной буржуазии».
Вместе со всеми Алеша голосовал за эту резолюцию и сердцем и душой. Иначе и быть не могло. Ведь съезд совершенно ясно заявил: власть в руки пролетариата и беднейшего крестьянства может перейти только путем вооруженного восстания, свержения диктатуры буржуазии. Значит — подготовка к восстанию!
Обрадовало Джапаридзе и то, что съезд тайным голосованием избрал Центральный Комитет во главе с В. И. Лениным, более чем вдвое расширив состав ЦК.
Съезд обратился с манифестом «Ко всем трудящимся, ко всем рабочим, солдатам и крестьянам России». Слова манифеста, естественно, импонировали каждому делегату, но Алешу особенно захватили следующие строки: «В эту схватку наша партия идет с развернутыми знаменами. Она твердо держала их в своих руках. Она не склонила их перед насильниками и грязными клеветниками, перед изменниками революции и слугами капитала. Она впредь будет держать их высоко, борясь за социализм, за братство народов. Ибо она знает, что грядет новое движение и настанет смертный час старого мира».
Еще в самом начале съезда Алешу Джапаридзе делегаты избрали в мандатную комиссию, а затем и в состав Центрального Комитета РСДРП(б).
На последнем, пятнадцатом заседании съезда выступил Юсуф-заде. Он очень волновался — плохо говорил по-русски. Алеша взглядом подбадривал друга: давай, мол, смелее!
Юсуф довольно подробно проинформировал съезд о роли большевистской организации «Гуммет» в социал-демократическом движении и закончил речь словами, обращенными ко всем делегатам:
— Еще раз приветствую вас, дорогие товарищи, и надеюсь, что партия окажет нам всякую поддержку в нашем трудном и ответственном деле.
Раздались дружные аплодисменты, что очень порадовало Алешу: партия поддерживает!
Юсуф-заде быстро сошел с трибуны и, утирая обильно выступивший пот, уселся на свое место.
Тут же слово взял давний знакомый Джапаридзе — Ногин.
Речь его была короткой, но вдохновенной.
Он сказал:
— Я позволю себе, товарищи, от имени съезда приветствовать товарищей мусульман, входящих в нашу партию, и делегата, впервые появившегося на нашем съезде!
Это вновь вызвало аплодисменты. Ногин, переждав их, продолжал:
— Я в 1905–1906 годах был в Баку и знаю, какую работу приходилось вести гумметистам и какую услугу оказывали они партии… «Гуммет» — это первая социал-демократическая организация, которая понесла социалистическое учение в мусульманские массы. Я предлагаю съезду выразить пожелание, чтобы ЦК оказал и материальную, и всякую другую поддержку «Гуммету».
Съезд единогласно принял это предложение.
Забегая вперед, скажем, что сразу же после съезда вновь избранный ЦК на своем Пленуме постановил: оказать организации «Гуммет» материальную помощь в размере пяти тысяч рублей. Одну тысячу рублей из этой суммы поручили взять с собой Джапаридзе — на неотложные партийные расходы.
На том же последнем заседании съезда выступил и Алеша. Он сказал:
— Товарищи, хотя съезд единогласно принял предложение товарища Ногина и временем мы в высшей степени дорожим, но я должен сказать несколько слов о «Гуммете». Прежде всего — о самом названии. Эта организация имеет свое название — «Гуммет», но не думайте, что у нас в партии появился второй Бунд.
С самого начала и в настоящее время «Гуммет» слит с нашей партийной организацией; все товарищи мусульмане входят в общепартийные организации…
Далее Джапаридзе коротко рассказал об истории возникновения «Гуммета». Закончил он свое выступление такими словами:
— Повторяю, что «Гуммет» организационно сливается с нашей общепартийной организацией, издает газету, ведет агитацию и пропаганду среди мусульман. Прав был товарищ Ногин, указавший вам на чрезвычайную важность и трудность той работы, которую ведут товарищи гумметисты. Я мог бы сообщить вам много любопытных фактов из жизни этой молодой организации, но время не позволяет. Скажу только, что «Гуммет» оправдает доверие и будет служить самоотверженно делу внесения классового самосознания в среду мусульманских рабочих и объединения их с российским революционным пролетариатом.
В этот день, 3 августа, съезд заканчивал свою работу. Все вопросы повестки дня были рассмотрены, и слово для закрытия съезда предоставили Ногину.
Говорил он приподнято, взволнованно. Алеше особенно запомнились его заключительные слова, отразившие историческое значение данного момента:
— Как бы ни была мрачна обстановка настоящего времени, она искупается величием задач, стоящих перед нами как партией пролетариата, который должен победить и победит. А теперь, товарищи, за работу!
Сразу после этого зазвучал гимн партии «Интернационал». Его подхватили все делегаты. Правда, они старались петь вполголоса: съезд-то все-таки полулегальный!
Съезд окончен, и, собственно говоря, можно было разъезжаться по домам. Но делегаты Кавказа были приглашены на деловую экскурсию в Кронштадт. Погода и настроение всецело сопутствовали этому.
