Он сидел в абсолютной темноте и ждал, ждал… И вдруг вспомнилось это… Большая толпа школьников и маленький красный гроб. А в нем Сережка. Сережка, который утонул в канале… Но он же не сам утонул! Его сбросили мальчишки с мостика, потому что он боялся нырнуть. А он упал в воду и стукнулся об какую-то железяку… А теперь?…

Толик не мог больше сидеть. Он задыхался. Выбрался из погреба, побежал к калитке. Рванул ее и застыл на месте… По той, высокой, стороне улицы с обломками лыж в руках, прихрамывая, шла Алена Березко… Живая!

Зимние каникулы промелькнули, как короткий сон.

После событий на Манькином спуске девочки смотрели на Алену, как на героиню. Даже Тамара сказала с завистью:

— Ты, Алена, какая-то железная. Когда вырастешь, наверно, космонавтом станешь. Ой, я на той горе умерла бы от страха!

Мальчишки были сдержаннее, но и они зауважали Алену. Особенно за то, что у нее такой батя. Сказал: доты я беру на себя, и точно — наутро их будто корова языком слизнула. Катись теперь хоть до железной дороги.

А сама Алена, несмотря на то что прошло уже много времени, еще сердилась на Иваса и Алекса: «Бессовестные все-таки. Ведь я могла и правда убиться. Хоть бы сказали что-нибудь. Еще и отворачиваются…»

И в самом деле, Ивас с Алексом старались в школе Алену не замечать. Да и на улице их в последнее время почти не видно. Покатаются на санках и исчезнут куда-то.

У Иваса снова «зачесались руки».

— Алекс! Ну давай сделаем что-нибудь! — приставал он к своему помощнику. — Такое, чтоб все аж рты раскрыли! Думай. У тебя башка вон кака лобастая. Да и папа опять же…

И Алекс придумал: сделать реактивный автомобиль. Гоночный.

— Реактивный?! — загорелся Ивас. — Конечно, сделаем! Пацаны так и попадают от зависти.

— Но горючее такое нужно, чтоб много газа было, — подумав, добавил Алекс. — А пороху у нас больше нет. После того папа и ружье, и все припасы дяде Жене отдал.

— Так чего ж ты голову морочишь?

— Я не морочу. Я вслух думаю… Вот бы такую ленту достать, как от кино. Она горит знаешь как здорово!

— Точно! — подскочил Ивас. — Достанем!

Они обегали мальчишек, но ленты достали всего с полметра.

— Мало, — вздохнул Алекс. — Знаешь, что я придумал? Ведь бывают вещи из пластмассы, которые горят. Когда я мамину мыльницу раздавил нечаянно, так она здорово горела…

Несколько дней они вдвоем ходили по знакомым. Едва переступив порог, Ивас вежливо спрашивал:

— Можно я у вас руки помою? — и шасть к умывальнику.

Пока Алекс разговаривал с хозяином, Ивас незаметно отрезал перочинным ножом кусочек мыльницы. Но ни один при испытании не загорелся. Тогда они стали пробовать все пластмассовое подряд. И в конце недели — ура! — в один день произошло сразу два открытия. Оказалось, что прекрасно горит Шуркин пупс и подставка настольного календаря. Про безрукого пупса Шурка уже давно забыл. А вот исчезновение подставки Алешкин папа сразу заметит.

Вечером, не поднимая виноватых глаз, Алешка сказал:

— Папа. Вот я тебе… для календаря купил… железную.

— А та где? — удивленно приподнял брови папа. — Разгрохал?

Алешка, не глядя ему в лицо молча покивал головой. Этой премудрости научил его Ивас: нужно сделать так, что бы и говорить не пришлось. Тогда выходит, что ты будто и не соврал.

— А деньги откуда? — спросил папа и, узнав, что Алешка потратил свои деньги, которые собирал на заводную машину, сказал: — Ну что ж. Разбить каждый может. Возмести ему, мама, с лихвой.

На эти деньги они купили чудесную пластмассовую автомашину-фургончик веселого канареечного цвета.

— Что надо! — радовался Ивас. — Полетит, как пуля!

Кузов автомашины набили кусочками Шуркиного пупса и папиной подставки. Потом затолкнули ленту. Когда все было готово, Алекс засомневался: где испытывать?

— Не боись! Откроем форточку, дым и выйдет, — успокоил Ивас.

Запирая дверь, Алекс думал, как проговорить считалку, чтобы поджигать досталось ему. Пока думал, Ивас опередил:

— Чур, я испытатель! — и отобрал у него спички.

Ярко вспыхнул конец ленты. Огонь скользнул в приоткрытую дверь фургончика… Вот сейчас как рванется!

Их беспокоило одно: хватит ли длины двух комнат? А вдруг тяга будет такой, что, пробежав дом насквозь, автомобиль врежется в противоположную стену и расшибется в лепешку?!

Повалил густой черный дым. Вот сейчас… И тут стало происходить что-то странное. Вместо того чтобы рвануться вперед, машина утробно пискнула, задрожала и стала распухать. Дым окутал ее, и уже нельзя было рассмотреть, что там делается.

Как хорошо, что они успели отскочить в угол. Тотчас из дыма вырвалось желто-зеленое пламя. Машина, как лягушка, подскочила вверх и шлепнулась на коврик у стола. Запахло паленой шерстью. Алекс закашлялся, кинулся из угла и, обливаясь слезами, стал изо всех сил дергать ручки оконных запоров. А когда наконец рамы открылись и дым повалил в окно, Алекс услышал громкий прерывистый звонок. Он заметался по комнате и, поняв, что звонят в дверь, кинулся в прихожую.

В комнату ворвалась испуганная мама:

— Ты живой, Алешенька?!.. Что случилось?… Откуда дым?!

Мама действовала решительно, как заправский пожарник. Выбросила горящий коврик в ванну и принялась мокрой тряпкой гасить тлеющую обивку кресла-кровати.

На сквозняке по комнате летали черные хлопья сажи. Они липли к новеньким лимонно-желтым обоям, тюлевым занавескам.

Алекс обежал все комнаты. Иваса нигде не было. Он с ужасом посмотрел на пол, где все еще шевелился и чадил черно-бурый ком расплавленной пластмассы. Неужели сгорел?!.. Потом глянул на вешалку и облегченно вздохнул: куртка Иваса исчезла. Под прикрытием дымовой завесы, не дожидаясь встречи с Алешкиной мамой, командир выскочил в окно.

«Хорошо, что мы живем на первом этаже, — подумал Алекс, — а то бы он разбился насмерть».

После подробного разбирательства папа принял суровое решение: Алешку в Ленинград летом не возьмут, а оставят у бабушки.

Две недели он находился под домашним арестом. Из школы сразу шел домой, делал уроки и с тоской глядел в окно на мальчишек, бегущих к Манькиному спуску. Сердился на Иваса: «Хорошо ему! Выпрыгнул в окно — вот и вся расплата».

Но Ивас вины за собой не чувствовал. Сначала успокаивал Алешку, потом перешел в наступление:

— Сам виноват! Реактивный автомобиль кто придумал? Ты, и горючее — ты. А с машиной маху дал. Надо было купить железную.

К тому времени, когда с Алекса сняли арест, у Иваса уже созрел новый план:

— Плюнь ты на эту машину. Подумаешь! Сделаем реактивный самолет! А? Железный. Все так и ахнут!

Сначала Алекс отказывался. Потом задумался. А еще дня через три ему в голову пришла блестящая идея:

— Правильно говоришь — железный самолет. Только от пластмассы он не полетит. Нужна сильная тяга. Сделаем порох сами!

— Порох? Сами?! — вытаращил глаза Ивас.

— Понимаешь, у папы есть справочник… Толстенный, — от волнения проглатывая слова, стал объяснять Алекс, — так я там вычитал. Чтоб сделать порох, нужно… Вот я записал. Семьдесят пять процентов калиевой селитры, пятнадцать процентов древесного угля и десять процентов серы. Вот и все!

Ивас с восторгом глядел на своего ученого помощника. В карих глазах засветились золотистые точечки.

Они подробно обсудили все: сначала добудут серы. Потом — селитры. А древесный уголь сделают сами.

— Теперь заживем! — радовался Ивас. — Через недельку наделаем пороху, сколько захотим…

Где они только не побывали в поисках серы! Поехали в аптеку. Но им сказали, что серная мазь отпускается по рецептам.

— Это мазь по рецепту. А нам нужна просто сера. Немного, дяденька. Всего грамм триста, — просил Ивас.

Аптекарь от удивления даже очки на лоб поднял:

— Мы столько за полгода расходуем! Зачем вам столько серы?!