- Покомандуй еще: язык укоротим, - огрызнулся Хансек и повел его к выходу из палатки.

Оказавшись снаружи, Деян огляделся и с легким недоумением осознал, что находится недалеко от того места, где последний раз себя помнит. Бергичевцы разбили лагерь на тех самых холмах, которые безуспешно оборонял гроссмейстер ен'Гарбдад, а тяжелораненых - и своих, и чужих - разместили в брошенных при отступлении дарвенских палатках.

Сослепу или спросонья могло показаться, что в лагере мало что изменилось. Два десятка пленных дарвенцев под присмотром нескольких солдат забрасывали землей тот самый оборонительный ров, который строили накануне. Но, подойдя ближе, Деян различил, что дно рва заполнено телами; с одной стороны - в синих бергичевских мундирах, с другой - в бежевых и черно-красных цветах дарвенцев.

- Марагар говорит - в смерти все равны, так что ни к чему копать вторую яму, - сказал Хансек.

- Да уж, ни к чему, - пробормотал Деян.

Хансек подвел его к большому шатру; возможно, тому самому, что прежде занимал гроссмейстер ен'Гарбдад - если шатер восстановили после учиненных Големом разрушений.

- Тихо! - зачем-то прикрикнул у входа Хансек, хотя изнутри доносились глухие крики. - Иди за мной, и чтоб от меня - ни на шаг.

Деян пожал плечами. Даже если бы он по-прежнему стоял на двух ногах и мог сбежать - деваться ему было некуда. Синие мундиры бергичевцев больше не вызывали у него злости: Ивэр Нэб Гербен, "Марагар", был прав: сражение закончилось, и одной ямы на всех стало вполне достаточно.

Шатер внутри оказался заставлен полудюжиной столов с разложенными на них телами; лекари и помощники суетились вокруг. Привязанный к ближайшему столу детина рвался и стонал, разрывая зубами кляп, пока лекарь в кожаном фартуке прочищал огромную рану у него на боку.

Деяна передернуло; если бы он не помнил, что с ним когда-то проделывала старая Вильма, то вполне мог бы принять все происходящее за пытки.

- Ивэр-абан, вы приказывали... я привел, - нерешительно сказал Хансек. Шатер и происходящее на столе вызывали у солдата почтительный страх.

Но лекарь, занятый раной, даже не взглянул в их сторону.

- Вы приказывали привести этого человека к вам, Ивэр-абан! - повторил Хансек громче.

- Я слышал тебя. - Лекарь выпрямился и обернулся к ним.

Деян подивился - насколько тот огромен. Он был все же не настолько высок, как Джибанд, но почти на полголовы выше Деяна и очень широк в плечах. В его смуглом угрюмом лице с крупными правильными чертами было что-то бычье: низко надвинутый на лоб колпак, удерживавший волосы, вполне мог бы скрывать рога.

Но, конечно, скрывалось под ним нечто более обыденное и более отвратительное.

Деян криво усмехнулся. Марагару с его ростом и статью куда больше бы подошло быть воином, нежели врачевателем, и оттого, быть может, запачканный кровью кожаный фартук наводил на мысли о работе мясника, а не о лечении.

- Отведи его в мою палатку, Хансек, - приказал Марагар. Голос у него был низкий и грубый, с хрипотцой, но говорил он по-дарвенски намного четче, чем Харрана. - Я скоро приду.

Выходя, Деян нарочно выронил костыль и оглянулся, чтобы лучше рассмотреть лекаря, но Марагар уже снова склонился над распластанным на столе человеком; тот, наконец, затих - потерял сознание или умер.

Нужная палатка оказалась всего в двух десятках шагов: такая же серая, как и дарвенские офицерские укрытия, размером она была меньше большинства из них. Марагар, очевидно, занимал ее один и мало заботился об удобстве; внутри размещался маленький столик, табурет и лежанка. Деян попытался рассмотреть лежащие на столик книги, но Хансек грубо усадил его на табурет:

- Нечего тут глазеть! Не твоего ума дело.

- Не моего, - согласился Деян. Сесть было большим облегчением: он чувствовал себя так, будто шел без продыху три дня кряду. Обрубок, спасибо лекарям, почти не болел, но от снадобий голова была как ватой набита; он по-прежнему словно наблюдал за всем со стороны. Мысль о том, что Марагар, возможно, вскоре покончит с ним - и смерть эта не будет легкой - не трогала его. Никогда прежде он не чувствовал такого равнодушия к жизни, как теперь.

- Какой Самому в тебе интерес? А? - спросил Хансек уже более миролюбиво: ему скучно было стоять просто так.

- Знать не знаю, - соврал Деян.

Наверняка он не знал - но догадывался.

Облокотившись на стол, Деян упер голову в ладони и, должно быть, задремал ненадолго, потому как следующим, что он услышал, был хрипловатый голос лекаря:

- Вольно, Хансек. Возвращайся в охранение. Я позову, если будешь нужен.

- Как прикажете, Ивэр-абан, - отозвался Хансек.

Хлопнул полог палатки.

Деян открыл глаза и посмотрел на Марагара. Без окровавленного фартука и колпака хавбагский лекарь выглядел уже не так устрашающе; не более устрашающе, чем любой головорез. Уродливый шрам на лбу притягивал взгляд.

Лекарь заметил интерес:

- Тебя оскорбляет ваш амблигон на лице еретика-иноверца? - спросил он, тронув пальцем шрам.

Деян растерялся от такого предположения:

- Нет, конечно, - выпалил он. - Просто... Я знаю, что это. Встречал того, кто сделал это с вами. Он...

- Не надо! - Лекарь предостерегающе поднял руку. - Что бы ты ни хотел сказать - не надо. Присутствие Берама Шантруна в моей жизни и так достаточно заметно. - Он закрыл ладонью шрам. - Поэтому больше я ничего не желаю знать о Бераме Шантруне

- Но разве не за этим вы здесь? - растерянно спросил Деян.

- Когда-то был за этим. А потом понял, что в моей жизни и без того слишком много Берама Шантрума. - Хавбагский лекарь усмехнулся, но как-то криво, на одну сторону лица. В этот миг он стал неуловимо похож на Голема, хотя невозможно было представить двух более различных внешне людей. - Ты понимаешь, почему я велел тебя привести?

- Из-за моей "раны"?

- И поэтому тоже; но не только. Меня здесь называют Марагаром: по-вашему это значит "Меченный судьбой". Тебе - если не будешь осмотрителен - в будущем тоже не избежать подобного прозвища. - Лекарь подался вперед и прежде, чем Деян отпрянул, ухватил его за предплечье: из-под задравшегося рукава рубахи стал виден на запястье ясный след пятерни. - Ослу - и то было понятно, что это не обычный ожог. Если не думать, конечно, что какой-нибудь ваш "бес" выбрался из преисподней и осалил тебя раскаленной латной рукавицей... Как это случилось?

Деян выдернул руку.

- Нечаянно, - коротко ответил он, разглядывая лекаря. Ему хотелось понять, что тому известно и чего тот добивается, но догадаться об этом было не проще, чем станцевать на одной ноге. - Так что вы хотите? Боюсь, я не тот, за кого вы меня принимаете.

- А за кого я тебя принимаю? - с любопытством спросил Марагар.

- Вам лучше знать.

Марагар, чуть заметно усмехнувшись, сунул руку куда-то под стол и вытащил небольшой серебристый предмет.

- Перво-наперво я хотел бы вернуть тебе кое-что. - Он выложил предмет на стол и подтолкнул к Деяну. - И услышать, что это значит. Ни один род, отпрыски которого состоят в Малом Круге Алракьера, не имеет такого герба.

Деян взял фляжку, о которой успел совершенно забыть; на ощупь она была холодной и тяжелой - внутри плескались остатки браги капитана Альбута.

- Это шутка, - сказал Деян. - Подарок на память.

- Как твое имя?

- Вам оно ничего не скажет.

Марагар неодобрительно покачал головой:

- Так мы с тобой ни к чему не придем... Хорошо. - Он навалился на стол, упершись в него локтями и опустив подбородок на сцепленные ладони - Раз ты не настроен говорить - начну я: хочется надеяться, это прояснит ситуацию... Два дня назад неизвестный чародей применил на поле боя необычные и поразительно мощные чары: таким образом он силой вынудил барона Бергича прекратить преследование отступавшей королевской армии. Затем этот неизвестный использовал именную печать Старожского Голема, три столетия как считавшегося умершим, - Марагар пристально взглянул на Деяна, - и потребовал перемирия до - представь себе! - первого за полтора века созыва Большого Круга чародеев Алракьера для наведения порядка. Как член Малого Круга князь Старожский когда-то имел такое право, и чародеи в войсках подчинились выдвинутому от его имени требованию прекратить бой. Не могу сказать, что послужило тому главной причиной - громкое имя, впечатляющее могущество или то, что всем хотелось передышки... На моей родине имя Старожского Голема - имя Хранителя: все отряды хавбагов опустили штыки и отступили от переправы. Трое членов Малого Круга, присутствовавшие поблизости - и среди них гроссмейстер ен'Гарбдад, - вынуждены были поддержать его требования, чтобы не потерять лицо. Поэтому теперь Бергича и ен'Гарбдада разделяет река: идут переговоры о переговорах. А в войсках множатся слухи о том, что же на самом деле произошло на берегу... Со дня сражения неизвестного никто не видел: кое-кто считает даже, что он умер. Другие - что его не было вовсе, а все случившееся - хитрый трюк гроссмейстера ен'Гарбдада; третьи дрожат от страха, а четвертые - и среди них некоторые мои единоверцы - ежечасно возносят ему хвалу: ведь он, Абсхар Дамар, воплотил в реальность их молитвы. - Взгляд Марагара сделался еще более суровым, чем прежде. - В спешке форсируя реку и преследуя дарвенцев на другом берегу - без поддержки орудий, без достаточного количества припасов, - погибли бы тысячи наших людей, и втрое большее число умерло бы от ран и болезней. Притом, что безжалостное уничтожение разбитой и готовой капитулировать дарвенской армии ни один порядочный хроникер не назвал бы подвигом... Скоропалительное решение Бергича продолжить наступление с самого начала было ошибочным. Кем бы ни был неизвестный чародей - самозванцем или князем, простым смертным или Хранителем, - он не допустил бессмысленной бойни, и я благодарен ему за это. Если он самозванец, то вряд ли перемирие продлится долго, но и короткая передышка здесь нам на руку: сейчас у нас на исходе даже нити - нечем штопать раны; а через день-другой, обещали, подойдет обоз.