— В том-то и дело, — проговорил Катенин. — А со звездолетом не пошутишь. Примотаешься тросом, домой-то уж и не вернешься. Звездолет так набирает скорость, что человек при отлете становится раз в пять тяжелее. Тросом его обязательно перережет пополам.

Травке сделалось страшно. Он подошел поближе к Железнову, схватил маленькими пальчиками складку его кожаного рукава и стал ее нетерпеливо дергать.

— Спартак Васильевич! Спартак Васильевич!

Железнов посмотрел на него добрыми глазами, кивнул головой, а сам сказал Катенину:

— Так что давай мне самолет. Полечу в Циолковск, пока не поздно.

Травка взглянул на часы. До пуска звездолета оставался ровно час.

— Я так и знал, что тебе понадобится самолет. Только сейчас нет ни одного. Все улетели на аварию. С инженерами, с техниками, с рабочими.

— А на вашем стратоплане? — напомнил Травка.

Железнов задумался и ответил:

— Нет, на стратоплане нельзя. Очень близко. Такую сильную машину нельзя поднимать. Да и не доберешься до аэропорта сейчас. Я сюда мчался на автомобиле полчаса. Пока туда доедем, опоздаем. И моторы сейчас в проверке. Там работают механики.

Но Катенин все-таки придумал, что делать. Он сказал:

— Есть у меня маленький дирижабль. Правда, водителя нет сегодня. Да я думаю, мы сами с тобой справимся. Как, Железнов, сумеем мы с тобой повести дирижабль?

Железнов только усмехнулся в ответ. Он умел летать на всяких машинах — заслуженный летчик Железнов. А вести дирижабль, по сравнению с полетом в стратосфере, — легкое дело. Он обнял Травку за шею и ответил:

— Вот и молодого человека захватим. Тебе приходилось летать на дирижабле?

Травка, сам того не желая, улыбнулся во весь рот:

— Нет, не приходилось.

От радости он даже позабыл, что ему давно пора домой.

Оказывается, дирижабль был далеко. До него нужно было ехать на автомобиле по громадному аэродрому. Так называется поле, с которого поднимаются самолеты.

Четверо механиков выводили дирижабль из большого стеклянного дома с круглой крышей. Дирижабль передвигался по воздуху. Механики придерживали его канатами, чтобы он не улетел вверх.

Даже издали маленький дирижабль казался не очень маленьким, а порядочного размера. Но когда Травка с обоими летчиками подъехал ближе, то оказалось, что его можно было назвать маленьким разве в шутку.

— Вот так маленький! — сумел только выговорить Травка, когда они вышли из автомобиля.

И действительно, дирижабль был такой величины, что если бы вставить в него четыре трамвайных вагона один за другим, то все-таки осталось бы еще место.

— Конечно, небольшой, — сказал Катенин. — Всего только пять человек поднимает.

Длинное тело дирижабля поблескивало серебром. Внутри оно было наполнено легким-легким газом. Снизу к нему был приделан маленький домик, похожий на лодку с окошками. Этот домик так и называется гондолой. Гондола — это ведь лодка.

Железнов и Катенин быстро поднялись в гондолу по висячей лесенке. За ними вскарабкался и Травка. Катенин повернул ручку, и из больших металлических коробок полилась на землю вода. Прямо как из дождевой трубы во время большого ливня. Дирижабль делался все легче и легче. Механики отпустили канаты, и дирижабль поднялся вверх, как пузырик воздуха в аквариуме.

Железнов пустил мотор. Пропеллер дирижабля завертелся и стал загребать воздух. Дирижабль понесся вперед по направлению к Циолковску.

Под Травкой расстилалась Москва. Дома казались кубиками, поставленными в ряды. На черных крышах, накапливающих солнечное тепло, виднелись белые квадратики детских площадок с цифрами — номерами домов. Улицы были похожи на аккуратные бороздки. Сады и бульвары казались пучками травы, посаженными между кубиками. Река с пароходами напоминала выложенную стеклом канавку. И весь город был похож на громадную игру, в которую играют дети великана.

В алюминиевой гондоле дирижабля было светло, как в комнате. Шум мотора слышался будто бы издалека и не мешал разговаривать. Дирижабль плыл по воздуху и слегка покачивался от ветра.

Под гондолой была натянута антенна. Электромагнитные волны достигли ее. Из радиорупора раздался голос:

— ВНИМАНИЕ! ГОВОРИТ МОСКВА. РАДИОСТАНЦИЯ ИМЕНИ КОМИНТЕРНА. БОРЬБА С АВАРИЕЙ НА МОСКВАЛЕНСТРОЕ ПРОТЕКАЕТ УСПЕШНО. СКОРО ПОЙДЕТ ТРАМВАЙ И НАЧНЕТ РАБОТАТЬ МЕТРО.

Травка вспомнил о доме и заволновался. Он проговорил потихонечку:

— Мне бы домой сейчас. Или хоть поразговаривать с мамой по телефону.

— Ничего, Травка, успеешь, — сказал ему Железнов. — Вот найдем Алюту и доставим тебя домой. Скоро и Циолковск.

Посреди аэродрома города Циолковска на большой бетонной площадке стоял приготовленный к путешествию звездолет.

Строители звездолета осматривали его со всех сторон. Они залезали по лесенкам внутрь машины. Открывали и снова захлопывали дверцы.

Они гладили стены звездолета и заглядывали в окна, заделанные такими толстыми стеклами, что их невозможно, было бы выдавить никакими силами.

Все было построено так, чтобы звездолет мог долететь до самой луны и невредимым вернуться обратно на землю. Все было много раз осмотрено и проверено самыми точными инструментами.

Но строители еще и еще осматривали звездолет. Может быть, им просто было жалко расставаться с ним на целые три шестидневки.

Они строили его полтора года. Они любили его так, как родители любят своих детей.

Главный строитель, инженер Стовбырь, начал давать объяснения. Он говорил не только тем людям, которые стояли около него. Радиоволны разносили его слова по всей земле. Вот его слова:

— Товарищи! Вам, наверное, хочется увидеть, как отправится на луну наша межпланетная летательная машина. Но многие живут далеко и не могут приехать в Циолковск. Да и в самом Циолковске нельзя будет наблюдать; отлет аппарата вблизи, так как во время отлета находиться рядом с аппаратом опасно. Поэтому включайте телевизоры и смотрите на нас по радио.

Травка и не заметил сначала, что на стене гондолы был приделан небольшой экран телевизора. Он был похож на обыкновенный экран, который бывает в кино. Но только он был поменьше размером. И он был не полотняный, а сделанный будто бы из стеклянных горошин. Если вглядеться поближе, то было видно, что каждая горошина — это малюсенькая электрическая лампочка.

Вдруг лампочки на экране засветились разным светом. На экране получилась картина, изображающая то, что происходило в Циолковске.

Правда, картина была составлена из множества разноцветных точек, но это совсем не было заметно. Люди на экране двигались и разговаривали.

Их голоса были слышны по радио и были даже громче обыкновенных человеческих голосов. А сами люди были маленькие, будто игрушечные.

Сначала Травке было очень смешно от этого, но он скоро привык и забыл даже, что он видит не настоящих людей, а только их изображения.

На пусковой площадке возвышалась громадина звездолета. Звездолет был по крайней мере раз в двадцать выше человека, стоящего рядом с ним.

Он был похож на белую сахарную голову, которые иногда бывают выставлены в окнах магазинов.

На самом верху звездолета блестели стеклами два выпуклые круглые окна. От этого он был похож еще и на глазастую рыбу, которая высунулась из земли и посматривает на небо. По стенам звездолета шли толстые круглые трубы и серебряные лесенки.

— Вы спрашиваете, почему у звездолета нет крыльев? Как он полетит по воздуху без крыльев? На это я вам отвечу: в том-то и дело, друзья мои, что он полетит не по воздуху. Воздух есть только у самой земли. А километров за сто от земли воздуха нет совсем. Там пустота. Эти сто километров мы пролетим в две минуты. И для этого нам крылья не нужны.