Россия не одинока в этом своем мироощущении. В маргинализации абсолютного большинства мирового населения заключается главный парадокс современного мира: обладающие оригинальными культурными чертами большие и малые государства теряют свою специфичность. Если попытаться проанализировать состояние гордых прежних участников мировой истории, то нетрудно убедиться в общности главного аспекта их мучительного развития: Россия, Китай и Индия чрезвычайно отличаются друг от друга, но эти различия в потоке исторического развития гасит общая черта — стремление сократить дистанцию, отделяющую их от Запада. В этом смысле они (как и большинство других стран Евразии, Латинской Америки, Африки) абсолютно «неспецифичны», а единообразны — потому что подчинены (как безусловной исторической необходимости) решению двух задач: сохранить внутреннее своеобразие (в противном случае ломка структур породит революционные катаклизмы) и сократить разрыв между собой и Западом, поскольку только это может превратить их из объектов мировой истории в ее реальных субъектов. Языки, религии, установления могут быть различными, но направленность усилий одна — сто семьдесят стран Земли прилагают отчаянные усилия, чтобы войти в круг тридцати стран Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), в круг презираемого, составляющего предмет восхищения и зависти, раболепия и ненависти Запада.

— Никогда не следует исключать неожиданно быстрого восстановления сил России. После фактического поражения в Первой мировой войне и после страшных опустошений Второй мировой войны Россия восстала подлинно как птица Феникс. При определенном идейном повороте и трансформации правящих сил жертвенная черта национального характера может проявить себя с удивительной силой. Слабость может уступить место решимости, а что касается мобилизационного развития, то исторически в нем равных России нет.

Путешествуя в 1880-х годах по Британии, американский путешественник Роберт Лэйрд Кольер сделал вывод: «Они достигли превосходства. Как нация они в высшей степени эгоистичны и высокомерны. Ни один народ в мире не является столь нелюбимым за пределами своих границ». История знает множество случаев, когда ее герои вовсе не считали себя виновными в ошибках и преступлениях. «Римляне считали славными грабежи парфян; правоверные католики считали справедливым деяния испанской инквизиции; „отцы-основатели“ Соединенных Штатов считали рабство экономической необходимостью; боснийские сербы считали справедливыми этнические чистки; умиротворители нацистов считали самым главным „мир в наше время“ — урок: чем дольше длится иллюзия зла, тем сложнее от ее избавиться». А что же относительно «имперских наследников» англичан — американцев? Увы, приходится, отдавая дань реализму, признать падение их популярности.

Смещение командой Буша-мл. фокуса с Аль-Каиды к Ираку чрезвычайно повлияло на популярность Соединенных Штатов в мире. Престиж Соединенных Штатов уменьшился более чем на 15 процентов в таких странах, как Германия, Франция, Россия, Турция, Бразилия, Нигерия, Иордания. Поразительны и многозначительны перемены в видении Америки самой населенной мусульманской страной — Индонезией — с 75 процентов положительно относящихся до 83 процентов негативного отношения. В таких союзных натовских странах, как Британия, Германия, Франция и Италия, российский президент В. Путин стал более популярным политическим деятелем, чем президент Соединенных Штатов. Поддержка Соединенных Штатов в ключевой стране (в борьбе с терроризмом) — Пакистане опустилась до 20 процентов. Опросы в России и семи преимущественно мусульманских странах указали на растущее чувство угрозы со стороны Соединенных Штатов. Как пишет М. Олбрайт, «я никогда не думала, что придет день, когда Соединенных Штатов будут бояться те, которым США не имеют ни намерения, ни желания нанести ущерб». Американский политолог М. Уокер приходит к выводу, что «Соединенные Штаты, несмотря на все блага благожелательной гегемонии, так же ныне непопулярны, как когда-то владевшие империей англичане».

Строго говоря, подобное изменение отношения и подобные высказывания приводят американцев в ступор. Их, самую щедрую и склонную помочь нацию, упорно не любят (а после войны в Ираке и сильно не любят) даже в союзных странах.

А влияние имперского всемогущества на внутреннюю жизнь страны? Как бы ни преподносили благотворные черты американской гегемонии такие ее идеологические лидеры, как Г. Киссинджер, даже они признают: «На Соединенные Штаты ляжет бремя, нести которое бесконечно не могло и не может ни одно общество… Дорога к империи ведет и к внутреннему упадку, потому что посягательство на всемогущество размоет внутренние ограничители. Ни одна империя не избежала пути, ведущего к цезаризму, если только не следовала примеру Британской империи, разделившей свои полномочия еще в самом начале этого процесса. В долго существующих империях каждая проблема превращается в вопрос внутренней жизни, потому что внешний мир уже не обеспечивает необходимого противовеса. И по мере того, как масса вызовов растет и удаляется от исторической внутренней основы, междоусобная борьба становится все более ожесточенной, а насилие всеобщим». Нетрудно предположить, что США не исключение из мировой истории, что дальнейшее укрепление американской империи способно породить внутренние «обиды» американцев на внешний мир и, что еще более значимо, обиды внешнего мира на державу, взявшую на себя роль верховного арбитра.

Цена процесса индустриализации

Сверхмогущество Соединенных Штатов будет ощущаться на фоне колоссального индустриального подъема в рамках всего мира, который по-новому поставит вопрос о справедливости доли США в распределении мировых ресурсов. Живущие в США неполные пять процентов земного населения пользуются 40 процентами используемых ресурсов. Справедливо ли это? Для ответа на этот вопрос важно учесть то обстоятельство, что исчезло преобладание ритма индустриализации по отношению к росту народонаселения.

До начала XXI века процесс индустриализации и экономического развития значительно обгонял рост народонаселения. При утроении за последние полстолетия населения Земли (с 2, 5 млрд. человек до более 6 млрд.) мировой валовой продукт (МВП) между 1950 и 2000 годами увеличился почти в семь раз — с 6 трлн. долл. до 41 трлн. долл. МВП на душу мирового населения вырос с 2500 долл. в 1950 г. до 5750 в 1999 г. Можно привести много примеров общемирового экономического прогресса за последние полвека. К примеру, в 1950 г. в мире было 53 млн. частных автомобилей, а через полвека в десять раз больше — 520 млн. единиц. Рост современных отраслей индустрии и связанные с ним процессы впечатляют еще больше. Скажем, услуги информационной технологии, стоившие 327 млрд. долл. в 1997 г., вырастут втрое — до 1 трлн. долл. в 2008 г.

Специально отметим, что основой феноменального экономического броска мировой экономики является исключительно интенсивное потребление энергии. При этом источники этой энергии меняются постоянно. В 1850 г. 90 процентов мировой энергии давала древесина; ее превзошел в 1890-х годах — в качестве главного источника энергии — уголь, доля которого в мировом производстве энергии поднялась до более чем 60 процентов в 1910-х годах. «Царь уголь» был главным источником энергии до 1960-х годов; в дальнейшем его место заняла гораздо легче транспортируемая нефть. (Уголь как источник энергии опустился еще ниже — в 1999 г. природный газ обошел его как источник энергии.) Королевский военно-морской флот Британии в 1908 г. перешел с угля на нефтепродукты, а фордовские конвейеры сделали массовым автомобиль, который вместе с самолетом и тепловыми станциями сделали нефть важнейшим мировым сырьем.