Ещё один «пазл» занял своё место. Они решили перестраховаться и надавить на меня с помощью моих сестёр. Что ж, пора заканчивать этот театр.

— Послушайте, господа, — заволновался Георг. — Я предлагаю всем успокоиться и разобраться во всём…

— А здесь нечего разбираться! — отрезала Штайер. — Уже и так всё понятно. Управляющий со слугами сам по себе, дети предоставлены неизвестно кому, начальника охраны, который должен контролировать их безопасность, нет на месте. Дети воспитаны дурно, если их воспитанием вообще кто-то занимался. Кофе пьют. Наверное и едят, что придётся… Их нужно забирать в Убежище, где до их совершеннолетия ими будут заниматься нормальные преподаватели, которые научат всему, что должен знать и уметь дворянин, оказавшийся в их положении.

«Ещё один прокол. Откуда бы тебе, милочка, знать, что Арнье нет на месте?».

Убежище, говорите? Такого пафосного названия обыкновенного интерната, хоть и дворянского, я ещё не слышал.

— Георг, вызови, пожалуйста, охрану, — скучающе зевнул я. — Дамы, похоже, торопятся по делам.

— Простите, господин барон, — подал голос следователь. — Но у них на руках предписание, и, боюсь, что я им не смогу помешать, — взглянув на нетронутую чашку с кофе, он торопливо поднялся с изящной софы. — У них есть законные основания.

Полностью сосредоточившись на разговоре, я даже пропустил тот момент, когда в гостиной появилась Энис с нашим кофе, незаметно расставила чашки и так же тихо испарилась.

Когда в комнату зашли четверо парней, один из которых участвовал с нами в ночной поездке на завод, я испытал облегчение, а вот в глазах Штайер не было ни капли растерянности, что казалось странным.

— Господин следователь, смею вас заверить, что всеми их предписаниями они могут воспользоваться по прямому назначению. В уборной, например, — взяв новую кружку, я неторопливо сделал глоток. — Из этого дома, кроме вас, никто сегодня не уедет, пока я того не пожелаю. Хотя, лично вы можете составить мне компанию и остаться на завтрак. А вот этих двух невежливых тётенек, я прошу покинуть территорию нашего поместья немедленно. Глен, проводите их, пожалуйста, за ворота поместья.

В следующее мгновение, перебивая запах кофе, в нос ударил цветочный запах, принадлежность которого я затруднился определить сходу. Я даже не успел вернуть чашку на столик, когда, закатив глаза, моя, дёрнувшаяся было к женщинам, охрана рухнула на мраморный пол без признаков жизни.

Властно встряхнув кистями, госпожа Штайер повернулась к нам.

— Когда у меня на руках предписание, никто не может мне мешать выполнять свой долг, господа. Дик, Анна — готовьте детей к переезду. Господин Георг, проводите меня туда, где вы сможете подписать необходимые бумаги.

— Но я же не имею права, — побледнел Георг, беспомощно взглянув на меня, ища поддержки.

— Уверяю, ещё как имеете, — отмахнулась Илона. — Ведите же. За охрану не беспокойтесь, здоровый сон ещё никому не вредил.

Цветочный запах схлынул так же внезапно, как и появился, раскрыв мне, что у Илоны Штайер присутствуют магические способности, которые она только что наглядно продемонстрировала. Вот только не нужно ей было трогать моих людей.

Холодная ярость окутала меня в один момент, заставив пронестись волну Силы сквозь всё тело, подарив неожиданный прилив бодрости.

Глубоко вдохнув запах ненавистного ментола, я аккуратно отставил чашку в сторону и поднялся на ноги, совершенно не обратив внимание, что вместо положенного места на столике, чашка зависла в воздухе, окутавшись сеткой постоянно перемещающихся молний. Тихое потрескивание привлекло внимание всех, находившихся в этот момент в комнате.

Сбившись с шага, Штайер недоуменно обернулась, словно хотела убедиться, что ей это не послышалось. Через мгновение, её глаза расширились, а рот непроизвольно приоткрылся. Было видно, что госпожа представитель выездной комиссии силилась что-то ответить, но по какой-то причине не могла.

— Не так быстро, госпожа Штайер, — в этот момент собственный голос показался мне сосредоточием холода, уверенности и дикого бешенства. — У вас есть уникальный шанс покинуть моё поместье самостоятельно или вперёд ногами. Какой вариант вы выберете?

Она ещё только пыталась сплести какое-то заклинание, но этого я уже не собирался ей позволять.

Щедро зачерпнув силу из внутреннего источника, который, наконец-то смог ощутить, я начал формировать что-то убойное, чувствуя, как послушно сминается пространство вокруг.

— Как вы, господин барон? — донёсся будто издалека испуганный голос Георга. — Ради святого Аарона, потерпите, пожалуйста. Целитель уже в пути.

«Какого хрена происходит?».

Я обнаружил себя лежащим на софе, хотя точно помнил: когда мне стало плохо, я находился в другой части комнаты. Выходит, Георг меня перенёс?

Господи, да плевать! Перенёс или не перенёс, какое это сейчас имеет значение? Нужно не думать не об этом, а о том, почему я чуть не отбросил копыта!

Попытавшись приподняться, невольно застонал от пульсирующей во всём теле боли. Будто меня взяли пропустили через мясорубку, а после скомкали получившуюся массу и с размаху швырнули на эту проклятую софу.

Я помнил только момент, когда разозлился на Штайер, усыпившую моих людей. Какого она вообще применила магию, находясь на территории чужого Рода? Бессмертная что ли?

«Выходит, что да — бессмертная, — ехидно хмыкнул внутренний голос. — Тебя же смогла уделать как-то?».

Штайер среагировала быстро. Не знаю, как она могла понять, что мой неконтролируемый всплеск магии способен натворить дел, но удар, призванный меня обездвижить, она нанесла молниеносно. Как в замедленном темпе я наблюдал заклятье, впечатавшееся мне в грудь, но госпожа Штайер явно добивалась не того эффекта, который получился.

Вероятно, по её задумке, я должен был упасть, но всё пошло наперекосяк. То ли сработала защита перстня, то ли она что-то неправильно сделала, но заклинание вызвало у меня лишь вспышку злости и зудящую щекотку где-то внутри черепной коробки.

Чашка, до этого спокойно висевшая в воздухе, в одно мгновение разлетелась осколками, не выдержав столкновения с крепким лбом второго члена выездной комиссии. В тот момент мне было наплевать — убил я эту тётку или нет, поскольку снова зачерпывал из источника порцию магической энергии, чтобы уничтожить госпожу Штайер, уже формировавшую новое заклинание, отдававшее вкусом гари.

Илона успела первой.

Когда второе заклинание коснулось ауры, я почувствовал, что не в силах пошевелиться. Магический источник тоже отказался повиноваться, будто Штайер смогла меня от него каким-то образом отрезать.

Да, я всё-таки смог его ощутить, рассмотреть и в полной мере использовать, что утвердило меня во мнении: моя магия завязана на сильные эмоции.

Я попытался вырваться из оков Штайер, но тут в моё сознание с хрустом ворвался кто-то ещё…

Тихий шёпот на незнакомом языке, возникший в голове, звучал настолько чуждо, что не был похож ни на одно наречие, слышанное мной когда-то. Гортанный, перемеженный шипяще-свистящими слогами, взмывающий до ультразвука, чтобы тут же упасть до обыкновенного баса, шёпот завораживал, пробирая холодом до самого нутра.

В тот момент мне стало страшно.

На мгновение показалось, что я схожу с ума, что безумие того, кто до меня занимал это тело, всё-таки взяло верх, поскольку никак не мог этому воспрепятствовать. Голос безжалостно ввинчивался в виски, одаривая нестерпимой болью, прям до тошноты, отдавая пульсирующими ударами в затылок. Но в это же время, я чувствовал себя настолько хорошо, как не чувствовал ни разу в двух мирах. Странное и страшное состояние, повторения которого я больше никогда бы не захотел.

Может я и правда свихнулся под воздействием магии Штайер?

Тело переполняло энергией, готовой по мановению пальца выплеснуться вовне, сметая всё на своём пути. Откуда-то я точно знал, сколько нужно зачерпнуть, чтобы одним мысленным усилием сгрести комнату вместе с жалкими людишками, оставив на месте этой конуры выжженный пустырь.