– А чего это вы лежите, когда давно день? Та, выпустив кольцо дыма, философски:
– Счастья жду…
– Лежа-то чего?
– Сидя ждать устала.
Зрение у женщин, милочка, удивительная вещь. Оно становится ни к черту, если смотришь на свои морщины перед зеркалом в гримерке, и резко улучшается, если замечаешь морщинки у кого-то другого, играющего на плохо освещенной сцене. Даже, если ты сидишь в последнем ряду.
Некрасивая… некрасивая… Зато больше вероятности безгрешной в рай попасть…
Об очень полной женщине:
– У нее любимое занятие – есть пирожные под утреннюю гимнастику по радио.
Эмансипация – глупость! Рассказывать мужчинам, что женщины их умнее, действительно глупо. Какая же умная женщина выдает свои секреты?
– Фаиночка, тебе не надоели вопросы об отсутствии мужа? Столько нетактичных людей вокруг! – спросила знакомая у Раневской.
– Да, действительно, нетактично так открыто завидовать…
– Милочка, вас так волнуют слухи о множестве ваших любовников, потому что это всего лишь слухи?
– Женщина должна быть либо красивой, либо умной!
– Почему, Фаина Георгиевна?
– Смесь красоты и ума мужчинам не одолеть.
Женщины выходят замуж, чтобы не быть одинокими по вечерам, и разводятся по этой же причине.
Услышав о драке, Фаина Георгиевна отметила:
– Кулаки – это удел мужчин. Женщины справляются безо всякого оружия, языком. Сплетня сильнее танков и ракет.
– Фаина Георгиевна, говорят, что женщины живут дольше мужчин.
– За всех ручаться не могу, но вдовы– точно.
Услышав в докладе пафосную фразу: «Скромность, украшающая человека…», Фаина Георгиевна произнесла басом на весь зал:
– Бижутерия.
Докладчик:
– Что?
Раневская пояснила:
– Скромность, украшающая человека – бижутерия.
– Статистика утверждает, что женщины живут дольше мужчин лет на пять…, – читая газету, объявила Марецкая.
Раневская согласилась:
– Конечно, именно столько они постоянно отнимают от своего возраста, когда его называют.
Женщины верны всегда, только не всегда одному и тому же мужчине.
– N предусмотрительная, всегда надевает на прием к окулисту новое белье.
– Зачем?
– А вдруг он окажется нахалом?
Балерина, сморщив носик:
– Фаина Георгиевна, ну что вы все «жопа» да «жопа»…
– А как надо?
– Сказали бы «пятая точка»…
– Это у вас, милочка, точка, а у меня жопа.
Женщины никогда не делятся сплетнями, они их размножают.
– Есть что-нибудь общее в мужских и женских компаниях?
– Есть, – ответила Раневская. – И там, и там говорят о женщинах.
– Женская логика действительно непостижима.
– Отчего же, Фаина Георгиевна?
– Женщины не желают и даже боятся походить друг на друга и при этом носят совершенно одинаковые модные вещи.
Кокетливая молодая актриса:
– Не понимаю, зачем вообще нужна женская эмансипация?
Раневская с усмешкой:
– Чтобы мужчинам было с чем бороться…
– Фаина Георгиевна, какой возраст для женщины самый лучший?
– Неделя.
– Почему?
– Можно еще фантазировать, что будет красавица, умница, глазки будут большие, ножки – стройные, фигура – хорошая… А потом из этой мечты получается дура с поросячьими глазками и толстой жопой…
– Женщинам не следует бояться возраста. Если ты интересна, то интересна в любом возрасте, а если нет, то нет.
– Но вы же сами называете преклонный возраст «проклятым».
– Вовсе не из-за мужчин. Просто старость сильно ограничивает возможности. Мне вот уже не сыграть Джульетту… Хотя… Я никогда и не хотела.
Наблюдая, как долго актриса наносит на лицо маску, как старательно расчесывает волосы и всячески прихорашивается, Фаина Георгиевна не выдержала:
– Милочка, вы так ухаживаете за собой, словно больше ухаживать за вами некому.
– Страдающие женщины делятся на две категории.
– На какие конкретно, Фаина Георгиевна?
– На тех, что уже нашли мужа, и тех, что пока ищут.
– А не страдающие?
– Эти в разводе.
– А вдовы?
– Этим обязательно нужно сунуть голову в петлю еще раз.
В перерыве между киносъемками молодые актрисы обсуждают, какие противозачаточные средства самые надежные. Интересуются мнением Раневской.
Та басом:
– Снотворные…
Собираясь после вечерних съемок на свидание, актриса театрально капризничает:
– Не знаю, стоит ли идти? У меня плохое настроение…
Раневская:
– Не бойтесь, милочка, оно не передается половым путем.
– У женщин две беды…
– Какие, Фаина Георгиевна?
– Зеркало и весы. Еще паспорт, но его хоть потерять можно…
Актриса сетовала, мол, одна подруга худая, другая тоже, а ей никак похудеть не удается. А ведь все диеты перепробовала.
Раневская посоветовала:
– Попробуйте иначе.
– Ну-ну, – собеседница ожидала получить новый рецепт, но услышала:
– Откормите подруг.
В доме отдыха, в номере у одной актрисы плохо закрывалась задвижка входной двери. Умоляя администратора исправить положение, актриса кокетливо поинтересовалась:
– А если меня украдут?
Присутствующая здесь же Раневская успокоила ее:
– Разглядят – вернут на место.
Раневская советовала, как отомстить мерзкому соседу, паркующему свою машину так, что пройти мимо просто невозможно:
– Прикрепите к стеклу записку: «Спасибо за сумасшедшую ночь, дорогой!»
– И что?
– У него жена ревнивая, пару раз такие записки увидит, и ему достанется, и машину больше ставить куда не следует не будет.
Талантливый график, давний друг Фаины Георгиевны Раневской Александр Александрович Румнев частенько приходил домой к актрисе, подолгу и допоздна засиживался с ней в её полутемной комнате, рисовал, рассказывал что-нибудь интересное. По мнению домработницы Раневской Лизы, обстановка была интимная. Однажды девушка не выдержала:
– Фаина Георгиевна, что же это такое? Ходить, ходить, на кровать садится, а предложение не делает…
Фаина Раневская с нескрываемым удовольствием изображала, как её домработница Лиза, собираясь на свидание, часами обзванивала своих подруг. «Маня, у тебе бусы есть? Нет? Пока», «Нюра, у тебе бусы есть? Нет? Пока».
– Для чего тебе понадобились бусы? – недоумевала Фаина Георгиевна.
– А шоб кавалеру было шо крутить, пока мы в кино сидим, – отвечала Лиза.
В моем тучном теле сидит очень даже стройная женщина, но ей никак не удается выбраться наружу. А учитывая мой аппетит, для нее, похоже, это пожизненное заключение.
Удивительно, – размышляла Раневская. – Когда мне было двадцать лет, я думала только о любви. Теперь же я люблю только думать.
– N относится ко мне, как к собаке, – жаловалась Фаина Раневская. – Даже хуже! У собаки есть меховое манто, а мне о нем приходится только мечтать.
