— Тебе удалось меня заинтриговать. Чего ты хочешь, малыш?
Принимаю решение начать разговор издалека, чтобы сразу не шокировать мужчину, который по каким-то неведомым мне причинам, остановил свой выбор на столь нетрадиционном методе зачатия и рождения ребёнка.
— Ты не станешь запрещать мне заниматься танцами! — как можно увереннее озвучила первое требование.
Этот мужчина неисправим! Жуткий собственник! Неадекватная личность! Его реакция спровоцировала бурный всплеск всего, чего только можно было ожидать от Дмитрия в этот непредвиденный момент. Взрыв негативных эмоций, протесты, кое-какое ругательство, глубокое и частое сопение, скрежет зубов, ощутимо сжатые пальцы на моих коленях, да он сходит с ума… от ревности??!
— Ты хочешь преждевременно увидеть меня посидевшим стариком с аритмией сердца? — процедил сквозь зубы, сжигая меня взглядом. Чертов инквизитор!
— Я хочу танцевать! Как делала это с превеликим удовольствием до встречи с тобой! И я буду танцевать!
Теперь уже я шумно соплю и часто дышу носом, так как мои губы плотно сжаты в трубочку из-за гнева.
— Черта с два я разрешу тебе тереться своей киск…да не важно чем…вообщем… задницей о бёдра твоего дружка! Это не танец! Это тоже самое, что и фокстрот лёжа! И если ты не оставишь эту долбанную затею, я возьму самый широкий ремень и будешь ты, дорогая Ангелина, танцевать боярские танцы у нас в квартире под треки из кинофильма «Иван Васильевич меняет профессию»! Я ясно выразился?
— Вот только не нужно мне устраивать сцены ревности! На себя посмотри, Казанова хренов! — черт! Я это сказала вслух? Раз Дима опешил, видимо да. — Нет танцам! Нет женитьбе! Это моё окончательное НЕТ!
— Ты покинешь это здание лишь в качестве моей жены, Лина! Я разрешу тебе танцевать за стенами в нашей с тобой спальни всего лишь один единственный танец!
Дима резко поднялся на ноги и направился к бару, где находилась нетронутая пачка сигарет. Открыл её, извлёк одну и прикурил, проделав каждое движение настолько проворно и чётко, что я даже и глазом моргнуть не успела, как он снял с себя пиджак и возвратился на прежнее место с пепельницей в руке, вольготно устроившись рядом со мной на диване. Затянулся горьким, но приятным на запах, дымом, не таким, от которого задыхаешься и тебя выворачивает наизнанку.
— Ты не уточнил, какой именно танец я должна танцевать в нашей общей спальне? — если он сейчас хоть намёк сделает на стриптиз или же танец живота, я докажу ему, что мысль материальна, чего бы мне это не стоило, и сбегу к черту от сюда, так как щёки уже горят адским огнём, а внизу живота, глядя на его завораживающий облик, сладко ноет, да так, что хочется пальчики сжимать на ногах со всей силой от удовольствия. К нему тянет, будто бы к магниту. Сильно. Неудержимо. Так бы и повисла, как обезьянка, запрыгнув на стройное, крепкое тело, обвивая мертвой хваткой твёрдый торс руками и ногами, чтобы не свалиться на землю от переполняемых меня чувств.
— Лина? — прищурился, выпуская дым из легких, затушил сигарету и отправил пепельницу на рядом стоящий кофейный столик. Его голос прозвучал настолько низко и волнующе, проникая в каждый нерв, просачиваясь в каждую мою живую клеточку, полностью затрагивая всё чувствительное и горячее во мне. — Иди ко мне, девочка, я хочу тебе кое-что объяснить.
Дима похлопал ладонями по своим бёдрам и я, словно мышь загипнотизированная удавом, перебираюсь на его колени, усаживаюсь верхом, оседлав затаившего дыхание мужчину. Мне хочется кричать и возмущаться и в тоже время упиваться им. Руки обвили соблазнительную шею Демона, зарываясь пальцами в густые волосы. Заглянуть ему в глаза я не рискнула. Спрятала лицо на его мощном плече, ощущая сквозь тонкую рубашку тепло влажных бугрящихся мышц и упоительную смесь запахов, исходящих от мужского тела с нотками сигаретного дыма и его любимого парфюма.
Очень откровенно он меня рассматривал. Нагло. Жарко. Волнующе. Словно снимал взглядом с напряжённого тела всю ту незначительную одежду, которую успела напялить на себя в воскресенье перед выходом из дома.
— Что за «прикид» на тебе? — недовольно фыркнул и крепче обвил руки на моей талии. — Эти шортики едва прикрывают от посторонних глаз всё то, что должно быть спрятано! Твой гардероб я, пожалуй, тоже пересмотрю и обновлю.
Его нос касается моего ушка и я слышу, как Дима шумно втягивает в себя воздух, пропитанный моим ароматом, одновременно трётся колючей щетиной о мою щёку, доводя до исступления неискушённое девичье тело, которое предательски млеет и дрожит от его сладких прикосновений и просит молча ещё больше ласки и нежности, от чего хочется умереть и снова воскреснуть.
— Ты не будешь мной командовать… — то ли хриплю, то ли стону в ответ. — Я требую равнопраа…а-ах..
Низкий мужской смешок защекотал слух.
— Ошибаешься, малыш…
Мочка уха оказывается зажатой между зубов мучителя. Выгибаю спину струной и стараюсь больше не издать ни единого звука, но предательский стон удовольствия автоматически вырывается из груди, сливаясь с довольным ответным мычанием многоопытного соблазнителя. Такое ощущение, как будто тысячи иголочек, пропитанные упоительным ядом удовольствия, вонзились в мою разгоряченную кожу. Я снова в западне собственных желаний. Они захватили мой разум и держат крепко, не отпуская. Выхода нет. Неопытному сердцу опять тепло и уютно в этих чутких руках. Спокойно…до той поры, пока не прогремит очередной звук взрывающегося горячего воздуха между нами.
Неосознанно еложу задницей по его бёдрам. Они упругие и горячие, спрятанные под скользкой тканью брюк. Дима подхватил меня под мышки и перетащил с колен, усаживая на крепкие мышцы своего пресса, сильные пальцы жестко схватили непослушную попку, не позволяя ей больше совершать провокационные движения.
— Поцелуй меня! — требовательно произнёс и пристально посмотрел мне в глаза.
Находясь в гипнотическом трансе, я беспрекословно повиновалась ему. Захватив ладонями его шею, подушечками больших пальцев обвила ушные раковины. Дима прикрыл глаза от удовольствия. Ягодицами ощутила как у мужчины сжались мышцы живота. Медленно и неуверенно касаюсь его губ легким поцелуем и отстраняюсь. Дрожу, словно осиновый лист. А он смотрит в упор и глазом не мигнёт! Ещё и ухмыляется!
— Не так! Как я тебя учил, малыш. Ну же! Я жду!
Он действительно тиран! Я уже задыхалась только от того, что между нами накалялось, искрилось, витало в воздухе, заставляя сердце выпрыгивать из груди. И это при том, что его руки не позволили ничего такого развратного, как в тот дикий вечер в квартире у Андрея.
— Лина! Нас ждут за дверью.
Я смотрю на него и часто дышу. Такие противоречивые чувства борются во мне, как будто идёт война страха и безумного желания слиться с ним в сладком до боли поцелуе. Пальцы впиваются в его шею и я, закрыв глаза, отдаю свои губы на растерзание Демону.
Перехватив мой затылок одной рукой, Дима не позволил больше отстранится. Свободная ладонь мужчины прижала властно к себе, а жёсткие губы впились жадно в мои, кусая их, сминая в жарком, безумном, требовательном поцелуе, как будто пытался заклеймить ими меня на всю оставшуюся жизнь. Я целовала его со всей страстью, на которую только способна. Отвечала с той отдачей, которую принимала от него. Нет в мире ничего более прекрасного и упоительного этого сильнейшего урагана, что вызывали его губы, срывая все засовы с дверей, за которыми я тщетно пыталась укрыться.
Спокойно невозможно усидеть верхом. Тело само принялось вытворять эротические движения. Тотчас же сползла вниз и наткнулась своим маленьким чувствительным нутром на твёрдый, внушительных размеров, холмик в районе ширинки. Он упирался мне прямо в пульсирующую плоть. Осознаю, как сильно возбуждён Дмитрий в эту секунду и совершаю ещё пару невинных движений попой, теряя голову от ощущения жара и живой твердости между своих ног. Пульс бился везде! Голова шла кругом. Дима подался бёдрами вперёд, со всей силой вдавливая в меня возбуждённый орган, и тихо простонал, закусив больно мою нижнюю губу. Черт! В этот момент мое тело трясло так, как будто обхватила оголённые провода голыми руками. Пьяная дымка окутала рассудок и на миг показалось, что небо вот-вот взорвется, засыпав нас звёздной пылью.
