Её чертов, несдержанный язычок будоражил кровь, подымал во мне волну негодования и это, странным образом, возбуждало! Меня! Опытного, самоуверенного мужчину, перенасыщенного удовольствием и легкодоступными женщинами, привыкшего подчинять всё и всех под себя, несгибаемого монстра. Она ворвалась ко мне, как свежий, летний ветерок в сумеречное время, когда жара ещё не спала, а ты уже нуждаешься в легкой прохладе.

Я злился на себя, на неё, на наших отцов, на их сумасшедшую идею, сжимая девичий хрупкий подбородок пальцами, не ощущая приложенной силы. Какого черта творю?! Я как будто опомнился и отступил от неё на пару шагов. Мне показалось в этот момент, что любое, даже огромное расстояние может стать опасным для нас обоих. Как вбить ей в голову, что она мне не подходит, и при этом подавить в себе мощный азарт, который разгорался из-за воздействия на меня лишь одного её вида.

— Я не стану заключать с тобой никаких сделок! — вдруг, решаю скорее для себя, а не ставлю перед фактом эту смышлёную малышку.

Она так яро отстаивала права сестры! Такая забавная! Что я, адвокат с огромным опытом работы за плечами, черт возьми, не смог вставить ни единого слова! Крошка уела меня аргументами в два счёта, не оставив права выбора за мной. Вот уж действительно — женится на беременной девке от другого мужика это не перспективы, а полнейший самообман! Тут она меня и приставила к стенке. Любая другая девушка к отцу не подойдёт. Ему дочь друга подавай, будь он неладен этот друг со своими дочерями! И после всего отнятого у меня времени и своих твёрдых убеждений заявила, что хочет умыть руки? Передумала? Так скоро? Забери меня у входа, Андрюша? Размечталась, твою мать! Уйдёшь после того, как я сделаю то, о чём пытался не думать последние десять минут…

Хватаю девчонку за тонкую талию и рывком усаживаю на стол, вклинившись бедрами между её ног, прижимаясь к её животу нахлынувшим внезапным желанием, из-за ощущения упругости её ягодиц под этой тонкой тканью в своей стальной ладони. Похоже, я совсем рехнулся. Её волосы — чистый шёлк. Мягкие, с фруктовым ароматом. Зарываюсь в них с огромным упоением, перебирая пальцами каждую тоненькую прядь. Испуганные до ужаса глаза сменили цвет с медового оттенка на шоколадную смесь. Нежные ладошки с тонкими пальчиками впились в мою шею острыми коготками, и от этого, мне захотелось послать всё на хрен и забыть, что она дочь друга отца, сорвать с хрупкого стана девчонки нелепую мантию и оттрахать до потери сознания!

В последний момент меня останавливают её испуганный взгляд и дрожащее тело в руках. Мне казалось, что её сердце вот-вот прорвётся сквозь грудную клетку и дотронется до моей оголенной груди. Горячее, прерывистое дыхание щекотало мой рот на расстоянии нескольких миллиметров. «Демон! Сука! Очнись же ты наконец! Она совсем юная…» — я как будто слышал строгий голос отца сквозь пелену безумия.

— Как тебя зовут? — хрипло, выделяя каждое слово, задаю вопрос.

— Ангел…иина…

Это злая шутка судьбы? Устанавливая две противоположные чаши на весы разума, решал, какая должна перевесить сейчас, в эту секунду… Но видит Бог, я не решался сделать этого. Мои руки накрепко вцепились в «светлое» и «тёмное». Застыли в реальном времени держа добро и зло, как неразделимое целое…

— Какой… прекрасный… Ангел для Демона… Ты даже представить себе не можешь во что ты впуталась, милая… но я, похоже, несказанно этому рад. — рассматривая жадно эти ангельские черты, моя похоть облизывалась от предвкушения изучить их поближе, все, даже те, что скрывались под платьем. Маленький курносый носик, аккуратное личико, подбородок с впадинкой, тонкая шея, которая просила о том, чтобы её осыпать поцелуями и эти прекрасные, манящие ушки с правильной формой раковины, губы, чуть приоткрыты от возбуждения… Блять! Один поцелуй… Всего один… чертов… поцелуй… сладкий… манящий… неопытный… и пусть катиться на всё четыре стороны со свей затеей как можно дальше от меня!!!

Я больше не стал медлить. Безумие накрыло меня с головой, уж больно соблазнительно выглядел её ротик. Жадно накинувшись на него в ожидании на взаимность, взамен получил лишь не подчиняемую крепость с пятью замками. Черт! Мой язык никто не встречал!? Девочка упорно сжала зубки и боролась со мной, упираясь ладошками в мою грудь. При этом её тело напряглось и дрожало, как осиновый лист. Я не выпускал Ангелину из крепкой хватки. Эта упрямая девчонка даст мне то, чего я сейчас хотел больше всего! Хотел… и боялся, как далеко может зайти моё безумие.

Она упорно сопротивлялась, колотила со всей силы своими маленькими кулачками твёрдые мышцы, и это ещё больше возбуждало. Как сильно я не пытался сдержать эрекцию, получалось совсем хреново! Если быть честным с собой — я впервые не смог контролировать свою похоть! Лишь прикоснувшись к её сладким губам со вкусом малины, мой член болезненно пытался прорваться наружу, упираясь девчонке в живот твердым бугром. Похоже она перепугалась до смерти. На кой черт мне всё это нужно? Оторвавшись от неё на пару сантиметров, всматривался в широко распахнутые глаза. Залитая румянцем малышка, дышала так быстро и прерывисто, вздымая аккуратную грудь, которую я уже имел возможность мельком разглядеть ещё в тот роковой день.



— Ты меня боишься больше смерти, Ангелина… — с трудом переводя своё тяжёлое дыхание, уверяю в этом нас обоих, рассматривая её влажные губы, по которым прошёлся своим настырным языком. — Как же ты решилась на этот шаг, придя сюда, добиваться осуществления своей глупой затеи?

Ответа не послышалось. Она растерялась и только глазами металась по сторонам.

— Я привык получать положительный результат во всём. Ты же не глупая девочка. Должна понимать, что в первую очередь я мужчина с потребностями и желаниями, и как бы ты не пыталась вбить мне в голову об обычном деловом соглашении, правила всё равно буду устанавливать я! В данный момент я очень хочу тебя поцеловать. И если ты и дальше будешь противиться, я буду вынужден объяснить нашим отцам причины, по которым я не соглашусь заключить брак ни с одной из дочерей семьи Васнецовых. И поверь, моему отцу не станет хуже от того, что я не женюсь на беременной или же совсем юной девочке, решившей отчаянно прикрыть задницу старшей сестры! Сколько тебе лет?

Пригвоздив её взглядом, решаю узнать ответ на действительно важный для меня вопрос, всё ещё крепко прижимая напряжённое девичье тело к себе.

— Двадцать… — на выдохе, почти шепотом, произнесла. — Вы не сделаете этого. Моя сестра ни в чём не виновата! Не трогайте её… пожалуйста… Вы не знаете всей правды, не вмешивайтесь! Мой отец не переживёт этого, и тогда мы пожалеем оба. Я пойду на некоторые уступки, но прошу, не давите на меня… вот так… сразу. Я не готова… вступать в половые отношения с незнакомым мужчиной. Отпустите, прошу…

Её голос звучал сдавленно, дрожал, проникая куда-то глубоко в меня и застревал там каким-то странным предчувствием. Мать вашу! Как я должен объяснять причину женитьбы на юной Ангелине вместо зрелой женщины, которая вопреки моему согласию, оказалась не подходящим для меня вариантом. И если я смогу убедить отца невесты, что меня, якобы, неожиданно и до беспамятства накрыла любовь к его младшей двадцатилетней дочери, то с моим отцом этот номер не пройдёт! Его так просто не проведёшь. Зная меня — ни за что не поверит в эту чушь!

— Какого черта ты меня подставляешь, Лина? Я должен знать всю правду! Всю!

— Я не знаю всей правды. Я только знаю то, что отец ребёнка Оксаны принадлежит к семье, которая подставила моего папу и вынудила бросить всё то, чего он добивался непосильным трудом много лет. Карьера главного врача пошла коту под хвост, умер пациент во время операции и во всем обвинили его. Он многим пожертвовал ради нас. Задавил амбиции, и мы переехали в этот город с надеждой начать всё с чистого листа. Не усложняйте и так сложную ситуацию! Прошу Вас.

— Ты хоть отдаешь себе отчёт, на что ты меня толкаешь? С чего я должен покрывать выходки твоей сестры? Это прекрасная возможность отказаться от всего и остаться свободным, никому и не чем не обязанным мужчиной! Это, как вдыхать свежий воздух каждый день! Мне не нужна жена! Я привык…