И белый отступил, потрясенный проницательностью молодого некроманта. Ибо, по сути, кто они, отправившиеся в путь по закрытым трактам с точки зрения со-ориотца? Безумцы! Значит, и вести себя следует подобно безумным.

Тут на Ли Хана снизошло вдохновение. Он отбросил осторожность, стал играть раскованней, общаться свободней. За интересующие его сведения он стал предлагать деньги. Последствия не замедлили себя ждать: с любопытным гостем решили познакомиться.

По тому, кого для этого выбрали, можно было с уверенностью сказать: со статусом чужака общество еще не определилось. Приезжий купец получил приглашение на ужин от скромного ва, но притом — владельца арх-харамской стекольной фабрики, основы благосостояния города. Что поделать, если придуманная в махровые времена табель о рангах не отражала истинного положения дел!

В Арх-хараме уважаемый Ва’Бабачи имел репутацию волшебного джина (может все, а живет в старой лампе), правда, исполнения желаний от него мог добиться только градоправитель. Гостей купец принимал в усадьбе, стыдливо прикидывающейся городским кварталом — Уложение не поощряло младших чинов к излишней роскоши. Не имея возможности поразить окружающих блеском одежд, Ва’Бабачи будоражил умы диковинными придумками: в его владениях можно было найти парк с фонтанами, купальню на сорок душ, гараж и зверинец, но подлинной жемчужиной фабриканта являлся особняк с каменными стенами такой толщины, какие не прогревались даже в самый солнечный день. По слухам, он скрывал в себе совершенно немыслимые сокровища, но побывать внутри удавалось немногим.

Приглашение вручил невозмутимый печатный в халате простого фасона, однако пошитом из лучшего шелка (изящный способ заявить о себе, не нарушая приличий). Тот же печатный приехал за гостем в ослепительно-белом лимузине, больше напоминающем самоходную карету — большие колеса, потолок в человеческий рост и (о чудо!) тепловой насос на крыше.

Ва’Бабачи встретил гостя в холле особняка, отделанном продукцией его собственной фабрики — стеклом всех цветов и форм. Запрет на украшательство не по чину он обошел так же изящно, как проблему с одеждой для слуг — сделал в отделке упор на рельефные изразцы и натуралистичные изображения вьющихся растений (отход от канонов на грани фола). Да, здесь не было мрамора и дорогих драпировок, но фигуры из полупрозрачного стекла выглядели нереально красиво, а мозаика так точно копировала по цвету бархат, что обманутые чувства то и дело ловили в воздухе запах старых портьер. Но главным ударом оказывалась сухая пещерная прохлада, которая, после зноя улицы, обрушивалась на вошедшего, словно благословенный зимний дождь.

Фабрикант не торопил озирающегося гостя, пряча самодовольную улыбку в коротко стриженых усах. Должно быть, приветствовать новичков ему нравилось. Слова восхищения срывались с уст Ли Хана сами собой. Обмениваясь любезностями, они перешли в гостиную и белый не мог не отметить, что к вопросам своей безопасности хозяин тоже относился очень серьезно — в доме не было совершенно темных углов, на зачарованных светильниках и отвращающих печатях не экономили. В узкие окна лился отраженный солнечный свет, лишенный первородного жара, но для нежитей все равно невыносимый.

Дотошно соблюдя замысловатые правила са-ориотского этикета, фабрикант выставил из комнаты всех слуг, лично разлил по чашкам чай и перешел к делу.

— Разговор с вами ласкает мой слух и веселит сердце, — начал Ва’Бабачи издалека. — В последнее время трудно найти интересного собеседника — Арх-харам никто не посещает.

— Да, — не стал отпираться Ли Хан. — После решения нашего светозарного императора путешествия по Са-Орио стали опасны… но возможны. Умелый и сильный духом странник не нуждается в готовых маршрутах.

— Достойная цель заслуживает приложения усилий, — отозвался купец. — Однако слишком многие на пути находят лишь смерть и забвение. Смутные времена — скудное время, — Ва’Бабачи тяжело вздохнул.

Белый принял предельно глубокомысленный вид:

— Смутные времена, уважаемый, в равной мере могут принести смерть, разорение, а также внезапное обогащение и взлет! Ибо сказано в писании: первые люди были равны между собой, на сословия и ранги они разделились позже.

Если фабрикант не поймет такой намек, то разговаривать с ним не о чем.

— На все воля небес! — провозгласил Ва’Бабачи, пряча интерес за чашкой чая. — Как же вы собираетесь угадать, кому улыбнется удача, а кому суждено быть низвергнутым в прах?

— Высшая воля непостижима, — вежливо согласился Ли Хан. — А вот люди — предсказуемы. Что мешает нам попытаться проследить за ними и установить закономерности?

— Ах, почтеннейший, простому купцу не понять столь мудрые речи!

Фальшивый вава вздохнул и огорошил собеседника:

— В И’Са-Орио-Те наблюдается острый дефицит магии, не только черной, любой. А где дефицит, там и прибыль! Уложение — священно, но его нормы иногда пересматривались, могут пересматриваться и впредь. Если это произойдет, магия станет самым востребованным товаром. Важно угадать, на какие изменения решатся власти, возможно, сподвигнуть светлорожденных на определенные формулировки (презренное золото не раз решало судьбы мира). Я пробовал оценить объем рынка…

— Почтеннейший, слова ваши манят, как звезды, и как звезды далеки, — скептически отозвался собеседник и продемонстрировал неплохие способности к аналитике. — Наместник ныне взял всех изгоняющих под свою руку, а бывшие пастыри и так при деле. На этот рынок просто не втиснуться постороннему!

— Ну, колдуны, они ведь не только в Тусуане живут…

— О чем это вы? — насторожился торговец.

И белый решил идти ва-банк.

— Слышали ли вы, что Ингерника высаживает на нашем побережье команды боевых магов? За некоторое количество золота они готовы на все, даже на путешествие вглубь континента. Важно четко обозначить цель и обеспечить сопровождение…

— Золото!!! Всем нужно золото! — фабрикант звонко хлопнул себя по ляжке. — А где его взять, когда торговли нету? Мастеровые полгода работают на склад!

— Больше воображения, уважаемый! Допустим, рынок юга империи для вас потерян, но морская блокада не будет вечной. Поверьте, ваши изделия найдут спрос в Ингернике и прибыль окажется весьма неплохой, даже с учетом взяток пограничниками. А если организовать надежный обмен товар-золото-маги-товар, внутренним долинам обеспечено процветание!

В глазах арх-харамца появился деловой прищур и МЫСЛЬ.

— Ах, какое неожиданное решение, какой тонкий расчет. Ваша деловая хватка, почтеннейший, меня восхищает! Надо полагать, что выходы на заморскую таможню у вас уже есть?

Ли Хан скромно потупил взор. Самое смешное, что знакомства среди контрабандистов у него действительно были. А что? Он вполне способен сделать состояние на посредничестве между са-ориотцами и ингернийскими армейскими экспертами. Чем-то это сутенерство напоминает.

Куда делась его решимость исполнять обеты?

Впрочем, ничегошеньки его болтовня не изменила: тусуанский Наместник не позволит конкурентам орудовать у себя под боком. Тогда откуда это закладывающее уши ощущение падения вверх? И не видно, ничего не видно… Что ж за проклятье такое! Пока его особый талант никак себя не проявлял, было проще. А так нестандартность реакции попеременно вызывала раздражение, недоумение и дикое любопытство. Ведь должна же быть какая-то причина…

Безумные идеи неожиданно нашли понимание и на белого посыпались знаки высочайшего благоволения. Для начала, ему организовали посещение городского архива (дело совершенно немыслимое и незаконное). Пролистывая за день десятки томов, с невероятной скоростью запоминая и анализируя, он постигал закономерности, но не мог обнаружить их источник. По всему выходило, что начало катаклизма он видел собственными глазами, но даже тени тревоги в нем тогда не шевельнулось: более пятидесяти лет назад падение уровня обитавших в империи черных магов стало столь значительным, что в Уложение внесли поправку — сняли ограничение на силу изгоняющих первого ранга (временно, конечно). До этого, если укрощающие ошибались и на ритуал Обретения попадал слишком слабый маг, беднягу прогоняли через Оковы Избавления и отправляли восвояси.