Эти мысли только промелькнули в мозгу Роджера. Самым важным для него было спасти Леонию. В этот момент он забыл, что необходимо спасти Генри, ее имя первым пришло на ум.

Он выглянул из дверного проема, колокол звонил, толпа начала волноваться. Взгляд Роджера запечатлел одного из людей патрона, рвущегося вперед, в то время как Генри схватил его сзади. Одновременно погас свет на лестнице и раздался грохот, Леония столкнула стоявшего рядом мужчину с лестницы. Тем временем Генри ударил головой свою жертву, достаточно сильно, чтобы ошеломить его, и бросился на помощь дочери. Она не нуждалась в помощи, взбежала по ступенькам и захлопнула за собой дверь. Страшная масса людей теснилась в узком проходе. Леония схватили отца за руку и потащила через бесновавшуюся толпу.

— Смешаемся с ними! — сказала она. — Им будет труднее найти нас.

— Нет! — закричал Роджер. — Постойте!

Он опоздал и мог лишь пробиваться следом, пытаясь не потерять их из виду. У него было единственное преимущество — хотя Леония и ее отец были грязными и оборванными, светло-русые волосы Генри и золотые как мед волосы Леонии давали ему возможность не потерять их в толпе. Он рванулся к ним, но не пытался их звать, боясь, что его услышат, несмотря на шум и неразбериху.

Нетрудно было следовать за Генри и Леонией, так как движение толпы замедлилось. Паника и стремление спастись, как всегда, превратили толпу в бестолковую массу, которая толкалась и двигалась, сдвигаясь вместе, пока пробка из пойманных в ловушку людей не заблокировала дверь. Некоторых зажало дверью, и они пытались распахнуть ее, чтобы освободиться.

Давление сзади так усилилось, что те, кто стоял ближе к выходу, попадали вперед. Людей в центре спихнули с лестницы, женщина сломала руку, зажав плечо в дверном проеме. Завопив, она отступила назад и упала с лестницы, потащив за собой всех, кто стоял за ней. Десять-пятнадцать человек пробивались вперед, отталкивая и давя упавших, опасаясь, что давка образует вторую пробку. Толпа подалась вперед, и движение стало менее затруднительным. Так, шаг за шагом, толпа, заполонившая «Отель де Виль», покинула его.

Генри, Леония и Роджер двигались в конце группы. Здесь не так опасно быть сбитым с ног и раздавленным, но когда они достигли улицы, гражданская гвардия уже выбегала, беспорядочно стреляя в толпу. Вряд ли они могли окружить ее или разбить на части: толпа быстро рассеивалась. Гвардия получила приказ убить как можно больше людей в назидание тем, кто в будущем пожелает протестовать. Роджер бросился вперед, хватая Леонию за руку и заслоняя своим телом от наступающей гвардии.

Она вскрикнула, а затем обрушила на него злобный удар, от которого Роджер еле увернулся.

Он покачнулся и поднял руки.

— Я пытаюсь вам помочь.

Он не знал, услышали они его или нет. Гражданская гвардия была так близко, что стало ясно, если они не убегут в одну из боковых улочек, то их убьют. Мужчины схватили Леонию и заставили ее бежать. Роджеру удалось направить их не на юг, куда неслась вся толпа, а на запад. Подгонять Леонию не надо было. Выстрелы мушкетов, крики ужаса и боли заставили ее нестись как по ветру.

Добежав до темной аллеи, Генри де Коньер остановился и застонал. Роджер бросился к нему, но он уже продолжал бежать, догоняя дочь. Они пробежали через аллею и свернули в другую. Одолев половину улицы, Генри де Коньер зашатался снова, зовя Леонию. Она остановилась и повернулась как раз тогда, когда Роджер схватил ее отца, чтобы удержать от падения.

— Чудовище! — вскрикнула она, набрасываясь на Роджера и пытаясь оцарапать его ногтями.

— Мисс де Коньер, я не причиню вреда вашему отцу.

— Иди дальше, Леония! — закричал Генри. — Я ранен и не могу стоять на ногах.

— Я помогу тебе, папа. Я не оставлю тебя.

Роджер хотел осмотреть Генри и узнать, насколько сильно он ранен, но выстрелы и крики приближались. Роджер положил руку Генри на плечо, Леония подхватила другую руку, и они потащили Генри. К тому времени, когда они достигли проспекта, Генри стал абсолютно беспомощным. Ноги его безвольно тянулись сзади, Леония зашаталась от тяжести.

Наконец звуки преследования стихли. Толпа инстинктивно искала привычных укрытий в воровских кварталах на юге города. Было почти полнолуние, ярко горели звезды. В их свете Роджер смог рассмотреть бледное лицо Леонии с расширенными от страха глазам ;

— Меня зовут Роджер Сэнт Эйр, мисс де Коньер. Нет времени представить вам рекомендации, но я приехал из Англии с одной целью — найти вашего отца.

— Лучше бы вы помогли ему сейчас, — прошептала Леония, слишком измученная, чтобы плакать.

Роджер мягко уложил Генри. Он ужаснулся, оглядев его. В лунном свете правая сторона тела Генри была черной и блестела от крови.

Роджер сорвал с себя пальто и рубашку. Леония начала стаскивать с себя лохмотья и накрывать отца. Она издала приглушенный стон, увидев зияющую рану. Роджер оторвал рукав от рубашки и приложил его к ране на спине Генри.

— Придерживайте повязку, — сказал он Леонии, — пока я разорву рубашку.

Он надеялся, что его уверенный тон придаст ей сил, но боялся, что она упадет в обморок. Она издала сдержанный вопль и заплакала, но ее рука была достаточно тверда, чтобы держать набухающую кровью повязку на ране. Генри не шевелился.

Роджер думал, что он потерял сознание. Он не осмеливался поднять глаза и встретиться взглядом с Леонией. Он знал, что Генри не выживет. Кровь текла так сильно, был поврежден жизненно важный орган. Он связал полосы своей рубашки вместе, а затем затянул их как можно туже вокруг раны. Но даже после того как он завязал узел, через ткань сочилась кровь.

Мозг Роджера отчаянно работал. Он не знал, как сказать Леонии, что ее отец умирает, но вдруг, к его удивлению, глаза Генри открылись.

— Иди, Леония, — это был жалкий шепот, но в нем были властность и сила. — Я умираю. Не дай мне умереть с мыслью, что я убиваю тебя тоже. Иди.

— Месье Сэнт Эйр поможет тебе, папа, — всхлипнула Леония. — Мы спасемся.

— Сэнт Эйр? — глаза Генри остановились на Роджере.

— Да, я приехал из Англии, — Роджер не объяснял причины. Нельзя было расстраивать Генри смертью братьев в такой момент. — Не волнуйтесь за свою дочь, сэр, Я клянусь, что благополучно доставлю ее домой.

Слезы облегчения полились из глаз Генри. Никто кроме его собственной семьи не мог знать имени ближайшего друга его отца. Это не было ловушкой. Ему почти удалось улыбнуться, он попытался выразить благодарность Роджеру, Господу, но у него не было сил, и его глаза закрылись. Роджер взглянул на Леонию, внимание которой было поглощено отцом, надеясь прочитать на ее лице, поняла ли она, что Генри не выживет. Отчаяние на ее лице говорило о том, что Леония знала.

— Меня ждет экипаж, — сказал Роджер. — Он в четверти мили вниз по улице. Я понесу вашего отца. Не думаю, что он будет чувствовать боль.

Огромные глаза, черные в тусклом свете, остановились на нем, потом она отвернулась. Роджер молил Бога, чтобы девушка не упала в обморок или не зарыдала. Слезы текли по ее лицу, но она не показывала других признаков слабости, кроме того, что нежно, очень нежно коснулась лица Генри.

— Он не хочет жить, — прошептала она. — Он все время хотел умереть, чтобы быть с мамой. Он только пытался жить, так как не мог оставить меня без защиты:

Потом она обернулась к Роджеру:

— Как мы пройдем через ворота? Чем я могу помочь? Они составили план. Роджер понял, что Леония не боится держать оружие и стрелять из пистолета, но он оказался не нужен. Как только появился Роджер, страж кивнул и повернулся спиной. Роджер устремился в темноту и поднял Генри. Прежде он имел дело с ранеными, но не с мертвыми. Однако что-то подсказывало ему, что жизнь покинула тело. Не было времени остановиться и проверить это. Покачиваясь от тяжелой ноши, вместе с Леонией они вошли в маленькую дверь рядом с главным входом.

Роджер остановился, задыхаясь от усталости. Они зашли в северную часть города, он не знал этого района. Дорога становилась все шире. Она светилась в темноте, по краям росла трава. Смесь гнева и отчаяния охватила его. Даже если Генри мертв, они не могут оставить его. Но как они скроются с такой ношей? Это невозможно.