Потеряв 11 человек убитыми, Девет со своим маленьким отрядом (разбежавшиеся в начале боя буры, отказались идти дальше) сумел прорваться через линию английских войск. Из западни удалось вырваться и президенту Штейну с правительством — видимо, англичане не знали о его присутствии в отряде, иначе вряд ли бы они оставались на месте, не пытаясь преследовать противника.
Через несколько дней к отряду Девета присоединились ещё более 300 буров, также сумевших прорваться из окружения:
«Из двух тысяч людей, бывших первоначально со мной, многие оказались запертыми в замкнутый круг неприятеля и взятыми в плен; правда, бюргеры коммандантов Вессель-Вессельса и Менца избегли этой участи, но остальным пришлось очень плохо. 27 февраля 1902 года попались в руки неприятеля 500 человек с коммандантом Яном Майером во главе; между ними находился и мой сын Якобус» [50].
Прорыв отряда генерала Девета из вражеского кольца в конце февраля 1902 года стал одним из последних эпизодов многомесячной партизанской войны в Южной Африке. Ситуация, сложившаяся здесь в начале третьего года войны, заставляла её участников уже искать выход из затянувшегося конфликта не на поле боя, а за столом переговоров.
Глава 3
Война без правил
Постоянное возрастание активности партизанских отрядов буров — если в ноябре 1901 года произошло 225 боевых столкновений, то в декабре их число уже возросло почти в полтора раза — до 309 — вызывало обоснованное беспокойство британского командования. Казалось бы, война выиграна, захвачены обе столицы буров, а бои продолжаются, гибнут английские солдаты и офицеры, идут под откос поезда, взлетают на воздух мосты и телеграфные линии. Невесть откуда взявшиеся отряды захватывают города, вынуждая сдаться в плен английские гарнизоны, и конца этому безобразию не видно.
Классическая война на просторах Южной Африки окончательно уступила место партизанской, в которой обе стороны очень скоро перестали придерживаться каких-либо правил.
Безуспешная охота за отрядами буров доводила до бешенства британских солдат и офицеров, срывавших зло на мирных жителях, однако эти действия оккупантов вызывали обратную реакцию.
Полковник Ромейко-Гурко заметил по этому поводу:
«Партизанская война и её неизбежные последствия были глубоко ненавистны простым бурам, благодаря их врождённой любви к своему имуществу. Эта черта является одной из характерных особенностей местного населения, вследствие чего им было до крайности трудно самим уничтожать то, что было накоплено в течение долгого времени, подчас ценой тяжёлого труда и денежных затрат.
Нужно было, чтобы это разорение совершено было руками вторгнувшегося противника, после чего лишённым всего имущества, оторванным от своих семей бурам не было иного исхода, как сдаться на полную милость врага и вернуться на свои пепелища, которые не представляли уже никакой ценности, а требовали лишь затрат, или же продолжать борьбу до тех пор, пока наконец утомлённый их упорством противник не покинет наводнённой им земли.
При восстановлении прежнего режима и прежнего правительства буры имели право надеяться, что оно войдёт в их положение и придёт к ним на помощь в деле восстановления их материального благосостояния. Иное дело, если хозяевами положения сделаются их враги — англичане» [51].
Регулярные нападения буров на железные дороги, разрушение мостов и железнодорожных путей создавали серьёзные проблемы для британских войск, полностью зависящих от поставок продовольствия и другого снаряжения из портов Капской колонии. Стремясь оградить свои коммуникации от нападений противника, англичане стали использовать для охраны железнодорожного полотна и составов с грузом бронепоезда, или, как их тогда называли, блиндированные поезда.
Наспех переоборудованные в Южной Африке из обычных паровозов и вагонов, бронепоезда стали довольно эффективным средством защиты железнодорожных перевозок, и количество их в английской армии постоянно возрастало. Неуязвимые для пуль буров, британские солдаты могли огнём из пулемётов и артиллерийских орудий, составлявших вооружение бронепоездов, отражать атаки бурских партизан.
Уже к концу первого года войны бронепоезда превратились в привычную часть южноафриканского пейзажа, став зримым воплощением технического превосходства Британской империи.
Параллельно с мерами военного характера, британское командование уже с середины 1900 года фактически стало претворять в жизнь тактику выжженной земли (или, как её ещё называли, — «политику опустошения») — войска грабили и жгли бурские фермы, захватывали весь принадлежащий бурам скот, запасы продовольствия, намереваясь заморить партизан голодом. Семьи буров, сражавшихся в партизанских отрядах, загонялись в концентрационные лагеря, где обрекались на вымирание.
Бурский генерал Девет так описывал происходившее в оккупированных англичанами республиках:
«Повозки достать было уже не так-то легко, так как англичане не только брали с собой все с разоряемых ими ферм, но ещё и бесцельно многое сжигали. На фермах, где бывало по 12—13 пар и даже более пар быков, не оставалось уже более ничего.
Если где случайно и уцелело что-либо из этого, то женщины держали повозки наготове, чтобы в случае приближения врага успеть скрыться и не попасть в так называемые концентрационные лагеря, только что устроенные тогда англичанами за фортификационной линией почти во всех сёлах с приставленными к ним сильными гарнизонами.
В то время только что были выпущены прокламации лорда Робертса, заключавшиеся в том, чтобы каждое жильё, находившееся на расстоянии 10 миль от железной дороги, где буры взрывали или разрушали её, было бы сожжено дотла. Это было приведено в исполнение, но не только на указанном расстоянии, но и по всей стране.
Дома сжигались до основания или взрывались динамитом. Но что ещё того хуже — мебель, всевозможные домашние вещи, а также семена и корм, все предавалось пламени, а скот — овцы, быки и лошади — уводился. Вскоре затем лошади целыми кучами застреливались, а овцы тысячами убивались кафрами и перебежчиками, а также прокалывались солдатскими штыками. Опустошение росло с каждым днём, принимая все более и более отвратительные размеры» [52].
Во второй половине 1900 года британские войска огнём и мечом прошлись по оккупированным бурским республикам: генерал Хантер сжёг жилища буров, расположенные в окрестностях городов Ботавилл и Винтерсбург, были уничтожены десятки бурских ферм в округах Яггерсфонтейн и Потчефстром.
Согласно сведениям, представленным Д. Чемберленом английскому парламенту, к началу 1901 года британские войска сожгли 634 фермы. В марте 1902 года речь шла уже о «тысячах сожжённых ферм» (выступление Чемберлена в парламенте).
Канадский артиллерист, лейтенант Моррисон, был свидетелем (и участником) карательных акций оккупационных войск:
«По пути следования мы предали сожжению территорию на шесть миль вокруг, разгромили деревню Вилпорт и цветущий город Даллстром. Наш отряд оставил после себя огонь и дым, которые можно было наблюдать из Белфаста… Я видел, как из домов выбегали женщины и дети, как из окон выбрасывали их одежду. Кавалеристы быстро удалились, а несчастные женщины и дети, крайне перепуганные нашим внезапным налётом, продолжали стоять во дворах или садах, беспомощно наблюдая, как их дома исчезают в огне и дыму».
По всей стране развёртывались все новые концентрационные лагеря, в которых содержались женщины и дети. Мужчин-буров в них практически не было, так как англичане отправляли их подальше от родной земли — в концлагеря на территории Индии, Цейлона и других британских колоний.
50
Девет X. Борьба за свободу (Воспоминания о трехлетней войне буров с англичанами). СПб., 1903. С. 361.
51
Англо-бурская война 1899—1902 гг. (По архивным материалам и воспоминаниям очевидцев). М., 2001. С. 209.
52
Девет X. Борьба за свободу (Воспоминания о трехлетней войне буров с англичанами). СПб., 1903. С. 258—259.