Другой российский офицер, капитан фон Зигерн-Корн, так описывал особенности наступательных действий буров:
«Сам штурм производится не торопясь, с заряженными ружьями наизготовку. Наступая спокойно густой цепью и стреляя навскидку, они не позволяют неприятелю, что называется, и носа высунуть.
Двигаясь необыкновенно медленно, они сохраняют дыхание и успевают на ходу и ружьё зарядить. Добравшись до врага, они его попросту расстреливают в упор, а остатки доколачивают прикладами или берут в плен. Впрочем, выбор той или иной участи буры предоставляют неприятелю, который, как известно, охотнее выбирает плен.
Следовательно, если буры и не особенно часто атакуют, то объяснение этому надо искать, конечно, не в отсутствии холодного оружия, а в привычках охотника и том своеобразном тактическом взгляде на войну, который у них выработался непрерывными войнами с малостойкими, но весьма подвижными чернокожими племенами.
Ближайшей и конечной целью войны они считают истребление врага. Из двух противников тот считается победителем, кто больше набил врагов, и чем больше набил, тем блестящее его победа. Когда же удобнее побольше настрелять неприятеля и себя получше сохранить как не за закрытием, при обороне. Вот почему буры редко атакуют и редко преследуют отступающего».
Манёвренные действия буров позволили им добиться ощутимых успехов в начале войны, однако, когда они попытались вести осаду городов (Ледисмита, Кимберли и Мафекинга) или оборонять свой лагерь (отряд генерала Кронье под Паардебергом), удача отворачивалась от них, и буры терпели поражение.
Военных наблюдателей поражало умение буров организованно и без потерь уходить от преследования английских войск в случае отступления. Генерал Девет в своих мемуарах объяснил, каким образом его солдатам удавалось сдерживать преследователей:
«Бюргеры с лучшими лошадьми остались за холмом, так как в этой части страны нет гор, в которых можно было бы делать укрепления или в них скрываться.
Подходит, положим, неприятель и видит издали 300 бюргеров. Тогда он не несётся на них галопом, а, напротив, останавливается, берет свои орудия, которые в большинстве случаев находятся в центре, ставит их вперёд и начинает обстреливать всю цепь холмов, за которыми находятся бюргеры.
Бюргеры же, в свою очередь, само собой разумеется, не остаются под выстрелами, но стараются уйти из-под них и скрыться от неприятеля. Тогда англичане, выпустив несколько гранат и картечи по направлению к холму, принуждены обходить его с обеих сторон. Обыкновенно эта история обходов продолжается несколько часов, пока англичане не уверятся окончательно в том, что все буры ушли из-за холма; а тем временем пешеходы успевают пройти несколько миль вперёд.
Иногда же, если случится, что позиция буров очень выгодна, то передние колонны англичан попадают в тупик и тогда, конечно, сдаются или забираются в плен или же под выстрелами обращаются в бегство для того, чтобы привести с собой большие силы».
Тактика внезапных нападений и молниеносного отхода стала причиной многих успешных операций партизанских отрядов буров на завершающем этапе войны. Англичанам вплоть до самого окончания боевых действий так и не удалось противопоставить действенные аргументы козырным картам противника — мобильности и внезапности действий.
Если в тактическом плане буры частенько переигрывали своих противников, то в стратегическом — безнадёжно уступали. В этом смысле нельзя не согласиться с мнением российского поручика Едрихина, непосредственно наблюдавшего за боевыми действиями на юге Африки:
«В частых войнах с кафрами бурам не пришлось задаваться широкими целями. Операции были кратковремеными и крайне немногосложными. Их ездящая пехота без труда могла выследить пешую банду вооружённых разным дрекольем дикарей, окружить её и уничтожить ружейным огнём. Все дело заканчивалось одним боем, не было последовательности событий, следовательно, не было необходимости в составлении плана кампании.
От этой маленькой, так сказать, домашней практики бурам сразу пришлось перейти к огромной операции, над которой задумался бы не один учёный стратег, а таковых в Трансваале не было. Покойный Жубер, благодаря безукоризненным качествам человека, пользовался большой популярностью, но он, как и многие другие бурские генералы, был хороший тактик — военачальник, способный руководить войсками на поле сражения, но не на театре военных действий. Заступивший на его место молодой (всего 36 лет) энергичный генерал Бота хотя и обнаружил выдающиеся военные дарования, но, к несчастью, на его долю выпала крайне тяжёлая и неблагодарная задача — тащить телегу, которая уже завязла в грязи».
Глава 2
Снайперы
Боевые действия на юге Африки продемонстрировали всему миру, что даже одиночные, хорошо подготовленные стрелки способны нанести значительные потери противнику, численно их превосходящему. В лексикон военных специалистов многих стран вошло слово «снайпер», право на жизнь которому дали меткие бурские стрелки, причинившие своей меткой стрельбой немало неприятностей английским войскам.
Охотники-буры, с детства сроднившиеся с ружьём, привыкли поражать цель с первого выстрела, что стало неприятным сюрпризом для англичан. Все участники и очевидцы англо-бурской войны отмечали высокую эффективность ружейного огня буров.
Один из них, капитан российской армии М. А. фон Зигерн-Корн, писал в своей книге «Англо-бурская война»:
«Наблюдая неоднократно стрельбу буров, я подметил три характерные черты.
Во-первых, бур никогда не стреляет на авось, он с малолетства привык при стрельбе беречь патроны. Мальчика 6—7 лет отец уже обучает стрельбе в цель из кавалерийского Маузера и берет с собой на охоту. Когда же мальчику минет восемь лет, отец даёт ему винтовку и три патрона и отпускает одного на охоту в горы. Если ребёнок принесёт антилопу, получает в таком случае винтовку и патроны уже в полную собственность и приобретает неотъемлемое право охотиться, когда хочет. Событие это в каждой бурской семье считается большим семейным праздником. Если ему на охоте не повезло, а патроны он расстрелял, то испытание откладывается на будущий год…
Мне однажды случилось ехать с одним знакомым буром из Машадодорпа на позицию. В его патронташе было всего три обоймы с 15 патронами, а в целом патронташе помещается 12 обойм с 60 патронами. Я был крайне удивлён, почему он не пополнил патронташа. Я сам только что видел раздачу патронов в комиссариате. Оттого и спросил, что это значит? И вот что он мне ответил:
«Когда я восемь месяцев тому назад поехал на войну, то у меня тогда был полный патронташ. За это время я убил по крайней мере 40 хаки (так буры называли английских солдат). Дай мне Бог подстрелить ещё 15. Если бы каждый из нас захотел убить только 15 человек, то нам бы на всех не хватило англичан».
Вторая отличительная черта стрельбы — та, что буры стреляют только с упора; если же стреляют с руки, что редко бывает, то только навскидку, по-охотничьи…
Третья характерная черта стрельбы бурской является уже неизбежным последствием большой практики и привычки стрелять навскидку. Громадное большинство буров стреляет на все расстояния без установки прицела, а изменяя соответственно расстоянию точку прицеливания. А открывают они огонь, сплошь и рядом, на 1500 шагов по небольшим группам людей, а с 600—800 шагов и по одиночным; впрочем, это лучшие стрелки.
В бою каждый бур начинает стрелять, когда хочет, и в этом отношении сообразуется лишь со своим искусством. Он времени зря не теряет, но и на авось не стреляет.
Управление огнём начальниками в нашем смысле слова здесь совершенно не существует. Воздержаться ли надо от ружейного огня, чтобы раньше времени себя не выдать, начать ли его, усилить его до последнего предела — все это каждый в отдельности бур понимает сам, без постороннего вмешательства. Идеал боевой подготовки стрелка!»
