Капитуляция Кронье произошла 27 февраля, навсегда уничтожив победные воспоминания, которые буры двадцать лет связывали с этой датой. Требовалась пауза, чтобы доставить продовольствие голодным войскам, а самое главное, чтобы собрать лошадей для кавалерии. Снабжение фуражом было в высшей степени неудовлетворительным, и животным пришлось учиться кормиться сухой травой вельда[48]. Кроме того, за последние две недели они очень много работали. Поэтому лорд Робертс остался в Осфонтейне — ферме, расположенной недалеко от Паардеберга, ждать, когда кавалерия будет готова к наступлению. 6 марта он выступил маршем на Блумфонтейн.

Силы, собиравшиеся к нему с юга и востока во время операций в Паардеберге, тем временем получали подкрепление из Колесберга и Ледисмита, и приняли довольно внушительные размеры. Эта армия под командованием Де Вета в нескольких километрах к востоку заняла мощную позицию, охватывающую большую гряду холмов. 3 марта там провели разведку боем, с участием нескольких наших орудий, но только через три дня армия начала движение с намерением обойти гряду или взять. В это время в британский лагерь подходило пополнение, частично из полков, воевавших в других местах, частично из вновь прибывших частей с разных концов Империи. Подошёл Гвардейский полк из Клип-Дрифта, Лондонский имперский добровольческий полк, Австралийский полк конной пехоты, Бирманский полк конной пехоты и отделение полка лёгкой кавалерии с Цейлона — они помогли сформировать эту необыкновенную оккупационную армию, собранную с пяти континентов, но в её рядах никто не чувствовал себя чужаком.

Позиция, занимаемая неприятелем в Тополиной роще (местечко получило название по группе тополей, окружающих ферму, которая находилась в центре позиции) шла через Моддер, по обеим сторонам реки её укрепляли холмы, между которыми располагались холмики меньшей высоты. При орудиях, траншеях, одиночных окопах для стрелков и колючей проволоке упрямый генерал, наверное, нашёл бы её новым Магерсфонтейном. Но лишь про предшественников лорда Робертса справедливо говорить, что легко победить с тремя кавалерийскими бригадами там, где трудно это сделать с двумя полками. И основная вина в этом случае ложится не на того человека, который проигрывает с двумя полками, а на тех людей, кто предоставляет ему средства, недостаточные для решения поставленной задачи. А вот в определении необходимых средств сначала одинаково ошибались и наши военные специалисты, и наши политики, и наша общественность. План лорда Робертса был безусловно прост, и, если бы его выполнили, безусловно эффективен. Он и не собирался приближаться к сети траншей и проволоки, которую так старательно возвели, чтобы его уничтожить. Более слабая сторона, если она мудра, компенсирует свою слабость полевыми укреплениями. Более сильная сторона, если она мудра, оставляет все как есть и использует свою силу, чтобы обойти укрепления. Лорд Робертс намеревался идти в обход. При его огромном превосходстве в численности и орудиях захват или рассеивание армии противника можно было свести к неизбежности. Оказавшись в окружении, бурам пришлось бы либо выходить на открытую местность, либо сдаваться.

6 марта кавалерия форсировала реку, и ранним утром 7 марта, ещё в темноте, её выслали обойти левое крыло буров и закрепиться на линии их отступления. Дивизия Келли-Кенни (6-я) имела приказ следовать на поддержку. Тем временем Таккер должен был двинуться прямо вдоль южного берега реки, хотя мы можем предположить, что ему приказали в случае сопротивления не вступать в бой. 9-я дивизия Колвила с частью военно-морской бригады находилась к северу от реки, моряки должны были обстреливать броды, если буры попытаются ими воспользоваться, а пехота — совершить обходной манёвр, как кавалерия на другом фланге.

План действий, однако, строился на предположении, которое не оправдалось. Оно состояло в том, что неприятель, потратив столько сил на подготовку позиции, хотя бы некоторое время станет её защищать. Но ничего подобного не произошло, и как только буры осознали, что кавалерия находится у них во фланге, они начали отход. Пехота не выпустила ни единой пули.

В результате столь стремительного бегства полностью нарушились все расчёты. Кавалерия ещё не прибыла, когда бурская армия уже проносилась между холмами. Можно подумать, однако, что наши кавалеристы должны были бы броситься вдогонку за повозками и орудиями. Несправедливо порицать действия, пока не станут известны прямые распоряжения, поступившие командиру, однако совершенно очевидно, что разворот нашей кавалерии был не достаточно широк, к тому же она сместилась влево, а не вправо, таким образом, постоянно оставляя неприятеля вовне.

Как бы там ни было, но возможности захватить бурские орудия, судя по всему, ещё оставались, хотя Де Вет очень умело прикрыл их своими стрелками. Закрепившись в фермерском доме на правом фланге, он интенсивно обстреливал 16-й уланский полк и батарею «Р» Королевской конной артиллерии. Когда, в конце концов, те выбили их из укрытия, буры залегли на небольшом холме и таким яростным огнём начали поливать наше правое крыло, что все движение остановилось, пока мы не заставили этот маленький отряд из пятидесяти человек покинуть свою позицию. Когда, уже через час, кавалерия, наконец, рассеяла их (или честнее будет сказать, когда они, выполнив свою задачу, отошли) орудия и повозки были вне нашей досягаемости, и, что ещё важнее, оба президента (Стейн и Крюгер), приехавшие, чтобы увеличить стойкость бюргеров, ускользнули.

Принимая во внимание всю усталость лошадей, все-таки невоможно сказать, что в этом случае нашей кавалерией командовали решительно или мудро. Тот факт, что подобные силы людей и орудий не подпустил к столь важной цели совсем маленький отряд, не делает нам чести. Было бы лучше повторить тактику, применённую в Кимберли, и направить полки разомкнутым строем в обход препятствия, если мы не могли его преодолеть. По другую сторону этого слабо защищаемого холма находилось возможное завершение войны, а наши великолепные кавалерийские полки часами маневрировали и упустили шанс. Однако, как добродушно заметил лорд Робертс в конце боя, «на войне нельзя рассчитывать, что все пойдёт, как надо». Генерал Френч может себе позволить потерять один листик из своего лаврового венка. С другой стороны, трудно переоценить отвагу маленькой группы буров, которым хватило мужества лицом к лицу встретиться с такой несметной массой кавалеристов и заставить их счесть свою горстку отрядом, ведущим серьёзный арьергардный бой. Когда у каминов в уединённых фермерских домах вельда будут рассказывать военные истории, а это будет происходить ещё много-много лет, этот случай заслуженно займёт почётное место.

Победа, если это слово уместно в отношении подобной операции, стоила нам нескольких десятков кавалеристов убитыми и ранеными, тогда как сомнительно, чтобы буры потеряли столько же. Прекрасным военным проявлением с британской стороны был великолепный марш 6-й дивизии Келли-Кенни, которая двигалась в течение десяти часов без единой остановки. Единственным трофеем стало 9-фунтовое крупповское орудие. Но, с другой стороны, Робертс выманил буров с мощной позиции, выиграл двадцать-двадцать пять километров дороги к Блумфонтейну и впервые показал, насколько беспомощна бурская армия на местности, предоставляющей шанс нашей численности. С этого момента буры могли рассчитывать на успех только при внезапной атаке или нападении из засады. Мы узнали, и им стало ясно, что они не выстоят в открытом поле.

Бой в Тополиной роще произошёл 7 марта. 9 марта наша армия двинулась вперёд и 10 марта атаковала новую позицию, занятую бурами в местечке Дрифонтейн, или Абрамес-Крааль. Они прикрыли фронт примерно в одиннадцать километров таким образом, что их фланги были защищены: северный — рекой, а южный — бастионом холма, немного уходящего в тыл. Если бы позицию защищали так же хорошо, как выбрали, наша задача оказалась бы тяжёлой.