АНТОНИЙ
Идем.
Разлука наша – не разъединенье.
Хоть и вдали, ты будешь жить во мне,
А я в тебе, хоть и на стороне.
Идем.
Уходят.
СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ
Рим. Дом Цезаря.
Читая письмо, входят Октавий ЦЕЗАРЬ и ЛЕПИД со свитой.
ЦЕЗАРЬ
Лепид, ты видишь и не забывай:
Не в цезаревых нравах ненавидеть
Великого собрата. Между тем
Вот что нам пишут из Александрии.
Он удит рыбу, пьет и жжет огни
В ночных пирах. Мужского в нем не больше,
Чем в Клеопатре, даже несмотря
На женственность ее. Насилу принял
Моих послов и спрашивать не стал
О нас с тобой. В нем все пороки мира.
ЛЕПИД
И все ж их слишком мало, чтоб затмить
Его достоинства. Они сияют
Тем ярче, чем черней его грехи,
Как ночью – звезды. Это недостатки,
Но он в них вырос, а не приобрел,
Он сам их жертва, а не их владыка.
ЦЕЗАРЬ
Ты слишком добр. Допустим, с полбеды
Валяться на постели Птоломея,
За шутку государства раздавать,
Пить до рассвета взапуски с рабами
И затевать кулачные бои
С подонками, воняющими потом.
Допустим, это хорошо. Хотя
Кем надо быть, чтоб это не претило?
Когда ж от этих штук в убытке мы,
То нет проказам этим оправданья.
Добро б на это шел его досуг,
Тогда бы нас могло не беспокоить,
Не хватит ли развратника удар.
Когда же он без пользы губит время,
Зовущее его, как барабан,
В тревожный час к защите государства,
Наш долг его пробрать, как шалуна,
Которого минуют уговоры
И только безобразья на уме.
Входит ГОНЕЦ.
ЛЕПИД
Вот новые известья.
ГОНЕЦ
Все приказы
Исполнены. Ты будешь каждый час
Иметь с границ подробные отчеты.
Помпей, как прежде, силен на морях.
С ним те, кто присягал тебе из страха.
Восставшие в приморских городах
Вредят тебе распространеньем басен.
ЦЕЗАРЬ
Мне надо было б это раньше знать.
Завещано седою стариною:
Кто наверху, тот плох, а был хорош,
Пока взбирался. Кто скатился сверху,
Опять приятен. Вот любовь толпы.
Она как водоросль. Ее швыряет
По прихоти теченья так и сяк,
Пока не измочалит.
ГОНЕЦ
Дальше, Цезарь.
Известные пираты Менекрат
И Менас бороздят моря судами
И добираются, куда хотят.
В Италию совершены вторженья.
Народ по всей прибрежной полосе
Запуган до смерти. Средь молодежи —
Призыв к оружью. Ни один корабль
Не может выйти, чтоб не захватили.
Но, думается, именем своим
Помпей страшней, чем истинною силой.
ЦЕЗАРЬ
Антоний, брось разврат и кутежи.
Когда, убивши Гирция и Пансу,
Бежал ты из Модены, по пятам
Шел за тобою голод. С колыбели
Изнеженный, лишенья ты сносил
С упорством дикаря. Тебе случалось
Пить конскую мочу и муть болот,
Которой бы побрезговали звери.
Ты с удовольствием уничтожал
Лесные ягоды любой породы
И, как олени зимнею порой,
Глодал древесную кору. А в Альпах
Ты ел такую падаль, говорят,
Что видевшие замертво валились.
Не хочется сейчас тебя стыдить,
Но ты переносил все эти беды
Так по-солдатски, что в конце концов
И щеки у тебя не провалились.
ЛЕПИД
Мне жаль его.
ЦЕЗАРЬ
О если бы хоть стыд
Его заставил в Рим вернуться. Время
Начать войну. Я созову совет.
Задержка наша на руку Помпею.
ЛЕПИД
Я завтра, Цезарь, точно буду знать,
Какой морской и сухопутной силой
Могу располагать я.
ЦЕЗАРЬ
К той поре
Я тем же озабочусь. До свиданья.
ЛЕПИД
Прощай. Уведомь, если сообщат
Какую-либо новость в промежутке.
ЦЕЗАРЬ
Не сомневайся. Это ведь мой долг.
Уходят.
СЦЕНА ПЯТАЯ
Александрия. Дворец Клеопатры.
Входят КЛЕОПАТРА, ХАРМИАНА, ИРА и МАРДИАН.
КЛЕОПАТРА
Хармиана!
ХАРМИАНА
Царица!
КЛЕОПАТРА
Дай мандрагоры выпить мне.
ХАРМИАНА
Зачем?
КЛЕОПАТРА
Чтоб всю ту бездну дней проспать, покуда
Антоний не со мной.
ХАРМИАНА
Ты чересчур
Упорно думаешь о нем.
КЛЕОПАТРА
Не думать —
Почти измена.
ХАРМИАНА
Я не нахожу.
Едва ли так, великая царица.
КЛЕОПАТРА
А ну, послушай, евнух Мардиан.
МАРДИАН
