Автомат издал гортанное рычание.

Я как краб пятилась назад, прокладывая совсем незначительное расстояние между нами. Только когда я была более чем уверена, что я примерю смерть в виде глубокого загара, из долбанного ниоткуда появилась Леа, воткнув острый конец своего Ковенантского кинжала сквозь заднюю часть шеи автомата, и затем дернула свою руку в сторону.

Мои глаза широко распахнулись, когда мерцающая пыль осела близ носов моих ботинок.

— Ну и ну.

Леа склонила голову на бок, когда нахмурилась от вида крови, капающей с лезвия клинка.

— Да уж, ну и гадость.

— Ага, — медленно проговорила я, оглядываясь по сторонам. Я насчитала восьмерых и Леа. Девятеро. Все мы все еще держались. С множеством синяков и измотанные, но мы все еще сражались. Я испустила слабый смешок.

— Боги.

Звук скрипящего металла, наряду с влажным, мясистым звуком деформации кости и мышцы, продолжался до тех пор, пока оставшиеся автоматы удалялись на менее взрывоопасную экспозицию.

Леа наклонилась и щёлкнула пальцами.

— Собираешься просидеть здесь весь остаток ночи или всё же поднимешься? Так как я уж точно не понесу твою задницу. Ты, должно быть, весишь тонну.

Слабо ухмыльнувшись, я подняла руку, когда темная тень появилась за спиной Леа. Моё сердце сильно застучало в горле, когда страх свился в клубок в моей груди. Чрезмерный всплеск эмоции заставил Сета обезуметь, и я могла бы сказать, что он уделял пристальное внимание, несмотря на то, что он был выведен из себя тем, что я игнорировала его.

— Леа! — заорала я, когда мои пальцы задели её.

Она повернулась вполуоборот, втянув воздух.

Найдя в себе запас энергии, я вскочила на ноги, но — о, боги, — было уже слишком поздно. Я вызвала акашу, но это было похоже на использование сухого колодца. Во мне ничего не осталось, но я была Аполлионом, и должно было быть что-то, что я могла бы сделать — должно быть, но еще до того, как я смогла воспользоваться элементом воздуха, чтобы переместить Леа в сторону, это произошло.

Автомат зажал её голову с двух сторон и крутанул. Хруст ломающейся кости был оглушительным, настолько громким, подобно грому. Судорога охватила её пальцы, и кинжал выскользнул из них. Звук… этот звук резко промчался сквозь меня, крадя моё дыхание и скручивая мои внутренности в кровоточащие болезненные узлы. Звук… этот звук останется со мной навсегда.

Леа оказалась на земле, рядом со мной, представляя собой лишь бесформенную, неподвижную массу из плоти. Мой мозг не мог примириться с тем, что только что произошло. Как и с Калебом, во мне росло отрицание происходящего, и оно было настолько сильным, настолько мощным, что я отказывалась верить в случившееся.

Кто-то подобрался к автомату со спины и мгновенно произошел взрыв из мерцающей пыли, но я не поняла, кто это был, да и не волновало меня это. В тот момент, автоматы могли пролиться на нас дождем, но меня это не беспокоило бы.

Нас было девятеро…

Моё сердце запнулось и затем ускорило свой ритм слишком быстро. Мир вращался вокруг меня, подобно калейдоскопу приглушенных теней со вспышками яркого янтарного света. Кто-то звал меня по имени, глубокий, почти исступленный голос смешивался с низким гулом Сета.

Мне хотелось, чтобы они заткнулись — оба, так как всё это было не по-настоящему. Этого не могло быть, и затем в момент мучительной и суровой реальности, я не смогла понять, чему я так сильно удивлялась. Как будто я не ожидала смерти. Как будто смерть не может прикоснуться к нам. Как я могла быть настолько поражена? Каждый из них отправился в это путешествие, зная, что это было опасно, что любой момент может быть их последним. И в нескольких милях отсюда, я осознавала, что надвигается смерть, настолько сильно, что могла ощутить привкус скорби на своём языке.

Я упала на колени, мои руки дрожали, когда я коснулась ими плеч Леа и нежно перевернула её на спину. Начиная со странного угла наклона её головы, до бледного цвета, проявляющегося под её загорелой кожей, и заканчивая тем как её глаза…

Мои пальцы дрожали, когда я отвела пряди её медных волос с её холодного лба. Боги, как тело могло так быстро остыть? Это не казалось возможным или правильным. Это определенно было несправедливо.

Красивые, цвета аметиста глаза Леа — глаза, которым я завидовала в детстве — были устремлены в темное небо. В них не было ни блеска, ни внутреннего света. Ничего.

Леа умерла, как и Калеб, и Мама, как и все те люди в тех машинах позади. Она была… Я не смогла закончить мысль. То единственное маленькое слово уже было не вернуть.

Я резко одёрнула руки, сложив их под свой подбородок. Остальные приближались к нам. Кто-то тихо плакал. Голоса усиливались, бормоча отрицания случившегося, и затем воцарилась тишина. Моё дыхание снова спёрло.

Кто-то преклонил колени с другой стороны от Леа. Кинжал Ковенанта аккуратно был положен на землю и тихие слова были произнесены на древнем Греческом языке. Молитва о погибшем воине — гимн, проводимый во время процесса захоронения.

Я подняла взгляд и мой глаза встретились с темными, взбудораженными серыми глазами. Лицо Айдена было настолько бледным; ужас, выгравированный на его чертах лица, был зеркальным отображением моего. Его глаза были сухими, но ярость и печаль пылали в их глубинах. Он покачал головой. Мои ресницы увлажнились.

Я не могла сидеть здесь. Я просто не могла.

Вскочив на ноги, спотыкаясь, я прошла мимо Маркуса и Оливии. Я прошла мимо Люка с Диконом, в обход места, где стояли Лаадан с Солосом. Я продолжала идти, не имея никакого представления, куда я направляюсь или что я собираюсь делать.

«Алекс?»

Мои руки сжались в кулаки от звука голоса Сета. Взбешенная ярость ревела во мне, будто поезд пошел под откос. Не он сломал шею Леа, словно она была не более чем тростинкой, но его руки были в крови, не так ли? «Я не хочу говорить с тобой прямо сейчас».

Воцарилось молчание — на данный момент.

Желудок мутило, слезы катились вниз по моим щекам. Часть меня всё ещё пребывала в шоке, как бы глупо это ни было. Девятеро из нас были живы. Мы всё ещё держались. Я смеялась. А затем Леа не стало. Вот так просто, без какого-либо реального предупреждения.

Боги, мы с Леа далеки были от лучшие-друзья-навсегда, но прошли в этом направлении столь значительный путь. Между нами было столько всего, что требовалось устранить — исправить — но у нас больше не было времени на это. И даже несмотря на то, что мы провели большую часть из отведенного нам времени, ненавидя друг друга, она вошла в моё положение, и она стояла на своём.

Осознание этого рубило настолько глубоко, что это было сродни боли от потери Калеба.

— Алекс, — позади меня раздался голос Айдена.

Я покачала головой.

— Я не могу… я не могу сделать это прямо сейчас, — мой голос надломился. — Мне надо несколько минут.

Он замешкался, но затем я почувствовала его руку на своем плече. Я скинула её и пошла вперед, втягивая в себя глубокие вдохи, хотя и казалось, что мои легкие не могут впустить в себя достаточно воздуха. Я не могла позволить себе заблудиться в этом, как это было после смерти Калеба. Я не могла отключиться от этого или самоуничтожиться. Мне пришлось заниматься этим, но…

Проклятье. Я согнулась пополам, положив руки на колени. Рвотный позыв был настолько сильным, но мой желудок был пуст.

Извинилась ли я перед ней за то, какой мразью я была с ней, когда мы были детьми? Я так не думаю. Я с силой зажмурила глаза, и перед глазами у меня стояло её тело, лежащее на земле там позади.

«Алекс?» Наступила пауза, и связь сильно натянулась. «Что случилось!»

Я села на землю — точнее, рухнула — второй раз за эту ночь. Всё ещё держа свои глаза закрытыми, я продолжала удерживать свои защитные блоки, но подчинилась связи с Сетом. Я не знала, как отнестись к этому. Может быть, все это было вызвано тем, что я практически полностью была поглощена яростью, чтобы испытывать какое-нибудь иное чувство.