– Какое? – Виктор увидел, что хозяин замялся.

– Ну… когда я пью из этого кувшина, то представляю, что я сам графских кровей… привык уже к этому. Ты извини.

«Не продаст, – подумал Антипов. – Нарциссизмом болеет».

Виктор поставил кувшин на стол и демонстративно посмотрел в окно.

– Ну не продашь – и ладно, – сказал он. – Давай-ка лучше выпьем. То, что на столе, мы скоро допьем, так что неси еще.

Гончар развел руками:

– А больше ничего и нету. Жинка-то только это оставила.

– Неужели совсем нету? – артистично удивился Виктор. – А я-то думал выпить с хорошим человеком. Мы вот встретились после стольких лет, а теперь уже не знаю, когда доведется свидеться.

– Ну… не то чтобы совсем нету, – начал отвечать хозяин, скривившись, – есть кое-что. Соседи мне оставили два бочонка. До завтра. А завтра мы уже поедем.

– Да? Это же хорошо, Мират, – весьма натурально обрадовался Антипов. – Если ты не продаешь кувшин, то куплю у тебя бочонок. Согласен? Я не думаю, что соседи будут в обиде, если ты выручишь за него хорошую цену.

Огонек интереса зажегся в глазах гончара:

– А зачем тебе бочонок, Ролт?

– Как же, Мират? Это я для тебя стараюсь. Мы с тобой его вместе и прикончим.

– Что, весь?!

– Ну конечно, весь. Что там пить? Пустяки. Да и Зентел на ночь советует. Вино для здоровья полезно, говорят.

Ранним утром следующего дня развалина по имени Виктор выползла из гостеприимного дома. Его сильно качало, в голове поселились барабаны, в глазах – звездочки, в мыслях – путаница, зато в сумке покоился заветный кувшин. Когда хозяин дошел до невменяемого состояния, то все-таки согласился его продать. И что удивительно, наутро о сделке не забыл. Антипов жульничал в выпивке, как мог, но все равно это явилось ударом по молодому организму сына лесоруба. Новобранец искренне надеялся, что идея с кувшином того стоила.

Дальнейший путь до Парреана прошел без происшествий. Виктор несколько раз останавливался в селах, чтобы полить свою больную голову холодной водой из колодцев, и к вечеру, когда на горизонте показались серые стены города, почувствовал себя вполне сносно.

«Посмотрим, как пройдет первая фаза плана, мистер Фикс», – подумал Антипов, подъезжая к коричневым массивным воротам, открытым нараспашку. Виктор пока еще не видел ни одного рва вокруг крепостных стен. Он решил подробнее расспросить об этом Нурию, если выпадет такая возможность.

– Куда, откуда, кто таков? – выговорил привычные слова один из бородатых стражников равнодушным тоном. Новобранец быстро отметил кожаные доспехи, шлемы и копья не очень хорошего качества. Впрочем, все это он видел еще во время визита в Парреан с бароном.

– Мират, дружинник его милости ан-Ральти. Прибыл к мастеру Пексте по поручению моего господина, – выдал Антипов заранее заготовленную версию, без стеснения использовав имя бывшего владельца кувшина.

– А, барон приказал тебе подучиться. Мало что умеешь? – Стражник хохотнул, отчего черная длинная борода нелепо затряслась. Но Виктор уловил в тоне отголоски зависти. Похоже, стражник был сам не прочь подучиться у хорошего мастера. Но для этого нужно, как минимум, перестать тратить деньги на женщин и выпивку, что выше сил некоторых особей. Остается завидовать тем, кто может справиться с собой.

– Мало что, – согласился Антипов. – Все время стоял на страже у ворот, так ничему и не научился.

Лицо бородача вытянулось. Он мрачно переглянулся с сослуживцами, хотел что-то сказать резкое, судя по выражению глаз, но сдержался.

– Одна серебрушка – и въезжай.

Виктору казалось, что это накладно, все-таки в прошлый раз барон заплатил за всех скопом, но он без возражений полез в кошель и достал требуемое.

Стражник буквально вырвал короткими и грязными заскорузлыми пальцами монету из руки воина, сунул какой-то кожаный жетон, а потом показательно отвернулся, словно приезжий перестал для него существовать.

Антипов посмотрел на свою ладонь. На потертой поверхности красноватой кожи были нацарапаны числа. Ему давалось пять дней. Потом, видимо, он должен был обновить жетон.

«Вот же мерзкая рожа, – подумал Виктор. – А если бы я не умел читать, то так бы ничего и не понял. Интересно, какой здесь штраф за просрочку? Или прямо в кутузку бросают? Да и вообще не помешало бы с местными правилами ознакомиться. А то влипну еще до того, как успею сделать главное».

Новобранец проследовал по относительно знакомым улицам. Для начала он хотел найти место, где мог бы остановиться, и предполагал, что знакомый трактирщик, злостный разбавитель пива, поможет в этом. Виктор вообще снисходительно относился к мелким мошенникам. Он полагал, что мелкие жулики, в отличие от крупных, очень часто ошибаются. А мошенник в момент ошибки – кристально честный человек.

Парреан был забавным городом. В его архитектуре преобладали двух– и трехэтажные строения, но материалы, из которых они были сделаны, различались в зависимости от районов. В центре, а также между центром и главными воротами располагались почти исключительно каменные дома. Зато в остальных местах – деревянные. В последних жила беднота, да так, что в одном и том же небольшом доме нередко ютились двадцать, а то и больше семейств. Деревянные дома перестраивались, к ним добавлялись новые стены, домишки, имеющие вид сараев, но непременно со вторым этажом. Иногда первоначальный облик здания не угадывался вообще. Это все создавало невероятно комическое впечатление. Когда их узрел Виктор, то почему-то первое, что пришло ему на ум, – сравнение с коммунальными квартирами.

Антипов сумел устроиться довольно быстро. Трехэтажный постоялый двор, куда он попал по совету трактирщика, назывался «Дворянский виноградник». В нем традиционно останавливались виноделы среднего достатка и воины. Дворяне этим местом брезговали, но название тщательно обновляемой вывески отражало честолюбивые мечты хозяина.

Когда Виктор сторговался с владельцем по поводу цены – серебряный в день, – он оставил в небольшой комнате с окном часть пожитков, включая бесполезные копье и лук. И больше не стал там задерживаться ни на минуту. Его ждало главное дело.

План гостя города был прост. Он рассуждал так: жрецы знают о появлении нового бога и, судя по всему, отнюдь не рады этому. Им также известно, что у бога должен быть помощник – человек, на которого он опирается. По какой-то причине приспешники Зентела избрали своей целью ан-Орреанта, обвиняя его в пособничестве пришельцу. Причина не столь важна, важен факт. И что случится, если вдруг выяснится, что барон ни при чем? Виктор подозревал, что это кое-кого сильно разочарует. Но как доказать, что барон ни при чем? Очевидно, нужно просто предъявить им настоящего «преступника». И сделать это желательно подальше от баронства.

Конечно, Антипов не собирался отдавать себя в руки местного правосудия. У него были другие мысли на этот счет. Можно ведь обозначить свое присутствие не сдаваясь. Что для этого нужно? Лишь наглость и воображение. И того и другого имелось в избытке.

Виктор решил отправить послание жрецам Зентела. И сделать это не на бумаге – письмо выглядело несерьезно, тем более не указывало на местоположение отправителя, – а подойти масштабно, чтобы напугать, разозлить и показать собственную значимость. Иными словами, заставить немедленно действовать. Так, чтобы жрецам стало совсем не до ан-Орреанта.

Понятно, что идеальная цель для послания – храм Зентела в Парреане. Именно там необходимо увековечить свои письмена. Тогда нужный эффект будет достигнут. Не на заборе ведь писать, в самом деле?

Антипов уточнил направление у хозяина постоялого двора и выехал, не откладывая на потом столь важное дело. Теперь он был верхом, и ему не приходилось судорожно озираться по сторонам, опасаясь, что какой-нибудь безумный всадник собьет его. Виктор двигался по городским булыжникам, покачиваясь в такт цокоту копыт.

Он проехал многолюдную Графскую площадь, посредине которой росло одно-единственное дерево, повернул на улицу Менял, где находилось множество лавок, и, как и предсказывал хозяин постоялого двора, вскоре очутился перед храмом Зентела, а точнее, целым храмовым комплексом.