И все же — во имя Звезды! — она могла поклясться, что в комнате ощущалось чужое присутствие, здесь был кто-то, кого она не знала. По приглашению Халвайс? Вряд ли. Прежнее неуютное чувство заставило ее снова взять лампу и направиться в лавку.

На прилавке выстроились в ряд бутылочки, ящички и свертки всех видов, а рядом лежал листок бумаги с оставленными Халвайс распоряжениями. В основном они были вполне обычными: приправы для булочника (который делал также и леденцы на заказ); специи; три отдельных пакета для старой дамы Лорка, тещи главы магистрата, чьи старые больные кости всегда ныли в холодную погоду; сироп от кашля; два ароматических шарика в футлярчиках из золоченой сетки (их Уилладен сделала сама в начале этой недели), предназначенные для подарков…

В конце ряда девушка заметила корзиночку, сплетенную из травы, ручка которой была перевита серебристыми лентами. Она стояла отдельно, поскольку предназначалась не для горожан, а для замка, более того, на этот раз — для высокородной госпожи Махарт.

Уилладен тщательно изучила каждую бутылочку, сверток, шарики и не нашла в них ничего лишнего, кроме того, что должно было оказаться там. Наконец она взяла в руки корзиночку. Там оказалась фиалковая вода для волос, крем для рук — тоже с запахом фиалок — и, наконец, маленький деревянный ящичек: в таких держали благовония, которые зажигают на ночь. Символ, вырезанный на крышке ящичка, был очень древним, а дерево — таким темным, словно ящичком этим пользовались уже многие годы.

Девушка осторожно открыла ящичек. Запах был ненавязчивым и слабым: подлинный запах этих благовоний чувствовался только на раскаленной жаровне. Уилладен поднесла ящичек поближе к носу — и ее пальцы задрожали.

Трижды за прошедшие дни она могла видеть, как Халвайс готовит эти благовония для Махарт; состав был уже знаком девушке — она всегда следила за действиями госпожи Травницы очень внимательно, так что могла с легкостью перечислить все ингредиенты этой смеси. Но сегодня — сегодня что-то изменилось. Или — было изменено, потому что так решила Халвайс? Или так приказала дочь герцога? И то и другое могло оказаться правдой.

Однако, если учесть то, что во внутреннюю комнату действительно заходил кто-то незнакомый… Уилладен слишком хорошо помнила ту необъяснимую опасность, с которой она столкнулась в Черной Башне. Халвайс не успела объяснить девушке, с чем та имела дело, — хотя Уилладен была уверена: сама госпожа не имеет никакого отношения ни к змее из зеленого света, ни к тому, что ее породило.

Девушка медленно закрыла крышку ящичка. Позади нее на четвертой полке стоял точно такой же ящичек; Уилладен прекрасно помнила состав благовоний, которыми Халвайс наполняла его. Может, она вмешивается не в свое дело, может быть, госпожа Травница разгневается на нее; и все же…

Уилладен отмерила порошки, добавила к смеси несколько капель из двух высоких бутылочек, нарезанную тонкими полосками высушенную кожуру из глиняного сосуда, который она достала из дальнего угла полки. Затем девушка смешала все тщательно подобранные и отмеренные ингредиенты; по виду смесь более всего напоминала почти высохшую глину. Оставалось только наполнить ею ящичек. Уилладен поставила его рядом с первым — никакой внешней разницы между двумя ящичками не было. Боясь, как бы не передумать, девушка поспешно положила ящичек с приготовленным ею самой благовонием в корзиночку.

Как ни странно, поставив отвергнутый ящичек на нижнюю полку и задвинув его за коробку побольше, Уилладен ощутила такое облегчение, как будто сама Халвайс стояла рядом с ней, удовлетворенно кивая и словно бы говоря — да, девочка, так и следовало поступить.

А теперь, если лавка должна быть открыта до Второго Колокола, нужно успеть отдохнуть. Госпожа ничего не говорила о том, когда она вернется, но, возможно, ей придется присматривать за лавкой не один день. Свернув одежду и положив ее на табурет, девушка скользнула в постель и поднесла к лицу амулет, надеясь таким образом избавиться от любых запахов, которые могут помешать ей спать.

Но теперь и в аромате, исходившем от амулета, чувствовалась еле заметная примесь другого запаха. Девушка вспомнила Николаса. Какой меч, какой кинжал ранил его? И почему? Уилладен понимала, что он был доверенным лицом канцлера в самых тайных и сокровенных вопросах. Но… Тут ее глаза закрылись сами по себе: она уснула.

Ее разбудил Первый Колокол. Сначала Уилладен взглянула на большую кровать, надеясь увидеть Халвайс, — но постель госпожи была нетронута. Девушка ощущала сильный голод, и чувство это, казалось, стало еще острее за то время, пока она умывалась и одевалась. Впрочем, чувствовала она себя, несомненно, лучше, чем вчера.

Пока каша разогревалась, Уилладен поймала себя на том, что произносит вслух строчки, прочитанные в одном из самых древних травников:

Она повторила последнюю фразу еще раз, выкладывая аппетитно дымившуюся кашу на тарелку; потом потянулась за ягодным сиропом. Съев четыре ложки, девушка решила, что принесла достаточно блага своему желудку, и занялась обычными делами по дому, стараясь управиться с ними до Второго Колокола и размышляя о том, что принесет ей день.

Открыв ставни и отодвинув засов, Уилладен приготовилась ждать, ощущая нетерпение и тревогу. Никаких простых заказов, которые она могла бы выполнить сама, Халвайс ей не оставила, а работать в саду девушка не решалась, боясь, что кто-нибудь из покупателей обнаружит ее отсутствие. Чем бы себя занять, чтобы заполнить время ожидания? Однако очень скоро занятия у нее появились, и оказалось их более чем достаточно. Пришли за первым заказом: служанка пекаря Реали, на круглой румяной щечке которой был виден след муки, словно отличительный знак ее профессии, горела нетерпением сообщить последние новости:

— Он одолел самого Волка! И теперь герцог попросил его приехать в Кроненгред, чтобы лично поблагодарить. Да поможет нам Звезда! — мой хозяин только и думает о новых сортах сластей, потому что, конечно, будет много народу, и праздники…

Реали все еще продолжала щебетать, когда за своим заказом явился помощник доктора Кемпа, державшийся сурово и немного торжественно. Он добавил пару жутковатых деталей, сообщив о том, как выслеживали последних разбойников: должно быть, новости эти поступили от стражи на воротах города.

Разумеется, многое из того, что ей рассказывали, было весьма далеко от истины; однако две вещи, судя по всему, походили на правду. Принц Лориэн со своими людьми перешел границу и положил конец бесчинствам самой сильной из разбойничьих банд, и теперь его как героя-победителя приглашали в Кроненгред, причем приглашение передал личный герольд герцога.

В конце концов все заказы были разобраны — кроме корзиночки, предназначенной дочери герцога; по временам в лавке оказывалось сразу несколько человек, оживленно обсуждавших последние новости. Миста Лоуфард оказалась в центре внимания, так как ее брат был стражником; а поскольку она не отличалась многословием, ее краткие ответы немедленно породили множество догадок и предположений.

Наконец Уилладен осталась одна в лавке — но ненадолго: в дверях, надменно оглядев лавку, замер паж с дворцовым гербом на камзоле.

— Тут должна быть корзиночка для высокородной госпожи Махарт, — пройдя к прилавку, он оперся о его край и принялся разглядывать свои ногти, словно их состояние значило для него гораздо больше, чем поручение. — Дочь герцога ждет… — Он с усмешкой взглянул на Уилладен. — Вы вроде бы способны сотворить из любой девицы красавицу при помощи своих составов — по крайней мере, так говорят…

— Заказ вашей госпожи стоит вон там, — после тяжелого дня высокомерие мальчишки изрядно раздражало Уилладен.