Когда группа зачистки почти закончила свою работу, мужчину сели в машину и Ларс повёз их в аэропорт. Всю дорогу они молчали, каждый думал о своём, да и говорить особенно не хотелось. Наконец, прибыв прямо к трапу самолёта и, выйдя из машины, Джузеппе сказал им:

— Время прощаться друзья. Надеюсь, в ближайшее время, мы сможем увидеться в более приятной обстановке.

— Ты не летишь в Рим? — удивлённо спросил Марк.

— Пока нет. Нужно уладить здесь ещё пару вопросов. Пустяки, но нужно время.

— Значит, до скорого! — поспрошался Марк и крепко обнял друга. — Ещё увидимся!

— Приятного полёта! Было приятно иметь с вами дело. — довольно произнёс им Ларс, пожав руки.

Попрощались Марк и Григорий поднялись по трапу на борт самолёта и через несколько минут вылетели в Москву.

Как только самолёт набрал высоту Марк начал рассказывать Григорию всё, что произошло в созданном джинном мире. Он рассказывал о своей другой жизни, рассказывал о Виктории, о сыне, отце и матери, о своей совершенно нормальной работе. Григорию было любопытно слушать, каково жить в мире, в котором нет монстров. И, конечно, с особенным интересом, он слушал рассказ о встрече с ним самим, чувствуя в душе, что именно о такой жизни он и мечтал.

Когда Марк закончил свою историю, Григорий, вздохнул и начал рассказ о том, что джинн создал для него:

— Моим желанием стало возвращение в то время, когда мой отец был жив. Сказав это, я заснул. Очнувшись, я не понимал, где нахожусь. На меня сверху капала вода, и было очень холодно. В воздухе чувствовался запах дождя. Я лежал на прогнившей кровати, укрытый старым, дырявым одеялом. Встав на ноги, я осмотрелся: в помещение почти не было вещей, а недалеко от меня стоял какой-то старый шкаф и по всей комнате был разбросан различный мусор. Рядом с кроватью я обнаружил старый тряпичный рюкзак. В нём была пустая армейская фляга, промокшие спички и неработающий компас с треснутым стеклом. Рядом с рюкзаком я увидел насквозь промокшую старую телогрейку, на ней лежал небольшой нож. Одет я был в вязаный свитер и чёрные штаны, а на ногах были кирзовые сапоги. Взяв рюкзак и накинув на себя телогрейку, я вышел на улицу. Погода была пасмурная. Солнце было скрыто за густыми чёрными облаками, накрапывал дождь. Помещение, в котором я очнулся, оказалось старой, давно заброшенной людьми лачугой. Совершенно не понимая, что мне делать, я уже собрался идти, куда глаза глядят, но вдруг, сзади меня окликнул мужской голос. Он показался чем-то знакомым мне. Я повернулся и на секунду потерял дар речи— из-за лачуги вышел мой отец. Он улыбался и шёл мне на встречу со словами:

— Надеюсь ты отдохнул, идти нам ещё долго. Хорошо хоть дождь закончился.

Я не знал, что ему ответить, а лишь подбежал к нему и крепко обнял. Словами не передать как он удивился. Так мы простояли минуты две, после чего между нами произошёл такой разговор:

— Что с тобой Гриш? Такое чувство, что мы с тобой не виделись лет тридцать… — смеясь, говорил отец, выбираясь из моих крепких объятий.

— Если бы ты только знал, как я по тебе соскучился… — ответил я ему.

— Ты какой-то странный Гриш, ты часом не заболел? Ты странно себя ведёшь.

— Всё нормально бать. Всё нормально…

После такой милой встречи отец повёл меня через поле домой.

— Да, сын. Хорошо мы с тобой сегодня поплутали. Хорошо хоть вышли к этой лачуге, а то не дойти бы нам до дома. — Говорил он, пока мы шли.

После этих его слов я вспомнил, что, в сентябре шестьдесят первого, мы с отцом отправились в лес. Как сейчас помню, мы с ним пошли по привычному, давно знакомому маршруту. Вдруг налетел сильный ветер и начался проливной дождь. Мы побежали из леса, но сам понимаешь, Тайга и, судя по всему, свернули не туда. Как итог — одежда мокрая, корзины с грибами потеряли и заблудились сами. Погода ужасная, а мы не знаем где находимся. Долго мы плутали, шли по компасу, пока, наконец, не вышли к заброшенной лачуге и переждали непогоду в ней, а потом, довольно легко, добрались домой, хотя, расстояние до него было приличное. Тогда для меня пройти пару десятков километров по Тайге за день было нормой. Сейчас же, даже с моей медвежьей выносливостью, навряд ли осилю.

Григорий рассмеялся, затем посмотрев в окно, резко поменялся в лице. По его щеке потекла одинокая слеза.

— Знаешь Марк, я теперь прекрасно понимаю тех людей, кому не посчастливилось попасться в руки джинна, — снова начал он, вытирая слезу платком. — Мы считали, что люди остаются без души, но, на самом деле, они просто не могут больше жить обычной жизнью, полной горя и лишений. Мы с тобой провели там десять лет, и знаешь, я снова хочу туда. После возвращения всё снова стало по-старому: сплошные убийства и монстры. Я снова почувствовал кровь на своих руках, и это ощущение оказалось совсем не из приятных. Сколько я сегодня убил бойцов «Последователей Одина»? Человек тридцать, не меньше?

— Не считал, — не думая ответил Марк. — Наверное много… Не меньше, чем я.

После этих слов, они оба замолчали. Слова Григория об убийстве оккультистов заставили Марка крепко задуматься. С момента возвращения в реальный мир, у него совсем не было времени на размышления: сначала разборка с Фридрихом, потом с оккультистами «последователями Одина», со своим тотемом или что там им было нужно.

Сегодня от рук охотника пало много человек, не каких-либо монстров, а людей, пусть они и были свихнувшимися фанатиками, но всё-таки людьми, из кожи и плоти. Два года назад Марку довелось встретиться с им подобными, те были верны низшему богу и делали ужасные вещи, чтобы его вернуть. Именно тогда охотник впервые убил человека, за которым последовали ещё и ещё. Да, они несли опасность обычным мирным гражданам, но тогда их убийства вызывали у парня хоть какие-то эмоции, в то время, как в перестрелке на складе он не чувствовал ничего, точнее чувствовал, как с каждым точным выстрелом по «последователям», он получал какое-то странное удовольствие. В тот момент Марк этого не понимал, но сейчас, сидя в самолёте, его это не на шутку пугало. К этим мыслям также добавлялось совершенно не понятная попытка убийства Фридриха, в голове охотника в один момент просто возникла мысль, что нужно достать пистолет и нажать на курок, что он и сделал, совершенно не думая зачем.

— Что было дальше? — прервав тишину, спросил Марк Григория, прося того продолжить рассказ.

— Дальше всё было просто замечательно. — довольно ответил Григорий. — Мы с отцом прекрасно проводили время. В день, когда он погиб в настоящем, мы не пошли на охоту, а остались дома. Причём не специально, отец сам сказал, что медведя там нет.

Григорий горько улыбнулся. По его лицу было видно, что вспоминать «ту» жизнь ему приятно, но в тоже время и тяжело.

— Все последующие годы я наслаждался жизнью. Отслужил во флоте, а когда вернулся домой, то женился на хорошей девушке. Работал на рыболовецком судне, ловил краба. Столько я его поел, даже и не вспомнить. Всё это продолжалось, как и у тебя — десять лет. Пока неожиданно не появился ты и Джузеппе. Вы кричали мне:

— «Просыпайся, Григорий! Ты должен очнуться!»

— Вот и вся история. Правда, не такая насыщенная, как твоя, — закончил свой рассказ Григорий, вставая со своего места. — А сейчас, извини, надо отлучиться

Марк понимающе кивнул и, отвернувшись, посмотрел в иллюминатор. За которым он увидел ночную темноту и еле заметные огни какого-то города. Когда Григорий скрылся из виду, а он достал из рюкзака второй обломок меча и впервые его внимательно осмотрел и не найдя в нём ничего интересного, убрал назад.

— «Столько событий из-за куска железа, сколько смертей». — Промелькнуло в его голове.

Григорий вернулся и, вскоре, по голосовой связи им сообщили, что самолёт начинает посадку. Марк снова посмотрел в иллюминатор, они летели над Москвой.

В аэропорту их ждала машина, специально присланная из штаб-квартиры Ордена.

Ехать пришлось долго, так как по дороге из аэропорта, из-за небольшой аварии, образовалась пробка. Легковой автомобиль врезался в пассажирскую «Газель». Никто к счастью не пострадал, но из-за столкновения машины перекрыли проезжую часть, и большой поток машин ехал очень медленно.