Монстры отшатнулись в стороны. Гребень пролетел над их головами и завис в воздухе зубчиками вверх. Раздался шум и грохот. За завесой незримого театра задвигались огромные декорации и вот уже очертания деревьев утратили свою полустёртость и незаконченность, ветви оделись листвой, их колыхания вошли в ритм с реальным ветром, а я спиной почувствовал шероховатую кору дуба. Запахи молодых листьев и дерна под ногами ударили в нос с такой силой, что я снова расчихался.

— Будь здоров! — пожелали хором монстры.

— Спасибо…

— Чего орал? Чего убегал? Ты дурачок, что ли местный?

— Ээ… Вроде того, — не стал спорить я.

Перед глазами маячили то ли красные, то ли малиновые пиджаки, надетые поверх спортивных костюмов Адидас. Тучи потихоньку рассеялись, на небе засияли звезды, и в их ярком свете я разглядел лица собеседников. Не слишком привлекательные, но вполне человеческие лица.

— Ты кто?

— Саша Рыбкин. А вы кто?

Экс-монстры расхохотались, будто я сказал что-то смешное.

— Я Миша, — представился здоровяк. — А он Толик. Поднимайся, малахольный, покажешь нам дорогу на Красносерповку.

— На Капищево? — переспросил я.

— Ну да, на Капищево, — подтвердил маленький толстый Толик.

— Не понял, Толян, — отозвался высокий широкоплечий Миша. — Какое такое Капищево? Не надо нам туда.

— Село недавно переименовали, — пояснил приятелю Толик. — Была Красносерповка, стало Капищево.

— Ааа…

Недавно? Хм.

— Извините, что не смогу вам помочь. Сам заблудился. А вы знаете, где мы находимся? Что это за озеро?

Миша и Толик перестали улыбаться и теперь смотрели на меня, как опасного сумасшедшего.

— Шутишь, что ли, Рыбкин? Это озеро Зеркальное.

— У меня бывают провалы в памяти. Головой сильно ударился, — сказал я и для достоверности потер шишку, набитую чучелом фазана. — Не подскажите, какой сейчас год?

— 199… на дворе. Завтра или уже нет, сегодня — первое мая, — ответил Толик и захихикал.

Кажется, я начинал догадываться, кто они такие.

— А Валентина Овечкина знаете?

— В гости к нему приехали. Отдыхать и конкурентов бахать, — развязным тоном заявил Миша.

— Тшш… — шикнул на него Толик. — Не болтай.

— Что ты меня затыкаешь?!

— Ты ещё про общак расскажи, — едва слышно прошипел толстяк на ухо плечистому, а у меня спросил: — Откуда знаешь Валика?

— Не помню, — развел я руками. — Контузия.

— Валика значит — знаешь, а нас — нет. Мишу Кедра и Толю Груздя? Не знаешь? — толстяк подозрительно сощурился.

— Савва Берёзкин в 90-е весь город в страхе держал, а больше никаких имён из тех времён я не помню, мал ещё был, — ляпнул я, не подумав.

— Кто?! Сявка Берёзкин?! — взревел Миша. — Из каких это «таких времён»?! Ты что мелешь, мелкий дрыщ?!

Мне показалось, что под мышкой у него кобура, а в ней пистолет и он сейчас его выхватит и… Опережая его движение, я достал смартфон и сунул под нос широкоплечему.

— Посмотрите на дату. Уже давно не девяностые. Сейчас 20… год.

— Глянь, Толян. Мобила чудная — большая, плоская, без кнопок.

— Вы катались с Валиком Овечкиным на лодке. Был взрыв. Помните? — затараторил я, не давая браткам опомниться.

— Допустим.

— Лодку затянуло в водоворот. Вас считают пропавшими без вести уже много лет.

— Врёшь, Рыбкин! Как это много лет? Мы десять минут назад в воду упали и сразу выплыли!

— Ага! А почему ваша одежда тогда не мокрая?

Братки оглядели друг друга с ног до головы. Насупились.

— Забери мобилку, Кедр, — сказал Толик. — Врежь умнику пару раз по почкам, если хочешь. И пошли отсюда.

Широкоплечий протянул руку, но его пальцы прошли сквозь телефон, не встретив преграды. Он ударил меня кулаком в лицо, потом в грудь, в живот — эффект оказался тот же.

— Ааа! Это призрак! Призрак! — заорал Миша Кедр и бросился наутёк.

— Подожди меня! Подожди! — заверещал Толик Груздь и, смешно тряся округлыми боками, устремился вслед за приятелем.

Как только они отдалились, их силуэты вновь потеряли четкость и засветились, как лесные гнилушки. Порыв ветра разорвал зыбкие тела на множество блуждающих огоньков и играясь, разметал по лесу. Я остался один. Ну, я так думал, ровно одну минуту, а затем раздался шквал аплодисментов.

— Ох, молодец, внучек! Ох, насмешил, ох, порадовал!

Обернулся и увидел колдуна Валентина в черном плаще с капюшоном и в черных очках.

— Лес — это гребень? — спросил я и сам, понимая, как дико это звучит. — А вы, значит, муж бабушки Наташи. И «молодой» Овечкин — это тоже вы?

Валентин скрестил руки на груди и кивнул.

— Родственнички напели, что я весь лес вырубил? Нет, не весь. Наташа опередила — спрятала священную рощу в гребень.

— А озеро — это зеркало?

— Угадал, внучек. Иди за мной! — ещё раз по-хозяйски кивнув, колдун развернулся и пошёл еле заметной тропкой дальше в лес.

– Но озеро в другой стороне! — удивился я.

— Озеро Зеркальное… — мечтательно улыбнулся Валик. — Уникальное место, где можно менять прошлое. Я пытался разобраться, как ЭТО работает, но…

— Наташа опередила — спрятала озеро в зеркало, — дерзко вставил я свои полкопейки, на что колдун лишь беззлобно рассмеялся.

— Умнеешь на глазах. Верно, я много экспериментировал на Зеркальном. Бросал в озеро кукол вуду, привязанных к динамиту. Добился определенных успехов. Разорил парочку предпринимателей, мешавших проворачивать дела в Капищево, «стёр» нескольких конкурентов Миши и Толи, а потом моя Наташенька чуть не «стёрла» меня вместе с ними.

Оказывается, в «первом» варианте нашего прошлого, мои ночные знакомцы — Миша Кедр и Толик Груздь, заправляли в городе в лихие 90-е. Каждая собака знала кто они такие, а грозный Савва Березкин был у них на побегушках. Пропав на озере, они унесли с собой и часть своих прошлых дел, поэтому я не вспомнил даже их имён. А что касается Валентина… К сожалению, чтобы колдуна «стереть» — его не раз и не два надо макнуть в воды забвения.

Не знаю, как долго Валик вёл меня по лесу, но в конце концов пришли мы к такому здоровенному дубу, что у меня чуть голова не отвалилась, когда я пытался разглядеть его верхушку.

— Лезь! — велел мне колдун.

— На дерево?

— Рано я обрадовался, что ты поумнел. В дупло! Лезь, живо.

Внизу над переплетенными корнями дерева зияло темное отверстие величиной с чердачное окошко.

— Не полезу!

— Давай, я сказал!

Валентин щелкнул пальцами, и неведомая сила забросила меня в дупло, как бумажку в мусорный бак. Расцарапывая локти и колени, отбивая бока, я скатился вниз по каменному желобу и упал на нечто, похожее по запаху на гнилую солому. Я посветил телефоном под ноги. Так и есть, гнилая солома. Посветил вверх — увидел низкие покатые своды, по сторонам — сундуки, закрытые на ржавые амбарные замки, запечатанные бочки, мешки и корзины, набитые всяким хламом, шкатулки, кубки, лапти, старинные книги в кожаных переплётах и деревянный поднос, на котором что-то шевелилось. Присмотрелся и испугано отшатнулся, потому что на подносе сидела пупырчатая коричневая жаба величиной с трёхкилограммовый торт, которая с брезгливостью косилась на меня глазищами размером с теннисные шарики.

— Скажи — свет! — крикнул мне Валик.

«Хуже всё равно не будет», — подумал я и повторил за ним.

— Свет.

— Скажи свет — жабе, олух!

— Свет…

— Уверенней. Чётче. Не сомневайся в своих словах ни на секунду!

— Свет… Свет! — на разные лады повторил я раз десять-двенадцать, пока жаба, наконец, не сжалилась надо мной, и не выплюнула зеленоватый камешек.

От него полился мягкий приятный свет, как от лампы с зеленым тканевым абажуром. Комната оказалась намного больше, чем показалось в темноте. Не комната — зал.

По каменным стенам развешаны пыльные ковры, щиты, кинжалы, сабли, пистолеты, ружья, трости, картины, гравюры, карты неведомых земель и много ещё всякого старого и странного. А посредине зала стоял макет — реконструкция окрестностей деревни Капищево в Х веке. Как я это понял? Да очень просто. Видел этот макет в краеведческом музее, когда в школе учился. Нас водили туда по три раза в год, и макет я изучил досконально, до сантиметра. Вот озеро Зеркальное, а вот снесённые в эпоху массовых застроек курганы, вот само древнее Капищево — бревенчатые домики, колодцы, огородики. Из деревни широкая прямая дорога ведет к святилищу — месту в лесу за высоким частоколом.