Растений в контейнерах не было, а вот всякой живности, ракушек, лишайников и мха на металлопластиковой поверхности — предостаточно.

Моим помощникам стал решивший сразу спихнуть на меня всю свою работу страдающий ожирением и чрезмерной любовью к фастфуду толстяк, в заляпанной майке и шортах размера одного из парусов каравеллы.

— … Бла–бла–бла… Бла–бла… Поэтому я займусь этой частью, а ты…

— Заткнись жировище. — перебил я этого решившего сесть мне на шею колобка на ножках. — Можешь взять своё мнение и засунуть в свою же задницу. Нам двоим надо вычистить этот контейнер. Иначе оба мы с тобой лососнём тунца. Ты хочешь лососнуть тунца? Нет? Я тоже не хочу. Так что взял швабру и вперёд пидорить. Я под лекарствами после больницы нахожусь. Они меня бодряд. Сколько — хер его знает. Как закончится их эффект — я стану скорее всего овощем. И приду в себя намного позже. И НЕ ДАЙ ТЕБЕ БОГ, Вилли Финиган, любитель старых порнокомиксов про девочек–лисичек, подвести меня… Не дай Бог… Я на всю вашу школу свидетелей блаженного бытия… Боже, что за чёрт название для вас придумывал? — отвлёкся я от своей проникновенной речи. — Короче я всем вашим братьям и сёстрам отправлю сообщение о том, что аноним «БольшойШницель101» — это ты. Понял меня, грязный извращенец, высылающий всякое извращение молоденьким девочкам? Тоже мне, администратор сети… Хакер херов. Хули ты покраснел как рак? Взял щётку в руку, тряпку в зубы и пи*дуй драй решётку!

Я нагло пользовался слабыми местами этого охреневшего борова, полученными частично из его личного досье, частично из просмотренной истории запросов и действий ПИЧа. Ну и урод же мне в напарники достался! Что физически, что морально.

Я честно пахал на равных и драил свою половину часа два с половиной. Сделал процентов восемьдесят всей работы, когда пришёл тот самый, мифический полярный зверёк.

— Слышь, харя ленивая. Ускорься. Меня накрывает. Если к концу смены не проснусь сам — тогда буди. Если раньше полезешь, могу руку сломать. Да, я так весь рейтинг и потерял, когда сломал одному сыну чиновника руку. Так что не рискуй. Ты не он — тебе папаша жопу кредами не подотрёт. — нагло соврал я ему, отправляясь в объятья морфея.

Очень надеюсь, что этот ушлёпок сделает то, что ему велено.

Показалось что прошло всего лишь мгновение, когда меня стали трясти и тыкать в бочину. С огромным трудом, не понимая, что происходит я открыл глаза и схватив надоедливый предмет, тыкающий мне в бок, швырнул его в противоположную сторону. Оказалась швабра.

— ПРОСТИ! Уже конец смены! Пора сдавать инвентарь! Пожалуйста не ломай ничего! — какой–то свин с человеческим лицом скакал в паре метров от меня, поднимая и убирая фиолетовую швабру к остальному инвентарю.

— Ммм? — всё что я смог ему ответить.

— Уже время. Пойдём! — он подхватил весь инструмент и двинулся боком к двери, не спуская с меня глаз.

— Ты кто?

— Я? Я твой друг. Ты просил разбудить меня, когда закончим работать. Пойдём уже… Хватит на сегодня.

— А мы закончили работать? — хлопал я глазами и смотрел по сторонам. — Мы вообще где?

— В порту.

— Каком порту? Зачем в порту?

— Нас сюда на работу привезли. Совсем не помнишь ничего? К врачу бы тебе наведаться.

— К врачу… Да… Врачу… Провалы в памяти… Это моя фишка… — я с огромным трудом, продираясь сквозь нытьё каждой клеточки моего тела поднялся и неуверенной, шатающейся походкой пошёл к входу в это странное, сверкающее помещение. При чём тут порт?

Выйдя, я охренел, когда рядом пронёсся огромный трек с грузом на борту.

— Ёбушки–воробушки… Чё, реально в порту? Куда идти? — я обратился к жировой горе что мелкими частыми шагами чесала в сторону большое бело–синего здания.

«Внимание! Брань в общественном месте…»

Минус очко социального рейтинга. Ну ё-моё…

Отвечать боров мне не стал. Я огляделся и увидел ещё пятьдесят таких же, как и наш модулей. Или вернее будет сказать, контейнеров.

Остаток дня прошёл как в тумане. Вот нас хвалят за образцовую работу и начисляют два очка рейтинга. Итого их стало шесть. Дальше едем в социальный центр. Идём в столовую. В тарелке — каша. В голове — тоже каша. Закончил вялое перемалывание пищи и отправился дожидаться занятий. Где–то в далеке стрельнула мысль о том, что скоро должна явиться моя красавица, но эта мысль была мгновенна подавлена разглядыванием узора на листьях цветка. Попал на занятие, глазом не успел моргнуть как я уже вышел из него. А мне вообще надо было сегодня на занятие? Ко мне подошла красивая девушка. Где–то я её видел. Вела она себя странно. За что–то извинялась. За что–то обвиняла. В голове сумбурно всплывали образы, которые я не мог отличить от реальности. Не добившись от меня какого–либо ответа, она поцеловала меня в щёку и убежала, а я остался стоять посреди пустеющего социального центра.

Как добрался домой — не помню. Уже у самой входной двери сердце кольнуло чувство тревоги. Будто что–то было не так. Встряхнул головой, в очередной раз пытаясь собраться с мыслями и решительно вошёл в квартиру. Вокруг стояли коробки с небрежно сложенными вещами… Ого, что это?

Я взял в руку какой–то красивый стеклянный объект, в виде глобуса, сделанный из зелёного стекла. Какая–то награда? Коллекционный предмет? Хм… Точно, я же выставлял на продажу и аукцион кучу этих вещей.

— Красивый светильник, не правда ли? Урановое стекло — на сегодня большая редкость. Дорого такой стоит. Предмет завести многих коллекционеров. Особенно гармонично он смотрится, будучи включённым, на фоне неоновых огней ночного города. — из–за моей спины раздался металлический голос, что с лёгкой ноткой иронии рассказывал мне о моём же предмете.

Гамма ощущений принялась меня будить, делая одну за одной самые разные инъекции. Зависть к этому всезнайке, консультирующему меня о моих же вещах. Ненависть, за укоризненные нотки превосходства в его голосе. Страх за свою тормозную в течении всего вечера шкуру.

Вторженец был абсолютно спокоен, даже с какой–то ноткой превосходства сидел на моём стуле, сложив в замок пальцы в чёрных перчатках. Серый плащ, чёрный жилет, такая же тёмная, тонкая, спортивная кофта и штаны, с, наверное, десятком карманов, плотная, усиленная спортивная обувь. И маска. Удивительная маска. Произведение искусства, из–за которой доносился металлический голос моего оппонента.

— Мистер Соколов. В последнее время, мне отовсюду поступают странные отчёты. Вы не подумайте, нигде из них, ну, кроме инцидента с Красным восходом, вы не замечены. Но есть у меня одна черта, что отличает меня от моих коллег. У меня есть предчувствие… И до этой нашей с вами сегодняшней встречи оно буквально кричало мне, что вы… как бы вам это сказать. Вы словно угроза… Тёмная лошадка… Очень и очень странный человек, от которого проще избавиться и забыть, чем пытаться понять, что вы там из себя в действительности представляете. И поэтому я пришёл к вам. Чтобы раз и навсегда сделать свой выбор и прекратить терзание моей интуиции. Мне, знаете ли, плохо спится по ночам, когда моё предчувствие так сильно воет. Но встретившись с вами лицом к лицу я засомневался. Это странно. Это так необычно… Вы передо мной, как открытая книга. Так почему у меня от этой книги появилось такое мерзопакостное чувство? А? И почему оно сейчас исчезло? — мужчина с абсолютно пустым профилем и антрацитовой, словно составленной пчёлами маской.

Сотни сот этой маски, испускали, казалось, саму тьму, внушая страх и тревогу каждому, кто её увидит.

— Вы кто? — этот единственный вопрос забрал у меня не только все умственные, но и физические силы. Организм сказал хватит. Притворись мёртвым перед грозным хищником и молись, чтобы он не ел падаль.

Перед мной, внезапно потерявшим все силы и контроль над собственным телом, медленно оседающим прямо на пол, встал прекрасно сложенный, атлетичный человек, что читалось в рельефе его мышц под одеждой и тихо, почти шёпотом произнёс:

— Никто…

Вопреки ожиданиям, моё пробуждение произошло легко и безболезненно, прямо на кровати моего жилого модуля.