Земной пилот сел на маленькое сидение перед приборами. На экране перед ним по вечернему небу плыли облака. Раф неудобно поёрзал. Уже вечер. Он вновь почувствовал настойчивое желание уйти, вернуться к РК-10. Он не хотел проводить ночь в городе. Нужно постараться убедить офицера провести его к флиттеру. Лучше он побудет в нём, чем в одном из зданий чужаков.

Одновременно Раф разглядывал панораму на экране, стараясь отыскать крышу, на которой оставил флиттер. Но ничего не мог узнать.

Раф повернулся к офицеру и в который раз попытался дать ему понять, что хочет вернуться к своей машине. Но либо он не сумел это сделать, либо чужак не захотел понимать. Потому что, оставив рубку управления, они отравились осматривать другие помещения корабля, включая отсек, где размещались двигатели. В других обстоятельствах Раф мог бы провести тут часы.

В конце концов землянин решительно направился к лестнице и вскоре оказался на крыше под сумеречным небом. Юноша медленно прошёлся по широкой площадке, пытаясь найти какие-нибудь ориентиры. Хорошо видно было центральное здание и несколько башен вокруг него. Но рядом с какой из них спряталась крыша, на которой стоит его флиттер? Рафа непреодолимо влекло к его машине.

Офицер смотрел на него; но вот он положил трёхпалую ладонь на руку Рафа и прощебетал вопрос.

Без особой надежды Раф повторил жесты, которые делал раньше. И изрядно удивился, когда офицер повёл его вниз, в здание. Однако на этот раз они прошли не к мосту через улицы, а продолжали спускаться по лестницам внутри дома.

Во всём здании велась какая-то бурная деятельность. По коридорам часто проходили чужаки, все в чёрных обмотках, с металлическими грудными и наспинными плитами; они же занимались в помещениях какими-то непонятными операциями. И Рафу показалось, проводник старается побыстрее увести его отсюда.

Только когда они достигли уровня улицы, офицер остановился у одной из дверей и повелительно поманил Рафа. Землянин неохотно повиновался, и тут его чуть не вырвало.

Он увидел мёртвое, очень даже мёртвое тело. Судя по многоцветным обрывкам на теле это тоже был чужак, один из знатных, не военный в чёрном. Страшные раны почти разорвали его тело. Ничего подобного Раф не видел.

С гортанным криком, лучше слов выражающим чувства, офицер подобрал с пола сломанное копьё; с его наконечника капала красновато-жёлтая кровь, такая же, какая ещё сочилась из разорванного тела. Размахивая оружием, так что землянин вынужден был отступить на несколько шагов, чужак разразился страстной речью. Потом снова перешёл к жестам, которые космонавту легче было понять.

Это работа их смертельного врага, понял Раф. И такая же судьба ждёт всякого, кто выйдет за определённые безопасные пределы. И если этот враг не будет уничтожен, город… сама жизнь… перестанет существовать.

Увидев такие страшные раны, говорящие о безумной ненависти, Раф вполне мог в это поверить. Но ведь примитивное копьё не в силах противостоять оружию, которое имеется в распоряжении его спутника.

Когда пилот попытался выразить это, проводник лишь покачал головой, словно отчаялся быть понятым, и поманил Рафа за собой. Они вышли на загромождённую обломками улицу и двинулись в сторону от центрального здания, где находились остальные трое землян. Раф, при виде сгущавшихся сумерек, удлинявшихся теней и помня то копьё, не мог удержаться и не оглядываться время от времени через плечо. Не привлечёт ли стук его металлических подков внимание тех, с кем он не хотел бы встретиться? Он положил руку на рукоять станнера. Но офицер не казался встревоженным; он шёл вперёд с уверенностью человека, которому нечего опасаться.

Однако и Раф вскоре узнал цветную полоску и слегка успокоился: они шли к флиттеру. Он уже проходил по этой улице. И не возражал против длительного подъёма по рампам. Этот подъём в конце концов и привёл их к флаеру. Облегчение пилота было так велико, что он провёл ладонью по гладкому борту машины, словно это любимое домашнее животное.

— Курби?

Услышав голос Хобарта, Раф застыл.

— Да, сэр!

— Мы остаёмся здесь на ночь. Нужно обдумать наши дальнейшие планы.

— Да, сэр! — с этим Раф был вполне согласен. Попытаться пролететь над горами в темноте — самоубийство. Он бы всё равно отказался. С другой стороны, он бы спал спокойнее вне пределов города. И Раф подумал, не предложить ли использовать последние мгновения светлого времени, чтобы вылететь на открытое место и там устроить лагерь.

Офицер-чужак что-то сказал своей свистящей речью и исчез в тени. Раф увидел, что остальные уже достали свои спальные мешки и раскладывают их под флиттером, а Сорики связывается с РК-10.

— …установить взаимопонимание было нетрудно, — говорил Лабле, когда Раф забрался во флиттер за своим мешком. — У них имеют значение цвет и его интенсивность. Нам надо поскорее изучить основы их языка. Мы рассмотрим записи с помощью сканера… Установили его, Сорики?

— Можете нажимать кнопку. Если сканер сможет их прочесть, то прочтёт. Я записал всю речь, которую произнёс их вождь, король или кто там ещё, когда мы уходили.

— Хорошо, очень хорошо! — Лабле сел у переносной панели коммуникатора Сорики и воткнул в уши пробки сканера, с отсутствующим видом принимая у капитана свою порцию концентратов и одновременно слушая запись, сделанную связистом днём.

Хобарт повернулся к Рафу.

— Вы выходили с офицером. Что он вам показал?

Пилот описал шар и тело, которое ему показали, и добавил то, что понял из объяснений жестами. Капитан кивнул.

— Да, у них есть летательные аппараты, они их используют. Но мне кажется, большой у них только один. И они ведут войну. Всю колонию мы не видели, но я заключаю, что их осталось очень немного. Они окопались здесь и нуждаются в помощи, иначе варвары всех их прикончат. Они об этом много говорили.

Как раз на этом месте Лабле, с чрезвычайно возбуждённым выражением лица, вытащил из ушей пробки.

— Вы абсолютно правы, капитан! Они предлагают нам сделку. Предлагают все сокровища знаний этой планеты!

— Что? — в голосе Хобарта послышалось недоумение.

— Где-то там… — ксенобиолог махнул рукой, указывая куда-то на восток, — спрятана сокровищница знаний их расы. Она в самом сердце вражеской территории. Но враг пока о ней не знает. Наши хозяева уже дважды летали туда за разными материалами, и их корабль может совершить ещё только один перелёт. Они предлагают нам равную долю, если мы полетим с ними и поможем очистить склад…

В ответ Хобарт только присвистнул. На худом лице Лабле появилось голодное выражение. Никакая другая взятка не могла бы так соблазнить его. Но Раф, вспоминая разорванное тело, сомневался.

«В сердце вражеской территории», повторял он про себя.

Лабле добавил ещё кое-какую информацию.

— В конце концов, их враг силён только своим количеством. Это животные…

— У животных не бывает копий! — возразил Раф.

— Это экспериментальные животные, сбежавшие во время войны много поколений назад, — сообщил Лабле.

— И как будто поднявшиеся до полуразумного состояния. Я должен их увидеть!

Хобарт не собирался торопиться.

— Подумаем, — решил он. — Нам нужно время для обдумывания.

Не впервые стоял Дальгард перед ящером-дьяволом, жаждущим убийства. То, что произошло на арене, было скорее исключением из правил, а не просто охотничьей удачей. И теперь, увидев в дальнем конце коридора присевшее животное, он был готов. Сссури, также следуя выработанному обычаю, отделился от товарища и скользнул вдоль стены к чудовищу, готовый в нужный момент отвлечь его внимание.

Но в сознании Дальгарда крепко-накрепко засело одно сомнение. Этот дьявол действовал не так, как его безмозглые сородичи. А что если он окажется способен разгадать простые маневры, которые всегда ставят в тупик других чудовищ, и нападёт не на подкрадывающегося водяного, а на выжидающего лучника?

Ящер прижимался к следующей двери, закрытой, словно пытался найти за ней убежище или помощь. Но когда Сссури двинулся вперёд, длинная шея животного вытянулась, пока не образовала почти прямой угол с его узкими плечами, а из пасти послышалось ужасающее шипение, которое перешло в крик. Мышцы ног ящера напряглись, готовясь к прыжку.