— Кхе-кхе, кхе-кхе, кхе-кхе, извините…, — закашлялся покрасневший принц, — и убежал.

— Извините, — вскочила я следом за Раулем, испугавшись, что ему стало плохо. Нашла я его истерически ржущим под туалетом и от этого медленно сползающим по стеночке.

— Ди, представляю реакцию твоей матери, когда она поймет, что ее любовник тоже неравнодушен к ее бывшему мужу? А твой отец… — ржал он в истерике, — представляю себе его выражение лица, когда Вениамин, ой, не могу… будет объясняться ему в любви… наперегонки с твоей мамой…

— Папа, ой! — и я побежала назад, и вовремя прибежала потому, что папа как раз появился в дверях ресторана.

Господин глава тайной канцелярии важно и чинно приближался к столу, где я его уже ждала с бокалом шампанского.

— Спасибо, доча! — и к моему облегчению, он сразу же отпил из бокала. Став тут же за папиной спиной, я как бы случайно развернула его к маме. «Все! — выдохнула я, — Моя миссия на сегодня выполнена! Теперь только наблюдаю. Ой, нет, рано еще отдыхать и только наблюдать, нужно же еще его имя полностью произнести, чтобы заклятие активировалось».

— Господин барон фон Торкендорг!

— Мой отец, Роберт Серебряный, граф де Тайльбур!

В глазах мамы лишь на мгновение промелькнуло то ли понимание, то ли подозрение, но, чтобы это ни было, оно тут же было заменено нежностью и любовью к моему отцу. И, само собой разумеется, что папа смотрел на маму, отвечая абсолютной и капитальной взаимностью.

Сделаю маленькое отступление, чтобы объяснить, как активируется и действует любовное зелье. Во-первых, при добавлении крови — самая сильная и длительная (на десятилетия) привязка к тому, чья кровь, разумеется. Во-вторых, с помощью заклинания по имени, можно задать время. В-третьих, по отношению к тому, кого первым увидишь в момент приема зелья, срок действия всего двадцать четыре часа.

Но если мама смотрела с нежностью, то ящерозадый, он просто пожирал папу глазами.

— Роберт де Тайльбур, вы мой кумир со студенческих лет! Помню, как первый раз вас увидел, — и Вениамин мечтательно закатил глаза, — я был тогда семилетним мальчишкой, а вы уже тогда были звездой плазмабола.

В связи с тем, что плазмабол — это вид спорта, изобретенный в нашей реальности, предполагаю, что нужно объяснить, что это такое и с чем его едят. Плазмабол — это вид спорта, наподобие широко распространенного в других реальностях американского футбола, только вместо мяча, используется шаровая молния, которую необходимо пронести через все поле и зажечь факел другой команды. Понятное дело, побеждает та команда, чей факел зажгли меньшее количество раз. Хочу также отметить, что это вид спорта не только для настоящих мужчин, но и для настоящих магов.

— Да…, — мамочка тоже мечтательно закатила глаза, — на поле он был непревзойденным…

— Вы неслись как ураган, разрезая противников и никто не мог перед вами устоять, помнится, что в эту игру — вы сами лично восемь раз зажгли факел! — восторженно продолжил Вениамин.

— И это далеко не рекорд! В игре с турпенцами — он зажег факел семнадцать раз! Вот это была игра!

— После этой игры, я наконец-то почувствовал себя достаточно уверенным, чтобы пригласить тебя на свидание, — признался отец с любовью смотря на маму.

— А я тебя отшила! — рассмеялась мама. Я тогда подумала, что «тоже мне герой девичьих грез нашелся, решил снизойти до простой смертной!»

— Это ты-то простая смертная! — рассмеялся отец.

— Именно такой я всегда чувствую себя рядом с тобой, — засмущалась мама.

И я поперхнулась шампанским. Мой «заботливый» жених, уже вернувшийся из добровольного изгнания, тут же с удовольствием стал хлопать меня по верхней части спины, изображая обеспокоенность, только, понятное дело, делал он это, как будто бы, давал по шее.

— Вы, вы, вы… необыкновенный! — опять запел соловьем Вениамин, — я поверить не могу, что я здесь рядом с вами за одним столом!

— Вениамин, — я решила, что пора узнать маминого друга получше, чтобы точнее знать как от него эффективней избавиться, — а как вы познакомились с моей мамой?

— Здесь в ресторане! Я владелец «У Альваида».

— Какое интересное и необычное имя для ресторана!

— Это наше семейное, — гордо произнес Вениамин, не сводя влюбленных глаз с моего отца, — испокон веков, второе имя каждого новорожденного фон Торкендорга — Альваид.

— Значит вы Вениамин Альваид! Правильно я понимаю? — воскликнула я.

— Как интересно! — поддержал мой отец, что неимоверно окрылило Вениамина.

— Да, я Вениамин Альваид Настабан, мой отец — Филипп Альваид Растабан и дяди — Понтиниум Альваид Растабан и Джонатан Альваид Растабан, дед — Константин Альваид Састабан, а прадед…

Разумеется, для меня не было ничего удивительного в том, что принц поперхнулся на упоминании имени-сочетания «Альваид Растабан». И поэтому я не растерялась и, как заботливая невеста, надавала ему подзатыльников, при этом старательно изображая, что помогаю ему откашляться.

— Интересные имена Настабан, — между тем, начала я издалека, — Растабан, Састабан…

— Третье имя — это имя звезды, которая покровительствует нашему роду, в нем меняется только первая буква, и таким образом мы можем различать поколения Альваидов в разрезе тридцати трех лет.

— Так этот ресторан принадлежит вашей семье? — задала я очевидный вопрос.

— Этот ресторан принадлежит только мне! — гордо ответил Вениамин.

«— Ммм…, — озадачился мой Меркурий, — и как будем от него избавляться? Мы уже все, что нужно от него узнали! Теперь он нам мешает?

— Очень мешает! — поддакнули Венера и Луна»

— Вы нас извините…, — обратилась я ко всем и потянула своего недожениха к выходу. Даже не буду упоминать, что извинения мне были не нужны: потому что, преследуя цель — я не вижу препятствий.

Вытянув упирающегося жениха наружу, первым делом я решила заключить перемирие:

— Знаю! Что тебя смущают мои методы! И вполне понимаю твой благоговейный ужас передо мной!

— Благоговейный? — уточнил принц.

— А какой? — не поняла я его возражений.

— Проехали… продолжай…, — кажется до кого-то начало доходить, что со мной лучше не спорить, а то себе дороже будет.

— Нам надо как-то избавиться от Вениамина! — запричитала я изо всех сил барабаня по его жалости. — Помоги, пожалуйста! — теперь я умоляла, — у меня ни одной идеи.

— Зачем? — издевался он, — все идет так хорошо, они так мило беседуют!

— Он мешает… папе и маме…

— И что ты хочешь от меня?

— Идей! Я что непонятно выразилась?

— Выразилась ты понятно, только вот мотивация прозвучала невнятно! Или я не дослышал чего-то, — наслаждаясь каждой секундой, испытывал он мое терпение.

— Что ты хочешь взамен? — и я готова была платить, потому что за все хорошее в этой жизни… хоть круть-верть, хоть верть-круть, но платить приходится.

— Ночь с тобой…

— Что-о-о-о-о-о-о??? — и к этому еще прилагались глаза как блюдца и полное мое офигение.

— Совсем не то, что ты подумала, пошлячка! — за все мои насыщенные приколами школьные и студенческие годы… вот так глубоко макая в … «каждый думает в меру своей распущенности» меня еще не опускали.

— Где ночь? Когда ночь? И что будем делать? — деловым голосом уточнил я.

— Завтра. В бойцовском клубе «у Максимилиана», мои люди смогли устроить тебя туда официанткой, а меня … бойцом…

— И все? Я бы итак согласилась!

— Уверена? — и он щелкнул пальцами. Перед моими глазами возник клуб, по которому ходили девушки, почти полностью обнаженные девушки с подносами, если не считать смешных тесемочек почти не прикрывающих ничего, а еще шпилька — сантиметров пятнадцать точно… мы ведьмы такое не носим, чисто принципиально.

— Я наложу иллюзию…

— Не прокатит… там защита… придется примерять тесемочки… и каблуки… и еще тебя там может купить любой желающий…, в общем, это опасно…, — вдруг стал он очень серьезным, — и ты должна хорошо подумать, а от этого с ящеркой… я так и быть помогу тебе избавиться просто так…