— Верно, Иван Петрович, если мы и русские успеем произвести достаточное количество стволов и боеприпасов, то Бонапарт будет бит. Но для Калифорнии этого мало. Чтобы занять достойное нас место в послевоенном мире необходимо не только поставлять оружие, но и самим принять участие в разгроме "Великой армии". Поэтому я хочу направить в Россию экспедиционный корпус. И не просто направить туда солдат, но и самому их возглавить.

Если планы господина военного министра, — я кивнул де Карраско, — осуществляться, то в Россию отправятся не меньше десяти тысяч солдат и это без малейшего ущерба для обороноспособности Республики.

— Мистер Гамильтон, — сказал Плетнев, — десять тысяч наших солдат это действительно очень большая сила. Но как вы хотите переправить их в Россию? Тем более что нужны будут не только солдаты, но и пушки, аэростаты, полевые госпиталя и прочее.

— Отличный вопрос, господин морской министр. Когда я полечу в Петербург, то планирую встретиться не только с императором Александром, но и с английским посланником. Капитан Панайотис Йоргис не зря посещал Лондон. На счетах, которые он открыл, лежит достаточное количество денег. Их хватит чтобы купить столько ост-индцев, сколько нужно для того чтобы перевести всё необходимое в Россию. — Неожиданностью моё заявление не стало, собравшиеся хорошо понимали к чему всё идёт.

— Если нам дадут достаточно времени, мы сможем подготовить войска, — сказал де Карраско, — Я не сомневаюсь.

— Очень хорошо, — ответил я, — у вас всё?

— Да, я закончил.

— Прекрасно. Теперь к вам, мистер Лемтакис, — обратился я к Костасу, — мистер О`Салливан отправился в Японию, помочь он тебе ничем не сможет. Поэтому ты должен сам расширить производство и стрелкового оружия и артиллерии. Не позднее чем через год производство должно быть минимум удвоено. Стали и всего остального у нас более чем достаточно. Новый металлургический комбинат на Сакраменто еще вышел даже на треть своей мощности и заработает на всю летом следующего года. Я прав, господин Фанг? — спросил я у нашего главного металлурга.

— Всё так господин президент. Господин Фанг уже говорил, но он скажет ещё раз, — была у нашего китайца такая черта: говорить о себе в третьем лице, — Господин Фанг объездил весь Китай и был даже в Корее. Такой стали как здесь он не видел нигде. Отец жены господина Фанга кузнец в Сакраменто, он делает мечи для армии господина президента. И он говорит, что эти мечи получаются даже лучше чем у испанских варваров с их толедской сталью.

Под мечами Фанг имел в виду шпаги, сабли и палаши, которые мы тоже стали изготавливать. Сначала нам хватало трофеев, взятых после двух битв при Монтеррее, первой с испанцами, когда меня ранили и второй, с англичанами. Но армия росла, и эти трофеи закончились. Волей-неволей пришлось организовывать и это производство, благо среди прибывших к нам китайцев нашлись умельцы.

—Спасибо Господин Фанг, стали нам нужно всё больше и больше, — сказал я и снова обратился к Костасу, — Как вы понимаете, мистер Лемтакис, я жду от вас как минимум удвоения производства артиллерии всех типов. У вас всё готово к полевым испытаниям новых митральез?

— Да, господин президент.

— Отлично. Завтра с утра посмотрим, что у вас получилось. Господа, на этом всё пока…

Испытания митральез прошли ожидаемо хорошо, после необходимых изменений они стали больше походить на нормальные пулёметы. Видя, как легко расчёт орудия переносит огонь с одной цели на другую и как залпы винтовочных пуль крошат одну мишень за другой, офицеры моей армии согласились с моими словами, что это настоящий приговор кавалерии. Две-три митральезы за минуту покрошат целый кавалерийский полк. Автоматики-то там нет, клинить нечему.

Присутствовавший на испытании полковник Есикава, как-то само собой он стал у японцев главным, задал вопрос о возможности поставок митральез в Японию, или даже о строительстве завода для их производства. Он, как и большинство его соотечественников был уверен, что их стажировка в Калифорнии вот-вот закончится, и они отправятся домой.

На этот вопрос я ответил уклончиво, вернее вообще не ответил. Номенклатуру товаров, которые будут производиться в Японии и, соответственно, строительство заводов для этого я хотел обсудить лично с Иэнари и императором Кокаку. Понятное дело что Есикава, побыв частью нашей армии и убедившись в её эффективности, хочет для своей страны то же самое, но это всё-таки не в его компетенции. Так я ему и ответил.

Двадцать девятое декабря тысяча восемьсот девятого года. Калифорния, Сан-Франциско. Алькатрас.

— Семён Романович, полно вам. Для чего вы прибыли в Сан-Франциско? — упорный какой, понятно же, что его миссия провалилась. Но Воронцов молчит. Молчит и француз, господин Симон, который прибыл с ним на английском корабле.

Эта странная экспедиция прибыла в Калифорнию позавчера. Семён Романович Воронцов, бывший посол Российской империи в Лондоне при себе имел письмо от цесаревича Константина Павловича, брата императора Александра Первого.

Высокопоставленное лицо в Петербурге, пожелавшее остаться инкогнито, просило моей помощи в борьбе с одним очень щекотливым недугом, обещая взамен всяческую поддержку во всех моих начинаниях. Грубо говоря, кому-то в Петербурге понадобился пенициллин.

Правда, в этой истории есть одно маленькое но. Экспедиция Аракчеева в Калифорнию была пятнадцатого марта. Цесаревич Константин не мог не знать, что эта экспедиция уже давно в Калифорнии и скоро должна будет вернуться, и там наверняка будут нужные лекарства. Не зря же профессор медицины Мудров включен в состав экспедиции

Да и зачем такие сложности и какие-то секреты? Венерические заболевания, а только это может считаться щекотливой болезней, не считаются чем-то редким или предосудительным. А значит, что в помощи нуждается кто-то не в Петербурге.

Из-за того что Шиай во Флориде, а я пока руководитель службы безопасности мне пришлось заниматься всем этим самому и даже отложить путешествие в Японию. Именно поэтому сейчас в комнате для допросов Воронцов и я.

— Господин Воронцов. Вы не понимаете, в какой ситуации оказались. Я могу сделать с вами все, что сочту нужным, и вы заговорите. Обязательно заговорите. Вот кто вы такой?

— Я граф и генерал от инфантерии. Вы своим произволом ставите под удар союз вашей республики и Российской империи.

— Да неужели? От кого-то из ваших соотечественников я слышал такую фразу " В Сибири закон тайга, а прокурор медведь". Вы знаете, с океанами такая же история, тем более, если мы говорим про Тихий океан.

— К чему вы клоните?

— К тому, что последний раз ваш корабль могли видеть у берегов Мексики. Что с ним случилось, потом никто и не узнает никогда. Стоит мне приказать, и вы все исчезните. Лично вы, этот мутный француз, вся команда корабля и сам корабль, который мы просто выведем в море и затопим.

— Вы не посмеете! Вы же католик, христианин.

— Что за чушь вы несёте. Я был о вас лучшего мнения. В Европе столетиями христиане режут христиан. Чем вы хуже или лучше? И знаете, лично вами займутся мои люди, индейцы-семинолы. У них, как и у многих, есть очень милая традиция. Они со своих врагов снимают скальп. А враг для них тот, на кого я укажу.

— К чему вы клоните?

— К тому, что если я скажу что вы враг, вы будете врагом. Я могу сейчас выйти, и зайдёт один из ваших конвоиров. После скальпирования вы, вероятно, выживете, правда помощь вам никто оказывать не будет, и вы заживо сгниёте в своей камере. У меня нет времени с вами возиться. Или вы рассказываете мне всё прямо сейчас или я ухожу.

— Будьте вы прокляты, но ваша взяла.

И Воронцов рассказал мне для кого нужны лекарства и кто этот француз, который назвался господином Симоном.

Кто такой Жан-Николя Корвизар я знал еще из своего прошлого-будущего. Один из выдающихся медиков первой половины девятнадцатого века, и по совместительству личный врач Наполеона.