На суше же у нас всего две батареи по четыре пушки, и наблюдателей на воздушных шарах у нас не будет, хотя это вопрос дискуссионный, Может и можно будет один шар отправить вместе с войсками.

Но в любом случае драка будет жаркой.

Второе июня тысяча восемьсот восьмого года. Семь часов утра. Пять километров к югу от Монтеррея. Калифорнийская Республика.

— В чем дело рядовой? — спросил высокий капрал семинол у одного из своих солдат.

— Простите господин капрал, нам нужно копать здесь?

— Ты слышал приказ, выполняй! — капрал презрительно посмотрел на солдата японца, — и Есикава, имей в виду, я буду следить за тобой.

— Я вас понял, господин капрал!

— Так-то лучше, — семинол пробежал глазами по всему своему отделению и, показывая пример Есикаве аккуратно снял с себя снаряжение, положил винтовку поверх него и сам принялся копать траншею. Благородному японцу, в чьих венах текла кровь двадцати поколений бесстрашных воинов, ничего не оставалось, как приступить к тому же самому.

Сотрясение, которое Есикава получил на параде по случаю прибытия японцев в Калифорнию, вынудило его три недели проваляться на больничной койке. В результате, его место в драгунском полку занял другой курсант, а сам Есикава стал пехотинцем.

И это его раздражало до невозможности, несколько раз японец даже порывался высказать в лицо и своему непосредственному командиру, капралу Канги, да и всем остальным инструкторам тоже, все, что он о них думает. Но он, ни разу этого не сделал.

Нет, Есикава не был трусом, промолчал он исключительно, потому что его семья несколько столетий служила императорам Японии, и раз сам Император повелел Есикаве отправиться сюда и учиться, он не имел права ослушаться. Посмотрев на Канги, Есикава тоже принялся за дело.

Справа и слева от него одетые в такую же неброскую униформу солдаты сосредоточенно рыли окопы, с каждой минутой все глубже и глубже зарываясь в землю.

Моя армия прибыла на этот участок недостроенной дороги не случайно, Здесь было наиболее удобное место для того чтобы обустроить позиции и встретить атакующих англичан.

По нашим планам два пехотных полка должны были к моменту появления англичан построить, вернее, вырыть, сплошные линии окопов, при этом дважды. На основной и дополнительной позиции. При этом не просто вырыть, но и подготовить позиции артиллерийских наблюдателей, и все замаскировать.

Правда, де Карраско считал, что наблюдатели нам не понадобятся, всё-таки мы смогли доставить сюда воздушный шар, в корзине которого будут сразу два корректировщика, по одному для каждой батареи.

В его словах была изрядная доля логики. Корректировщиков с воздуха, действительно должно хватить, но нужно на всякий случай я приказал подготовить позиции для наземных наблюдателей, не дай Бог с шаром что-то случится, и мы останемся без точного артиллерийского огня.

А учитывая подавляющее превосходство противника в живой силе, точность, дальнобойность и скорострельность орудий являются критическими важными для нас.

Так же как и характеристики стрелкового оружия. Здесь наше преимущество в качестве было не столь подавляющим как в артиллерии, все-таки, что флоридская винтовка, в девичестве винтовка Крнка, что винтовка Тамтакиса-Лендакиса, она же винтовка Ремингтона, принадлежат к одному поколению оружия. Ремингтон конечно, Лучше, но не на порядок.

Другое дело патроны, вот тут я надеялся, что у нас все очень хорошо, бездымный порох дает существенную прибавку к дальности, а оболочечная пуля к точности.

Фронт каждого полка составлял полтора километра, и между позициями полков было открытое простреливаемое пространство, шириной еще метров пятьсот. Мы специально его оставили, решив не трогать саму дорогу.

Все равно англичанам по ней не прорваться, этот участок будет перекрываться огнем с обеих сторон, изгиб окопов мы для этого приготовили, да и артиллерию мы пристреляли, если противник и решит нанести удар между позициями наших полков, то это место превратится в настоящую дорогу смерти для англичан.

А вообще-то вот-вот и в Калифорнии состоится эпохальное событие, первое в мировой истории сражение двух армий, вооруженных казнозарядным стрелковым оружием.

Окапываться мои солдаты начали уже в семь утра, сразу, как только мы заняли эту позицию, и к одиннадцати утра у них все было готово.

— Ну что, господин военный министр, давайте посмотрим как мы подготовились, и вы вождь, — повернулся я к Текумсе, — поедете со мной.

— Это вчера я был военным министром, и надеюсь, буду им и завтра, а сегодня командир первого пехотного полка, полковник де Карраско.

— Хорошо, полковник, как скажете, начнем с позиций вашего полка.

А неплохо! две линии траншей полного профиля с земляным бруствером, соединенные между собой переходами. Всё очень серьезно и качественно, особенно меня порадовал тот факт, что бойцы сделали брустверы на совесть и подготовили места для боеприпасов: патронташа, обычных и винтовочных гранат.

Мы, то есть я, де Карраско, Текумсе и Шиай, он командовал нашим вторым пехотным полком, внимательно обошли позиции сначала первого, потом второго полка и направились к артилеристам. Те окопались уже давно, правда, не сами, с помощью приданного им пехотного охранения.

Финальным аккордом, прежде чем вернуться на позиции драгун и воинов Текумсе, они являлись нашим резервом, стало посещение обоза, там во всю готовился горячий обед для солдат, а полевой госпиталь заканчивал свою подготовку.

Все это хозяйство стояло выше по дороге километров в трех.

— Господин Президент, вы все-таки разрешили прием пищи перед боем, — неодобрительно сказал мэтр Абенамар, начальник госпиталя.

— Да, мэтр, разрешил.

— Но мы же с вами это обсуждали! И вы согласились, что проникающие ранения на брюшной полости намного опаснее, если желудок не пустой.

— Да, мэтр, согласился.

— Тогда почему разрешили?

— Я вас очень ценю, дорогой мэтр, и вы правы. Но проблема в том, что сытый солдат воюет намного лучше голодного. Да и мы толком не знаем, сколько нам здесь стоять. Вчера егеряИгнатова сообщили, что англичане уже на подходе, но они могут запросто и замедлится, или вообще лагерем встать. И что теперь, сколько прикажете солдат не кормить?

— Ясно, господин президент, я понял.

Закончив разговор с моим главным хирургом, я направился на позиции первого полка, подумав, я решил быть там, все-таки он состоит из японцев, которые хоть и опытные вояки, но в реалиях своих островов, как они поведут себя сейчас, мы не знали.

Добравшись до де Карраско я, вдруг понял, что что-то изменилось. Минуту подумав я осознал что.

Погода начала меняться, если еще пару часов назад было умеренно жарко и дул легкий, бодрящий ветерок то сейчас он постепенно начал усиливаться и самое главное, небо постепенно заволокло тучами.

Уже через час стало понятно, что наши планы разлетелись в дребезги даже не начав реализоваться, начался дождь и с моря шли иссиня-черные грозовые тучи.

Ни о каком применении воздушного шара и речи быть не могло. А тут как назло, на горизонте появились егеря Игнатова, через три четверти они, во главе с самим сотником были на наших позициях

— Англичане километрах в восьми, господин президент.

— Сколько их?

— Больше чем мы докладывали изначально тысяч четырнадцать. Мои казаки вчера ночью к ним в лагерь пробрались да взяли пару языков. Генерал Батлер, он командует, приказал снять с каждого корабля часть команды.

— Ты ничего не путаешь? С чего вдруг генерал флотскими командует? Никогда такого не было у британцев. У них всегда флот выше армии.

— Нет, господин президент, не путаю. У них там какая-то замятня случилась. Командовал сначала адмирал Кокрейн, так они сказали, а потом его арестовали.